Территория души. - Батракова Наталья Николаевна - Страница 54

— А почему я должна была подумать, что со мной? Ну, не знаю, — Анна замолчала. — Не верится как-то в реальность происходящего… Еще неделю назад я была самым несчастным человеком на свете.

— А теперь? — Крылов отложил в сторону журналы и внимательно посмотрел на нее, руки его при этом заскользили по ее телу.

— А теперь я чувствую себя неправдоподобно счастливой, — произнесла она, покраснев, и, прикрыв глаза, вся отдалась предчувствию любви.

— 10 —

— Анна Николаевна, вас Роберт Балайзер, — протянула трубку секретарша, едва Круглова переступила порог офиса.

— Да, я слушаю, — Анна стянула с шеи шарф и под пристальными взглядами Аллы Ивановны, охранника и еще нескольких случайно оказавшихся рядом людей, разом замолчавших, попыталась сосредоточиться на разговоре.

— Анна, я надеюсь, вы знаете, что на следующей неделе к вам приезжает группа наших специалистов. Среди них будет моя дочь. Она давно мечтала посетить Беларусь. Я уже разговаривал с Крыловым несколько минут назад, — очень медленно продолжал Балайзер. — Он любезно согласился с моей просьбой о том, чтобы вы ее сопровождали в этой поездке. Вы не будете возражать?

«Как же — буду! Без меня уже все решили, — подумала она, едва до нее дошел смысл предложения. — И так вместо того, чтобы заниматься чем-то полезным в новом отделе, изучать работу, почти месяц пробегала с организацией визита, а теперь еще буду привязана в течение десяти дней к дочери босса».

Но вместо этого пришлось ответить то, чего требовала обстановка

— Да, конечно! С огромным удовольствием.

— Если можно, я бы хотел, чтобы вы встретили ее в аэропорту

— Хорошо, я обязательно встречу.

— Спасибо, Анна. До свидания.

— До свидания, — она передала трубку секретарше и понуро побрела в конец коридора, где располагался отдел проектирования.

Перспектива провести ближайшее время в обществе незнакомой девушки, пусть и дочери самого Балайзера, не прибавляла настроения. Значит, пока она будет показывать красоты Беларуси, все самое интересное будет происходить здесь без нее.

«А может быть, и правильно, — думала она удрученно. — Кому же поручишь такое дело? Уж, конечно, не Семашко. Он — специалист. И Антоненко — специалист, и все кругом специалисты. Одна я — не пришей кобыле хвост. Сделали милость — повысили. А что делать, сказать забыли. Лучше бы и дальше продажей занималась, а так, кроме „public relations“, ничем не занимаюсь».

Анна одновременно была права и не права. Действительно, отдел, к которому ее пока приписали, занимался подготовкой документации нескольких крупных проектов. Одни были в стадии завершения, другие только-только начаты. Безусловно, в случае удачного исхода именно из этого отдела предстояло отобрать группу сотрудников и создать новую структуру, которая будет заниматься одним большим делом. Но на сегодняшний день все понимали, что пока еще рано.

Начало всему и должен был положить приезд американских специалистов. Причем некоторые из них должны были задержаться чуть дольше. Все ждали и готовились к их визиту, но так как работы было невпроворот, само собой сложилось, что на Анну, как на человека нового и почти бесполезного в завершении прежних дел, и была возложена ответственность за американцев.

Приглашения, визовая поддержка, размещение, культурная программа, даже примерное меню приходилось согласовывать ей, порой беря всю ответственность на себя, так как советоваться было не с кем. Крылов с Хориным поочередно то ездили в командировки, то пропадали на объектах. Из оставшихся сотрудников-американцев видели несколько ребят помоложе, побывавших на стажировке, двое из которых во время учебы в институте смогли сами посетить Штаты.

Больше всех смогла помочь Вера, у которой Анна постоянно консультировалась: когда-то давно той самой удалось пережить нечто подобное впервые.

