Прикосновение теней - Монинг Карен Мари - Страница 110

«Синсар Дабх» лежала между нами, закрытая, инертная, толстый том с множеством застежек.

Я не сомневалась, что Книга выбрала Ровену, чтобы пройти через барьеры Бэрронса.

Я попыталась вспомнить и определить момент начала иллюзии. Видимо, он наступил сразу после того, как мы вышли из Зеркала.

Ровена и «Синсар Дабх» ждали в засаде. Они просканировали мой мозг, узнали, что будет выглядеть убедительно.

Я не выходила из кабинета, не следовала за Бэрронсом к дивану, не встречалась с матерью. Книга «пробовала меня» не раз. Она меня знала. И виртуозно играла на струнах моего сердца.

Созданный «отец» был истинным шедевром. Он сыграл на самой глубокой внутренней потребности: найти семью, безопасность, получить свободу от жутких выборов.

И все для того, чтобы заставить меня отдать амулет, вещь, способную обмануть нас.

А если бы я отдала... боже, если бы отдала амулет, я бы никогда больше не смогла отличить правду от иллюзии.

Я была так близка к этому, но Книга сделала две ошибки. Я скормила ей мысль о Бэрронсе, и она тут же изменила его поведение. А затем я скормила фальшивое воспоминание, усилив его амулетом, и Книга тут же его отыграла.

Я не сомневалась, что настоящий Бэрронс в это время находился за барьером. Тот, кто стоял со мной в магазине, был иллюзией и постоянно дергался в зависимости от моего поведения.

«Почти поймала...» — промурлыкала Книга.

— Почти не считается.

Я смотрела на черную обложку и множество затейливых замков. Что-то было не так. Книга казалась неправильной.

Я сверилась с воспоминаниями. В тот день, когда Король Невидимых сделал «Синсар Дабх», он создавал другую книгу.

— Покажи мне правду, — потребовала я.

И ахнула, увидев истинную форму «Синсар Дабх». Она состояла из листов чистого золота и обсидиана. Она была прекрасна. Я призвала алые камни из мира, любимого Охотниками, и в камнях танцевало пламя. Я украсила Книгу замками, именно украсила, они не могли сдержать ее. Достаточно было рун.

Так я думала.

Я создала Книгу красивой. Надеясь, что это сдержит ужас, которым она наполнена.

Я грустно улыбнулась. Я почти поверила в то, что я дочь Ислы. Нет. Я была Королем Невидимых. И давно пришло время сразиться со своей темной половиной. Согласно пророчеству, я победила монстра внутри. Свою тягу к иллюзии, к счастливой жизни.

Я сжала амулет в кулаке. Он засиял черно-синим светом. Я была великой. Я была сильной. Я создала этот ужас, и я его уничтожу. Книге не победить меня.

«Я не победы ищу, МакКайла. Я хочу, чтобы ты вернулась домой».

— Я дома. В своем магазине.

«Это ничто. Я покажу тебе чудеса. У тебя сильное тело. Ты сможешь меня удержать. Мы будем жить. Танцевать. Трахаться. Праздновать. Все будет отлично. Мы к'вракнем мир».

— Я не возьму тебя. Никогда.

« Ты создана для меня. А я для тебя. Мы — две половинки. Я — это ты, ты — это я...»

— Раньше я покончу с собой. — Если дойдет до этого, я смогу это сделать.

«И позволишь мне победить? Умрешь и оставишь меня править? Что ж, давай».

— Ты сама знаешь, что хочешь не этого.

«И чего же я хочу, милая МакКайла?»

— Чтобы я тебя простила.

«Мне не нужно прощение».

— Чтобы я приняла тебя назад.

«Ох, милочка, возьми же меня. Туда и назад, жарко и влажно, как секс».

— Ты хочешь стать Королем. Снова сделать нас злыми.

«Зло, добро, созидание, разрушение... Жалкий разум. Пещерный. Время, МакКайла. Время простит грехи».

— Время не определяет деяний. Оно беспристрастно, не выносит приговор и не оправдывает. Определимо и определяемо только действие.

«Не утомляй меня человеческими законами».

— Я учу тебя закону Вселенной.

«Обвиняешь меня в злонамеренности?»

— Однозначно.

«В твоих глазах я монстр?»

— Безусловно.

«Меня нужно (как вы там говорите?) усыпить?»

— Для этого я здесь.

