Магическая страсть - Монинг Карен Мари - Страница 60

– А что, были еще знамения? – Бэрронс хмуро смотрел на торт, словно ждал, что у шоколадной конструкции вырастут ножки и она поползет по столу, оскалив зубы и облизываясь.

– Книга каждую ночь меняет «носителя».

На диване осталась стопка газет. Я не решалась читать новости во время завтрака, это было слишком рискованно.

Бэрронс отвел взгляд от торта и посмотрел мне в глаза.

– Это просто торт. Никаких сюрпризов, обещаю. Никаких Невидимых под глазурью, – пошутила я. – Могу на всякий случай первой его попробовать.

– Это не просто торт, мисс Лейн. То, что вы его заказали, означает…

– Что мне захотелось сладкого и я решила совместить приятное с полезным. Задувай свечи, Бэрронс. И расслабься.

Я не понимала, что ступаю по тонкому льду. Почему мне вообще пришло в голову, что он воспримет торт на день рождения как что-то само собой разумеющееся и не станет искать подтекстов?

– Только для вас, – сухо отозвался он.

Хорошо, что я забраковала идею заказать воздушные шарики…

– Да уж понятно. Просто я думала, что будет забавно. – Я обеими руками подняла торт, чтобы Бэрронс смог задуть свечи прежде, чем воск закапает чудесную глазурь. – Немножко веселья нам не повредит.

Его ярость пронеслась по комнате, как ветер, и я учуяла ее лишь за секунду до того, как Бэрронс вышел из себя. Думаю, он сдерживался и сам удивился своей вспышке.

Торт со свечами вырвался у меня из рук, взмыл в воздух и прилип к потолку, осыпая меня крошками глазури. Я грустно подняла глаза. Мой прекрасный тортик…

Секунду спустя я была зажата между стеной и телом Бэрронса. Я не успела заметить его движения. Бэрронс невероятно быстр, когда ему это нужно. Думаю, он даже Дэни мог бы дать фору. Он зажал мои руки над головой, одной рукой удерживая оба запястья. Вторая ладонь легла мне на горло. Бэрронс опустил голову и тяжело дышал. На миг он коснулся моей шеи.

Потом отстранился и, глядя мне в глаза, тихо и зло произнес:

– Никогда больше так не делайте, мисс Лейн. Не пытайтесь впечатлить меня своими дурацкими традициями и бессмысленными банальностями. Никогда не очеловечивайте меня. Не думайте, что я могу стать таким же, как вы. Мы принадлежим к разным видам.

– Но зачем было портить торт?! – завопила я. – Я целый день ждала возможности его попробовать!

Бэрронс встряхнул меня за плечи.

– Вам не следует мечтать о розовых тортах, мисс Лейн. Забудьте о мире, в котором вы привыкли жить. Ваша задача – охотиться за книгой и оставаться в живых. Книга и торты взаимоисключают друг друга, дура.

– Ничего подобного! Я смогу охотиться за книгой, только если буду есть розовые торты! Ты прав, мы разные. Я не могу бродить ночью по Темной Зоне. Я не отпугиваю монстров одним своим видом. Мне нужна радуга. Тебе – нет. Теперь мне ясно: у Бэрронсов не бывает дней рождения. Я это запишу вслед за «не стоит его ждать» и «не рассчитывать, что он меня спасет, если ему это невыгодно». Ты осел. Это константа! И это я тоже не забуду.

Хватка на моем горле ослабла.

– Хорошо.

– Отлично, – отозвалась я.

Не знаю зачем. Наверное, из-за глупой привычки всегда оставлять за собой последнее слово.

Мы смотрели друг на друга.

Он был так близко, звеня энергией, с диким выражением лица…

Я облизала губы. Он посмотрел на мой рот. Думаю, в этот миг я забыла, как дышать.

Бэрронс отдернулся так резко, что полы темного плаща взвились в воздухе. Повернувшись ко мне спиной, он спросил:

– Это было приглашением, мисс Лейн?

– А что, если да? – спросила я, не совсем понимая, что делаю. И о чем вообще думаю.

– Я не теоретик, мисс Лейн. И не увлекаюсь маленькими девочками.

Я смотрела на его спину. Он не шевелился. Я много чего подумала, но промолчала. Бэрронс вышел из комнаты.

– Эй! – крикнула я ему вслед. – Мне все еще нужна машина!

Ответа не последовало.

