Прикосновение теней - Монинг Карен Мари - Страница 103

Я потянулась к нему. Стоило мне прикоснуться к амулету, и он тут же засиял. Я хотела заполучить его, как только впервые увидела.

— Ты «уайлд кард», Мак. Я с самого начала это знал. Эта вещь считает тебя выдающейся. Я тоже.

Какой комплимент. Я держала амулет в ладонях. Он был мне знаком. Я попыталась уйти в себя. Сегодня я многое узнала о Бэрронсе, о себе. В этом месте я была бесстрашной. Ничто не могло коснуться меня, навредить мне. На меня снизошло спокойствие, которого я уже давно не испытывала. Если я смогу использовать амулет, я найду заклятие для сына Бэрронса. Я смогу прекратить его страдания.

«Покажи мне истину», — мысленно сказала я и сбросила шоры с глаз. Я перестала пытаться приукрасить правду, я позволила ей показать меня. От чего я пряталась? Какие монстры ждали моего взгляда?

Я закрыла глаза и открыла свой разум. Частицы забытых времен скользили так быстро, что я видела только размытые пятна. Я позволила сердцу вести меня и дать мне знать, когда остановиться.

Образы замедлились, стали статичными, и я очутилась в ином месте, ином времени. Все было так реально, что я чувствовала запах роз. Мне нравился этот запах, он напоминал о ней. Розы сопровождали меня повсюду. Я оглянулась.

Я в лаборатории.

Круус ушел.

Я смотрел, как он уходит.

Он любит меня, но себя он любит больше.

Четвертый амулет я заканчиваю без него. Первые три были неидеальны. Этот способен на то, чего я хочу.

Он уравновесит весы.

Она будет сиять в ночном небе, как я. Гиганты выбирают гигантов или живут в одиночестве.

Я сам отнесу его любимой.

Я не могу сделать ее Фейри, но дам ей все наши силы иным способом.

Возможно, я совершаю глупость, даруя ей амулет, способный обмануть даже меня, но моя вера в любовь не ведает границ.

Мои крылья касаются пола. Я огромен. Я сингулярен. Я вечен.

Я Король Невидимых.

44

Фиолетовые сумерки резкие и четкие.

Танцору понравилась бы эта мысль. Он поэт, у него здорово выходит обращаться со словами. Вчера он написал поэму про «убивающие часы», которые нас обманывают, заставляя жить прошлым, а не сегодняшним днем. Раньше такая ерунда меня напрягала, но теперь Мак все знает, и я считаю, что фиг с ним, я избавилась от камня на шее.

Я переминаюсь с ноги на ногу, глядя на «КСБ». У входа стоит лимузин. Он подъехал несколько часов назад и с тех пор торчит там. Все нервничают. Готовы отгрызть друг другу головы.

Книга словно сошла с ума. Превратила какого-то парня в ходячую бомбу, привела его в «Честере». Много людей погибло, пытаясь его вытащить, потому что он рванул. В аббатстве у всех паранойя. Считают, что теперь их очередь. И никто не может выследить эту штуку, потому что Мак пропала.

И Бэрронс тоже.

А без них мы застряли. Никто не может учуять Книгу, пока она сама не придет. Танцор считает, что однажды она устроит ядерный взрыв и убьет всех. И что надо успеть ее остановить.

Я сижу на водонапорной башне, обняв колени, и наблюдаю. Никто не заглядывает так высоко.

Я в тупике. Ро не подпустит меня ни к одному делу. Кэт и Джо не знают, что я убила Алину. Мак об этом неизвестно, потому что я сама только что это выяснила, но есть и третье пророчество. Что-то насчет отражений в Зеркале, и сыновьях, и дочерях, и монстрах, которые не монстры. Джо еще не закончила перевод, но она очень взволнована. Кажется, чем дольше Книга на свободе, тем мизернее наши шансы.

Я слышала, как Ри-О говорил белоголовому мужику с жуткими глазами, что Мак умрет. Но не раньше, чем Книга будет запечатана. Он реально разозлился из-за попытки взорвать его клуб. Ага, никто не шутит с Ри-О.

Своих чуваков он загнал на крышу магазина. Они странно двигаются.

Джо торчит на крыше дома через несколько зданий, с ней Кэт и кучка доверенных ши-блеющих. «Бэ-э-э», — тихонько говорю я. Они таращатся в бинокли, но не смотрят в мою сторону. И видят только то, что хотят видеть. Что она хочет, чтобы они видели. Дуры. Включите мозги. Нюхните овечьего дерьма.

