Холод смерти - Макдональд Росс - Страница 58

— Вы ошибаетесь.

Он наклонился ко мне. Его взгляд был открытым и искренним, как бывает лишь у хороших актеров. Мы бы еще долго играли в гляделки, если бы в соседней комнате на зазвонил телефон. Брэдшоу кинулся к аппарату. Но я оказался быстрее; прижав его к косяку, я схватил трубку:

— Алло.

— Это ты, милый? — Это была Лаура. — Рой, я боюсь.

Она все знает. Она только что звонила мне и сказала, что сейчас приедет.

— Закройте дверь. А лучше всего вызовите полицию.

— Это не Рой? Кто это?

Рой стоял у меня за спиной. Я повернулся к нему в тот момент, когда медная кочерга уже опускалась мне на голову. Последнее, что осталось в памяти, — желтый отблеск меди.

Глава 31

Я очнулся от того, что миссис Делони хлопнула меня по лицу мокрым полотенцем. Я попросил ее успокоиться. Поднявшись, я увидел у телефона фотографию в кожаной рамке. Может быть, именно благодаря тому, что перед глазами у меня все плыло, я вдруг понял, что это фотография симпатичного пожилого черноглазого джентльмена, чей портрет я видел в гостиной миссис Брэдшоу.

— Откуда у вас фотография отца Брэдшоу?

— Это мой отец, сенатор Осборн.

— Значит, миссис Брэдшоу тоже виртуоз.

Миссис Делони участливо взглянула на меня, будто подозревая, что я тронулся в результате полученного удара. Но удар был скользящим, и вряд ли я был бы без сознания более чем несколько секунд. Когда я добежал до стоянки, Брэдшоу еще только выезжал оттуда.

Я последовал за ним и нагнал его, даже не доезжая до его дома. Он вдруг резко затормозил, машина завихляла и остановилась поперек дороги.

Но он хотел остановить не меня. К нам приближалась другая машина. Отблески ее фар прыгали в листве, как глаза безумца, и фигура Брэдшоу была отчетливо видна в их свете. Похоже было, что он запутался со своим пристежным ремнем. Я узнал «роллс-ройс» миссис Брэдшоу за секунду до того, как ее машина, визжа тормозами, врезалась в машину Роя.

Я выскочил на дорогу, включил подфарники и бросился к месту происшествия. В наступившей тишине мои шаги громом отдавались у меня в ушах. Смятый бампер «роллса» глубоко врезался в машину Брэдшоу. Он сидел, откинувшись на водительском месте. Лицо его было залито кровью, она струилась из носа, уголков рта и раны на лбу.

Старая миссис Брэдшоу вылезла из своей машины.

С ней, кажется, ничего не случилось. И я подумал, что она и есть то мировое зло, которое никто не в силах уничтожить.

— Это Рой, да? С ним все в порядке?

— В каком-то смысле да. Он хотел выйти из игры. И — вышел.

— Что вы имеете в виду?

— Боюсь, что вы и его убили.

— Но я не хотела. Как же так?! Мой мальчик! Мое дитя!

Ее голос сорвался в безумном плаче. Наверное, она действительно чувствовала себя почти его матерью, ведь ей так долго пришлось играть эту роль.

Она упала на тело Брэдшоу и обняла его, словно ее старая плоть могла вдохнуть в него жизнь и воскресить в нем былую любовь к ней. Она баюкала его, что-то шепча ему на ухо, называя его дрянным мальчишкой за то, что он хотел напугать ее.

— Проснись, ну проснись же! Это мамочка! — повторяла она.

— Оставьте его в покое, — произнес я. — И давайте закончим с ролью матери. Ситуация и так довольно неприглядна.

Она медленно повернулась и посмотрела на меня со странной хитрецой.

— Ролью матери?

— Рой Брэдшоу не был вашим сыном. Вы оба замечательно сыграли свои роли — наверное, Годвин счел бы их полезными для вашего душевного состояния. Но теперь спектакль окончен.

Она вскочила в порыве ярости и оказалась совсем близко от меня. Я почувствовал запах лаванды и поток энергии, исходящий от нее.

— Я его мать. У меня есть свидетельство о его рождении.

— Не сомневаюсь. Ваша сестра недавно показывала мне свидетельство о вашей смерти, удостоверяющее, что вы скончались во Франции в 1940 году. С вашими деньгами можно приобрести любые документы. Но, изменив факты на бумаге, вы не в силах изменить их в действительности. Рой женился на вас в Бостоне, после того как вы убили Делони. Потом он влюбился в Констанцию Макги. И вы убили ее. Рой прожил с вами еще десять лет под ежедневным гнетом мысли, что вы можете убить еще кого-нибудь, если он осмелится влюбиться. Но в конце концов он осмелился. То была Лаура Сазерленд. Ему удалось внушить вам, что нравится ему Элен Хагерти. Вы снова встали на путь преступления и застрелили ее в пятницу вечером. Эти факты вам не удастся исказить.

Повисла тишина.

— Я только защищала свои права, — наконец, произнесла женщина. — Рой должен был отплатить мне хотя бы верностью. Я дала ему деньги, дом, возможность получить образование в Гарварде. Я дала ему все, о чем он только мог мечтать.

Мы оба посмотрели на Роя, неподвижно лежавшего у наших ног.

— Вы готовы ехать со мной и дать показания, как вы защищали свои права все эти годы? Бедный Том Макги снова за решеткой благодаря вам.

Она резко выпрямилась:

— Не смейте со мной так разговаривать. Я не преступница.

— Вы ведь направлялись к Лауре Сазерленд, не правда ли? Что вы собирались с ней сделать, вы, старуха?

Она прижала руку ко рту. Я подумал, что ей плохо или стыдно, но я ошибся.

— Не смейте меня так называть! Я не так уж стара.

Посмотрите мне в глаза. И вы увидите — я молода!

Это была правда. Сейчас я не мог рассмотреть их, но я помнил, что глаза у нее были яркими, черными и живыми.

Она подперла рукой тяжелый подбородок:

— Я заплачу вам.

— Вы платили Рою. И посмотрите, чем это кончилось.

Она резко повернулась и направилась к своей машине. Я догадался, что она задумала еще одно убийство, и одним прыжком оказался у открытой дверцы ее «роллса». Ее черная кожаная сумка упала на пол во время столкновения. Внутри лежал новый револьвер, пуля из которого предназначалась для новой жены Роя.

— Отдайте мне! — Она говорила с безапелляционностью сенаторской дочери и, что еще страшнее, с уверенностью человека, за плечами которого было четыре убийства — двух женщин и двух мужчин.

— Револьверов вам больше не видать, — ответил я. — И вообще с тобой покончено, Летиция!