Большой кусок торта отклеился от потолка и плюхнулся на пол.

Я вздохнула, взяла вилку и соскребла его на тарелку.

Около полудня я проснулась и убрала «сигнализацию» от монстров, которой забаррикадировала дверь. Под дверью меня ждали термос с кофе, пакет пончиков и ключи от машины на брелке, к которым прилагалась записка. Я налила себе кофе из термоса и развернула записку.

«Мисс Лейн.

Я хотел бы, чтобы вы составили мне компанию этим вечером в Шотландии, но если вы твердо решили помогать старой ведьме, то вот вам упомянутые вами ключи. Красный автомобиль ждет вас у входной двери. Позвоните, если передумаете. Выслать за вами самолет я могу не позже 4:00.

О.»

Я несколько минут смотрела на подпись, потом до меня дошло. Осел. Я улыбнулась.

– Извинение принято, Бэрронс, если это «феррари».

Это была она.

16

«Пороговый» – великолепное слово. Пороговым может быть время: сумерки – это порог между днем и ночью, полночь – порог между сегодня и завтра. Равноденствие и солнцестояние, Новый год – тоже пороги.

Пороговым может быть состояние сознания: например гипногогия, момент между сном и пробуждением, когда человек может думать, что полностью проснулся, но при этом спать. В такие моменты многие испытывают ощущение полета или резко содрогаются.

Пороговыми могут быть места: аэропорты, в которых никто не остается, а все только приезжают или уезжают. И люди могут быть пороговыми: подростки, как Дэни, стоят на пороге между детством и взрослой жизнью. Литературные персонажи – пороговые создания, архетипы, сочетающие в себе два мира, отмечающие порог между вымыслом и реальностью.

Разделение, срединность – вот отличительные черты всего «порогового». Как и состояние неопределенности. Порог – он не здесь и не там, он существует между двумя моментами, становится паузой между тем, что было, и тем, что будет. Пороговое время волшебно, опасно, полно возможностей… и угрозы.

Хэллоуин, казалось, никогда не закончится. Забавно, потому что в этот день я спала до полудня. И оставалось всего четыре часа до возможности уехать в аббатство, но эти часы тянулись как резина.

Я позвонила Дэни, как только проснулась. Она была рада, что я приеду, и сказала мне, что ритуал назначен на 16:15.

– Ну и каким он будет? Странным и с кучей песнопений? – спросила я.

Она рассмеялась и сказала, что похоже на то. Прежде чем сферу можно будет открыть и выпустить из нее фейрийскую силу, способную усилить стены, им придется произносить заклинания и платить «десятину». Я спросила, что за «десятина», и Дэни замялась, отчего я сразу подумала о том, а не планирует ли Ровена использовать мою кровь или что-то вроде того. Фиг у нее что получится.

Потом я позвонила Кристиану, и он сказал, что процесс пошел. Дяди начали ритуал на рассвете, а Бэрронс присоединится к ним ближе к закату.

Я позвонила папе, мы долго говорили о машинах, и о моей работе, и обо всех тех мелочах, которые обсуждали в последнее время. Я ненавидела Бэрронса за то, что он с помощью Гласа загнал папу в счастливый беззаботный ступор, и в то же время была благодарна за это. Если бы папа заговорил со мной о чем-то серьезном, я бы разрыдалась и засыпала его потоком своих проблем. Этот человек всю жизнь спасал меня от боли, он целовал мои синяки, когда я была маленькой, и лечил даже воображаемые царапины, которые я придумывала, чтобы он достал аптечку с нарисованной принцессой Жасмин и утешил меня, усадив на колени и спрятав в объятиях от всех бед.

Я попросила его дать трубку маме. Последовала долгая пауза, я даже испугалась, что мама не захочет со мной разговаривать, – но она ответила, и я чуть не запрыгала от радости, услышав ее голос впервые за несколько месяцев.

Мама подбирала слова с непривычной тщательностью, но она была вменяемой и явно не под влиянием сильных лекарств. Папа предупредил, что она все еще очень быстро устает, поэтому я говорила совсем мало и только о хорошем: о том, что у меня интересная работа и прекрасный работодатель, что мне повысили зарплату, и что я надеюсь открыть дома свой собственный магазин, и что я определенно собираюсь окончить колледж и получить диплом, и нет, я не могу приехать на День благодарения, но да, я попытаюсь выбраться домой на Рождество.