Живя ожиданием, что закончится подготовка и она займется настоящим делом, Анна совершала невозможное. Ей даже удалось забронировать номера в одной из лучших, по меркам Минска, гостиниц, несмотря на то что в городе в это время проходило несколько международных мероприятий и все давно было заказано.

Но неудовлетворенность собой не давала Анне покоя. Пару раз она пыталась начать разговор на эту тему с Крыловым в дни редких встреч наедине. Но тот, не желая тратить время отдыха на выяснение места Кругловой в ситуации, сложившейся на работе, или же не желая портить настроение ни ей, ни себе, просто уходил от ответа. Зная, как он устает, Анна, вздохнув, прекращала разговор на эту злободневную для нее тему. И понимала, что пока надо ждать.

Вообще же ожидание было ей в тягость. Не привыкла она так жить, постоянно от кого-то зависеть. А последнее время она все больше и больше была зависима от Кости.

И специально, и интуитивно она старалась подстраивать под него все свои дела и планы, все сильнее и сильнее чувствуя, что привязывается к нему, его семье и делу всем сердцем.

После бурного более чем месячного налаживания отношений казалось, что ничто не может вмешаться в сложившееся положение вещей. Дети, Саша, совместные выходные, общая работа, пусть даже последнее время они не так часто встречались. Иногда он пропадал, в течение нескольких дней не давая о себе знать, и тогда, волнуясь, Анна ловила обрывки разговоров сотрудников или звонила Саше, чтобы узнать, где он. В то же время дважды, возвращаясь среди ночи из командировки, он заявлялся прямо к ней, когда Катя уже давно спала, и исчезал утром, когда девочка еще спала.

Саша сохраняла нейтралитет, делая вид, что ничего не знает об их отношениях. Несмотря на это, забавляло совпадение: именно в те дни, когда Крылов планировал провести с Анной вечер и ночь, женщина приглашала в гости Катю и оставляла ее у себя на ночь.

— Анна Николаевна, зайдите ко мне, — услышала она обращенные к ней слова появившегося во входной двери Константина Петровича.

— Слушай, утром звонил Балайзер, — он повесил в шкаф свою одежду. — Придется тебе заняться его дочерью.

— Я уже знаю, он и сюда звонил, — Анна, расстегнув пальто присела на стул в углу. — И что я буду с ней делать?

— Покажешь Минск, свозишь в Несвиж, еще куда-нибудь.

— Но это и так было запланировано для всех, — Анна растерянно посмотрела на Крылова. — И вообще, я работать хочу.

— А это и есть твоя работа. На сегодняшний день. Или ты предлагаешь заняться этим кому-то другому? — Крылов чуть повысил голос. — Предлагай, только взамен придется заняться его работой. Ты у нас, конечно, способная, но не думаю, что это будет так просто, даже для тебя.

Анна молчала. Странно: стойко пережив прежние, горазда более сильные «наезды» Крылова, при малейших попытках на это, сейчас она не находила сил для защиты. Зато глаза в таких случаях заметно влажнели. Умом понимая, что работа — не место для проявления чувств, и, что бы там ни было, Константин Петрович в первую очередь начальник, директор компании, справиться со своим состоянием в сложившейся ситуации Анне было непросто.

К тому же она чувствовала, что если найдет в себе силы для противостояния, даже самого минимального, отношения с Крыловым автоматически вернутся на тот период времени, когда она для него ничего еще не значила.

Искренне восхищаясь и уважая подобную борьбу в отстаивании своего «я» по отношению к другим, Крылов, как любой авторитарный начальник, не мог терпеть этого в отношении себя. Порой его поведение полностью соответствовало поговорке: «Бей своих, чтоб чужие боялись». Неподчинение и своеволие его раздражали. Он привык побеждать во всех битвах, на любой территории.

Костя так и не смог найти золотую середину в поведении с Анной и нередко ловил себя на мысли, что общения с ней ему то много, то мало. Из-за этого он даже порой злился без причины, но выхода своим эмоциям не давал. Пока.

— Хорошо, я поняла, — ответила Анна и, встав со стула, собралась покинуть кабинет.