Сложенный веер. Трилогия - Плэт Сильва - Страница 38

Антон Брусилов, лейтенант десанта

– Сид, расслабься, не укушу, – Тон останавливается так внезапно, что лорд-канцлер чуть ли не врезается ему носом в затылок.

– Ты чего испугался, дуралей? Аж дышать перестал при виде меня.

– Так заметно? – с трудом выдавливает лорд-канцлер.

– Угу. Советник Краснов чуть не лопнул от гордости за родной спецназ. Так напугать главу аккалабатской дипломатии. Десятью парнями в парадной форме и одним лейтенантишкой. Он меня так, того гляди, и уважать начнет.

– Тон, о чем ты?

– Вопрос неверный. Разрешаю переформулировать.

Они так и стоят в коридоре, только теперь в полуразвороте друг к другу, и внимательно друг друга рассматривают.

Пока Сид судорожно пытается выбрать один-два из сотни ворочающихся у него в мозгу вопросов, понимая, что время ограничено и что Тон может и не ответить, десантник замечает:

– А ты вырос и стал неимоверно крут… но похож все равно на девчонку. Горло тебе переполосовал Хьелль – за вредность?

Вопрос застает Сида врасплох. Дело даже не в словах, а в тоне, которым он задан. Спокойно-дружелюбном, будто человек, который сейчас стоит перед ним, не может разнести весь Хаярос одним движением кисти. «Человек, – хмыкает Сид про себя. – Форма существования материи».

Вслух он отвечает:

– Горло мне переполосовали за Хьелля. Долгая история.

– Он верховный главнокомандующий, как я понял? И, как положено Халему, лучший мечник Империи? Видел в первый день на космодроме. Выглядит сокрушительно.

Сид кивает. Этот обмен репликами совсем не похож на беседу хладнокровного убийцы с жертвой, которая полностью в его распоряжении. Скорее на встречу двух друзей после долгой разлуки.

– Я могу задать вопрос?

– Я же сказал, спрашивай. Только формулируй нормально. У нас мало времени.

Тон делает небольшой шажок к двери в тренировочные помещения, словно обозначая, что весь разговор происходит на ходу, по пути к месту, куда они направляются и где уже минуты две, как должны были оказаться.

– Как ты с ними договорился? Почему? Где ты был все это время? Как тебе удалось спастись? Ты знаешь что-то об остальных? Ты… – Сид выпаливает все эти вопросы быстро-быстро и все равно не успевает. Тон кладет ему руку на плечо, останавливая.

– Никак. У меня не было выбора. В аду. Не знаю. Не имею не малейшего представления. И успокойся, наконец, пожалуйста. Я не собираюсь разносить Хаярос в щебень, устраивать землетрясение в Умбрене и сжигать дотла замки Левобережья Эль-Эсиля. Равно как и Правобережья. Я вообще ничего не собираюсь делать. Я просто не могу.

С этими словами Тон снимает руку с плеча лорд-канцлера, немного задержав ее на серебристой ткани орада, и расстегивает молнию на манжете своего комбинезона. Молча закатывает рукав. Потом второй. Вытягивает обе руки перед глазами Сида и ждет реакции.

Сид нервно сглатывает. В первый момент от облегчения у него вся кровь отливает от головы и глаза заволакивает туманом. Во второй – он осознает, что именно он видит перед собой, кровь снова бросается ему в голову… Тон крепко берет его за плечо, встряхивает.

– Сид, больше ни на что нет времени. Совсем. Ни секунды. Если ты хочешь поговорить нормально, дай мне возможность сойти с корабля. Надеюсь, ты убедился, что в теперешнем состоянии мои возможности действительно равны возможностям десантника-землянина Антона Брусилова. Пытаться вложить в твой воспаленный мозг идею, что, имей я полные руки… ну, ты сам знаешь чего, я не стал бы договариваться, как ты изволил выразиться, с Конфедерацией, бесполезно. Равно как бесполезно, на мой взгляд, объяснять, что разрушение Аккалабата – это последнее, что могло бы прийти мне в голову. Даже если я поклянусь, ты не поверишь. И будешь прав. Нельзя же всерьез верить моим обещаниям, – усмехается Тон, отпуская лорд-канцлера и вглядываясь в его глаза, где под игольчатыми ресницами теперь не страх, а какая-то жалкая растерянность.