Узнайте то, что знаю я.

Шотландцы устроились на крыше пятиэтажки в Темной Зоне. Тоже с биноклями.

А моим глазам помощь не нужна. Я суперзаряжена, супернаряжена, супер-Д! Всевидящая, всеслышащая, всесшибающая!

Я чую запах В'лейна. Пряности на ветру. Не знаю, где он, но тоже где-то рядом.

Мак и Бэрронса нет уже пять дней. С той ночи, когда они пытались поймать Книгу.

Ро во всем обвиняла Мак. И сначала радовалась, что Мак пропала. Говорила, что нам она не нужна. Но очухалась, когда Книга пришла в «Честере». Ро, видите ли, была внутри, когда Книга приперлась в корсете из динамита, а больше всего на свете Грандмистрис любит свою морщинистую задницу. Пфе. Вот без этой картинки мое воображение могло бы и обойтись.

Ри-О во всем винит друидов. Говорит, что они неправильно колдовали.

Шотландцы винят Ри-О. Что, мол, зло нельзя победить злом.

Ри-О хохотал и спрашивал, кто же тогда они.

В'лейн вообще на всех злится. Обзывает глупыми жалкими смертными.

Я хихикаю. Чуваки, вот именно. Я мечтательно вздыхаю. Думаю, В'лейн на меня запал. Надо спросить у Мак, что она...

Я распечатываю протеиновый батончик и, морщась, жую. Ну что я себе думаю? Я ведь уже ни о чем никогда не смогу ее спросить. Надо было выследить тех засранцев, которые убили Алину. Надо было от них избавиться. И Мак ни о чем бы не узнала. Я улыбаюсь, думая об их убийстве. И морщусь оттого, что не сделала этого сама.

— Колеблешься, ребенок?

Этот голос режет, как нож. Я съеживаюсь и пытаюсь свалить, но он хватает меня за руку и не отпускает.

— Отвали! — Я плююсь крошками шоколада и орешков, думаю: «Ну кто пользуется такими словами?» Но я знаю кто, и он беспокоит меня не меньше Книги. — Ри-О, — говорю я.

Он улыбается, как сама Смерть, одни клыки и ледяные глаза, в которых никогда не было ни капли...

Я резко вдыхаю и давлюсь арахисом. Горло перехватывает, я не могу дышать и бью себя по груди.

Он что, одет в костюм для Хеллоуина? Так ведь рано.

Стучать по груди бесполезно, я знаю. Ко мне нужно применить прием Геймлиха, но сама я не смогу этого сделать, разве что Ри-О отпустит меня, чтобы я могла во что-то врезаться. Я использую суперсилу, чтобы вырвать руку, и чуть не выворачиваю ее из сустава.

Он все еще меня держит. Не собирается отпускать.

Сжимает мое запястье длинными пальцами и наблюдает. Смотрит, как я давлюсь. Спокойный урод. Смотрит, как я пускаю пену, как стекленеют мои глаза. Да у меня слюна течет! И это вообще не круто.

Я тут и умру, на водонапорной башне, подавившись долбаным батончиком. Да еще и свалюсь на брусчатку. И все увидят.

«Мега» О'Мелли умрет как дура!

Да ни за что.

У меня уже начинает кружиться голова, но тут Ри-О бьет меня кулаком по спине и я плююсь остатками батончика. Еще с минуту я не могу дышать, потом получается... Воздух еще никогда не был таким вкусным.

Ри-О улыбается. Зубы у него опять нормальные. Я таращусь на него. У меня галлюцинации? Наверное, я посмотрела слишком много фильмов.

— У меня есть для тебя работа.

— Ни за что, — тут же говорю я.

С этой толпой я не вожусь. От них потом не отвяжешься. Как от камня на шее, придется опускаться на самое дно. А у меня свои дела.

— Я не спрашиваю, ребенок.

— А я не работаю с теми, кто называет меня ребенком.

— Отпусти ее.

Я поворачиваюсь и морщусь.

— Кто сегодня продает билеты на мою башню? — Я злюсь. Ну что случилось с приватностью?

Из тени выплывает один из Келтаров. Я видела его только издали. Не знаю, как он умудрился незаметно пролезть сюда. И меня это пугает. У меня суперчувства, а они меня обманули.

Шотландец смеется. Но он уже не похож на шотландца. Он выглядит как... Я присвистываю и мотаю головой. Прямо как Принц Невидимых.