«А кто тогда ты, МакКайла?»

— Раскаявшийся Король. Я избавилась от своего зла раньше, заключив тебя в клетку, и сделаю это снова.

«Как ты забавна».

— Смейся, если хочешь.

«Ты считаешь себя моим создателем».

— Я это знаю.

«Милая МакКайла, ты такая дура. Ты не создавала меня. Это я создала тебя».

По моей спине пробежал озноб. В голосе Книги сквозили самодовольство и насмешка, словно она следила за тем, как я бегу навстречу катастрофе, и наслаждалась этим. Я сузила глаза.

— Меня не волнует вопрос «яйцо или курица». Не твое зло делает меня Королем. Я была им, стала злой. Затем поумнела, заперла свое зло в книге. Ты не должна была ожить. Но я это исправлю.

«Яйца и куры тут ни при чем. Речь идет о женщине-человеке. И о тебе — крошечном эмбрионе».

Я открыла рот, чтобы возразить, и замерла.

Столько лжи, и вдруг проблеск правды. Почему?

«То, что я говорила тебе, было правдой. Я заставила Ислу сбежать со мной из аббатства. Она была беременна. Я не ожидала найти в ней тебя. Я не знала, как размножаются люди. Пока я убивала тех, кто смел меня удерживать — МЕНЯ, запертую в ледяном каменном вакууме вечной пустоты; знаешь, что такое АД? Ты была там. Чудо. Несформированная жизнь в ее теле. Моя. Я любовалась твоей красотой. Бесформенная, еще не испорченная человеческими слабостями. Эта твоя раса и ее одержимость грехом! Вы приковываете себя цепями, потому что боитесь неба. Эти цепи, эти границы делают ваши тела слабыми, и я разрываю их вскоре после того, как заполучу.

Но ты была иной. Ты хотела есть, спала, тебе снились сны. Ты была чиста. Ты не знала добра и зла, ты была пуста. Ты не сопротивлялась мне. Ты была открыта. Я наполнила тебя. Оставила в тебе свою копию. Ты мое дитя. Ты впитала меня с молоком матери, я дала тебе защиту от мира. В тот день, когда твое тело еще не могло существовать отдельно, до того, как ты могла стать маленьким глупым человечком, я присвоила тебя. Я дала тебе жизнь. Не Исла».

— Ты лжешь. Я Король.

«Ищешь правды? А выдержишь ли ты ее?»

Я не ответила.

«Правда в тебе. Всегда была в тебе. В том месте, куда ты отказываешься спускаться».

Я прищурилась. Видимо, я поторопилась поздравить себя с победой над внутренним монстром. «Не говори с этим, красавица. Никогда не говори с этим». Я слишком поздно поняла, что глазастик имел в виду «Синсар Дабх». Сейчас я быстро погружалась в трясину. И чем больше дергалась, тем глубже уходила.

«Ты всегда брала лишь то, что я предлагала, то, что было на поверхности. Нырни, МакКайла, на дно своего озера. Ты найдешь меня там во всей моей красе. Раскрой меня. Узнай правду о себе. Если я зло, то и ты зло. Если меня нужно "усыпить", то и тебя тоже. Нет ни одного обвинения, которое не подошло бы и тебе. Не нужно бороться со мной. Ты — это я. Не Король. Я. Всегда была. И всегда будешь. Ты не можешь меня отсечь. Я твоя душа».

— Те руны были моим даром ши-видящей.

«Из стен тюрьмы Невидимых? Мироздание не любит лжецов. Яркость, МакКайла. Обрети ее, если рассчитываешь на вечность со мной».

— Это потому, что я Король. Лучшая его часть. И его воспоминания это доказывают.

«В нас хранится часть его существования. Невозможно было переписать знания, не сопроводив их сутью того, кто эти знания создал. Я была разумной с той секунды, как он закончил меня писать. Ты помнишь хоть что-то до того, как Королева отказала фаворитке в бессмертии?»

Я задумалась.

Но нашла лишь пустоту. Словно жизнь до того не существовала.

«Так и есть. Как только Король записал первое заклинание Творения, первый эксперимент, мы ожили. С тех пор мы знали все о его жизни. До того нам жизнь неведома. И после тоже. Я изредка за ним наблюдала. Ты не Король. Ты мое дитя, МакКайла. Я твоя мать, отец, любовник — все. Пришло время вернуться домой».