– Жалеть меня тоже не надо. А вот по дворцу я бы погулял. Глядишь – найду чего интересное, – Тон заговорщицки подмигивает и снова приобнимает лорд-канцлера за плечи. – Нет, ей-богу, девчонка. Ну, че ты так расстроился? Из-за меня? Не стоит. Так жизнь сложилась. Но мы еще повоюем. Пошли смотреть моих бойцов. В режиме замедленного внутреннего времени они будут тебе очень даже ничего.

Сид заставляет себя взглянуть в ярко-зеленые глаза, которые он привык видеть сквозь густую рыжую челку. Под гладко выбритым черепом они выглядят усталыми и старыми, гораздо старше, чем у него, Дар-Эсиля, но в то же время такими уверенными в том, что «мы еще повоюем», что Сид встряхивается, освобождается от руки Тона, снова задумчиво оглаживающей орад у него на предплечье, и хорошо поставленным голосом вершителя аккалабатской политики сообщает:

– Думаю, лейтенант, что правящая королева сочтет возможным предоставить вам доступ во все помещения и местности Аккалабата, где имеют честь находиться члены вверенной вашим заботам миссии.

Тон выкатывает глаза. Тянет с насмешливым уважением:

– Оооо. Ну, так-то лучше. Премного благодарю, лорд-канцлер.

И добавляет одними губами:

– Во славу Ее Величества!

– И во имя Ее! – чувствуя, как непрошенные слезы карабкаются к глазам из горла и усилием воли заставляя их убраться обратно, отвечает лорд Дар-Эсиль.

Глава II. Все шляются там, где им совершенно не положено быть

Антон Брусилов, лейтенант десанта

Будь они все прокляты! Самоуверенный дипломатишка, слепой на оба глаза и глухой на оба уха, который в упор не видит того, что здесь происходит, который не имеет понятия о медиевальных цивилизациях даже на уровне «Справочника космического туриста», массового бестселлера эпохи начала межпланетных контактов. Очкастая снайперша с ее крышесносным умением исчезать постоянно неизвестно куда и появляться потом как из-под земли с невинным видом и незатейливыми вопросами «А что здесь случилось?» и «Куда мы идем?». Мы идем к черту, в ж… катимся, неужели ж они этого не замечают? Лорд-канцлер уже неделю вешает им на уши отборнейшую лапшу, а они…

– Тот проход уже несколько лет, как заделан, лейтенант.

Он поворачивается на голос, чтобы увидеть прямо перед собой аристократический подбородок и черные прищуренные глаза верховного главнокомандующего Аккалабата.

– Ты меня напугал, – спокойно говорит Тон и ждет реакции.

Хьелль Дар-Халем, маршал Аккалабата

Это стоило того, чтобы встать с постели и полным инвалидом, прячась от встречных в арках и нишах, доковылять до дворца. Ты меня напугал.

– Ты меня тоже, – невозмутимо констатирует Хьелль и усаживается в кресло, лишь немного поморщившись от боли в спине.

– Ты ранен?

– Нет, альцедо, – собеседник по-прежнему стоит в тени, скрещенных на груди рук не видно. Хьеллю быстро надоедает пялиться в темноту.

– Может, присядешь?

Тон придвигает себе стул и садится.

– Выйди на свет, я тебя не вижу.

Линька лишает всех и всяческих рефлексов, и, когда сильные руки сжимаются на его горле, Хьелль не успевает среагировать и только хрипит одобрительно. Одновременно скашивая глаза под немыслимым углом, чтобы успеть увидеть. То, что ему таким оригинальным образом показывают.

Хьелль выставляет два полусогнутых пальца вверх, обозначая: «Сдаюсь». Тон удовлетворенно кивает и возвращается на место. Хьелль потирает саднящее горло и констатирует:

– С головой у тебя лучше не стало. А говорят – закон сохранения вещества: где-то убавится, где-то прибудет. На руках убавилось, должны были нарасти мозги.

– Как ты помнишь, у нас этот закон не работает, – поддерживает шутку Тон. И тут же поправляется:

– Не работал. Ни в каком виде. Прибавлялось или убавлялось все исключительно соответственно пожеланиям заказчика. Без всяких ограничений.

– Ага, – саркастически замечает Хьелль. – Демонические конформы в ассортименте. Во славу пресветлой королевы Дилайны. Знаешь, у тебя были на редкость гнусные кожистые лапы.