Захватчики под парусами - Эмар Густав - Страница 35

Мы дословно приводим сей необычный фартовый договор, потому что по этому подлинному документу читатель легче поймет важность и значимость предстоящего флибустьерам дела. Монбар продиктовал то, что было необходимо, спокойным голосом, среди благоговейного молчания присутствующих, которое лишь изредка прерывали крики одобрения.

Договор командующего эскадрой адмирала Монбара, капитанов Мигеля Баска, Уильяма Дрейка, Жана Давида с Береговыми братьями, подчинившимися им по доброй воле.

Командующий эскадрой будет иметь право на получение ста долей.

Каждый капитан получит двадцать долей.

Каждый «брат» получит четыре доли.

Эти доли будут считаться после того, как доля короля будет взята из всей добычи.

Хирурги, кроме своей доли, получат по двести пиастров в возмещение затрат на лекарства.

Плотники, кроме своей доли, будут иметь право на вознаграждение за свой труд, каждый — по сто пиастров.

Всякое неповиновение будет наказано смертью, несмотря на имя и звание того, кто окажется виновным.

Братья, отличившиеся во время экспедиции, будут награждены следующим образом:

тот, кто собьет неприятельский флаг с крепости и водрузит флаг французский, будет иметь право, кроме своей доли, на пятьдесят пиастров;

тот, кто возьмет в плен неприятеля, кроме своей доли, получит по сто пиастров за каждого;

гренадеры за каждую гранату, брошенную в крепость, получат по пять пиастров;

тот, кто захватит в сражении неприятельского офицера, будет вознагражден, если он рисковал своей жизнью, лично командующим эскадрой.

Сверх того причитаются, кроме доли, премии раненым и изувеченным:

за потерю обеих ног — полторы тысячи экю или пятнадцать невольников, по выбору изувеченного, если невольников окажется достаточное количество;

за потерю обеих рук — тысячу восемьсот пиастров или восемнадцать невольников, по выбору;

за одну ногу, безразличия, правую или левую, — пятьсот пиастров или пять невольников;

за потерю одного глаза — сто пиастров или одного невольника;

за одну руку, безразличия, правую или левую, — пятьсот пиастров или пять невольников;

за оба глаза — две тысячи пиастров или двадцать невольников;

за один палец — сто пиастров или одного невольника;

если кто-нибудь будет опасно ранен в тело, тот получит пятьсот пиастров или пять невольников.

Разумеется, все эти награды будут вычтены из всей добычи перед разделом долей.

Всякий неприятельский корабль, взятый в море или на рейде, будет разделен между всеми членами экспедиции, если только он не будет оценен более десяти тысяч экю, — в таком случае тысяча экю будет вычтена и дана экипажу корабля, который подошел к нему первым; экспедиция выкинет французский флаг, кроме того, командующий эскадрой выкинет на большой мачте трехцветный флаг — синий, белый и красный.

Ни один офицер или моряк, участвующий в экспедиции, не может оставаться на берегу без позволения командующего эскадрой, под страхом быть объявленным дезертиром и преследуемым за бегство.

Когда этот последний пункт договора, который, так же как и предшествующие, все выслушали в глубоком молчании, был записан агентом Компании, Монбар взял документ и зачитал его целиком громким, внятным и звучным голосом.

— Согласны вы с этим договором, братья? — спросил он флибустьеров.

— Да! Да! — закричали они, размахивая шляпами. — Да здравствует Монбар! Да здравствует Монбар!

— И вы клянетесь, как клянемся я и мои офицеры, повиноваться без ропота и строго исполнять все пункты этого договора?

— Клянемся! — вновь воскликнули все.

— Хорошо, — продолжал Монбар, — завтра на восходе солнца начнется отправка на корабли. Все должны быть на своих местах до десяти часов утра.

— Будем.

— Теперь, братья, позвольте вам напомнить, что каждый из вас должен быть вооружен ружьем и саблей, иметь мешок с пулями и по крайней мере три фунта пороха. Повторяю вам, что экспедиция, предпринимаемая нами, очень важна, и вы должны не забыть выбрать себе матросов, чтобы они помогали вам в случае болезни или ран, и завещали вам свою долю в добыче, которая без этой предосторожности достанется королю. Поняли ли вы меня, братья? Воспользуйтесь как хотите несколькими часами свободы, которые еще остаются у вас, но не забудьте, что завтра на рассвете я жду вас на судах.

Флибустьеры ответили громкими криками и вышли из-под навеса, где остались только губернатор, Монбар, его капитаны и новый работник из Олоне, которого Монбар купил несколько часов тому назад и который вместо того, чтобы печалиться, казался, напротив, очень доволен всем, что происходило вокруг.

— Больше у меня распоряжений для вас нет, господа, — сказал Монбар, — вы знаете так же хорошо, как и я, что нужно делать. Киньте между собой жребий, потом отправляйтесь на корабль, осмотрите все и приготовьтесь сняться с якоря по первому сигналу; вот единственное приказание, которое я должен вам отдать… Ступайте.

Три капитана поклонились и тотчас ушли.

— Ах! — с сожалением заметил кавалер де Фонтенэ. — Любезный Монбар, я никогда не могу смотреть на приготовления к экспедиции без зависти и печали.

— Вы сожалеете о жизни авантюристов? Я понимаю это чувство, хотя каждая экспедиция увеличивает ваше богатство.

— Что мне до этого? Не думайте, что мною движет корысть; мои мысли гораздо возвышеннее… Впрочем, теперь не время разговаривать об этом. Отправляйтесь, и если вы будете иметь успех, в чем я лично не сомневаюсь, мы, может быть, сойдемся с вами и тогда вдвоем предпримем экспедицию, о которой долго будут говорить.

— Я буду очень рад, — ответил флибустьер, — иметь такого товарища; ваши необыкновенные заслуги и непоколебимое мужество станут порукой нашему успеху. Я всегда готов исполнить любое ваше приказание, если только Богу будет угодно, чтобы я и на этот раз добился успеха и вернулся целым и невредимым из предстоящей экспедиции.

— До свидания! Желаю вам удачи.

— Благодарю вас.

Так, разговаривая, они вышли из сарая, пожали друг другу руки и после прощального поклона разошлись в разные стороны. Флибустьер в сопровождении своего нового работника направился к дому. В ту минуту, когда он выходил из города, к нему подошел какой-то человек и поклонился.

— Чего вы от меня хотите? — спросил авантюрист, бросив на него проницательный взгляд.

— Сказать вам одно слово.

— Какое?

— Вы капитан Монбар?

— Вы, должно быть, не здешний, если задаете мне такой вопрос.

— Это не имеет значения, отвечайте.

— Я капитан Монбар.

— Вам письмо.

— Письмо, мне? — переспросил Монбар с удивлением.

— Вот оно, — проговорил незнакомец, подавая Монбару письмо.

— Давайте.

— Ну все, теперь данное мне поручение исполнено, прощайте.

— Но позвольте мне в свою очередь сказать вам одно слово.

— Говорите.

— От кого это письмо?

— Я не знаю, но, прочтя это письмо, вы, вероятно, узнаете.

— Да, это правда.

— Стало быть, я могу идти?

— Никто вам не мешает.

Незнакомец поклонился и ушел. Монбар распечатал письмо, быстро пробежал глазами и побледнел, потом прочел опять, но на этот раз медленно и как бы взвешивая каждое слово. Через минуту он как будто решился и, обернувшись к своему работнику, стоявшему неподвижно в нескольких шагах, сказал:

— Подойди. Ты матрос?

— Матрос, и, я думаю, искусный.

— Хорошо, ступай за мной.

Флибустьер поспешно вернулся в город и направился к морю. Он как будто искал чего-то. Через минуту мрачное выражение его физиономии прояснилось. Он заметил тонкую и легкую пирогу, выброшенную на берег.

— Помоги мне столкнуть эту пирогу в море, — приказал он работнику.

Тот повиновался. Как только пирога оказалась в воде, Монбар впрыгнул в нее, сопровождаемый своим работником, и, схватив весла, они стремительно удалились от берега.