Белый дракон - Маккефри Энн - Страница 37

37

Джексом с нею полностью согласился, но в животе у него тотчас громко запело, к немалому возмущению Менолли. Джексому было и смешно, и неловко; смех в конце концов пересилил. Извиняясь перед девушкой, Джексом тем не менее заметил, что чувство юмора у нее не пропало.

— Ладно, иди, — отмахнулась она. — Видно, толку от тебя не добьешься, пока ты голодный.

Тот пир не был ни самым примечательным из всех, какими отмечали Рождения, ни самым веселым. На лицах всадников лежала некая тень, и Джексом даже не пытался гадать, в какой степени она была вызвана отставкой Д'рама и в какой — событиями вокруг яйца. Честно говоря, он не хотел больше ничего слышать об этом. Где же сесть? В обществе Менолли ему было не по себе, ибо он не мог отделаться от ощущения — она догадалась, что это он притащил яйцо назад. Еще хуже было то, что она молчала о своих подозрениях. Он чувствовал: она, специально мучила его, заставляя поволноваться. Не хотелось Джексому и угодить за один стол с Ф'лессаном и Миррим, которые, чего доброго, заметят следы ожога. С Бенелеком же он попросту никогда не водился…

Словом, Джексом изрядно помучился, выбирая местечко за одним из верхних столов, где, согласно званию, ему следовало сидеть. Так или иначе его разлучили даже с Менолли: ее тотчас утащил Охаран, арфист Вейра — Джексом слышал, как они пели вдвоем. Будь это какая-нибудь новая музыка, Джексом остался бы около них — хотя бы для того, чтобы не торчать одному, — но владетели и с ними гордые родители мальчишек, прошедших Запечатление, то и дело заказывали свои любимые песни.

Рут, сидя снаружи, нарадоваться не мог, любуясь только что вылупившимися дракончиками; для полного счастья ему не хватало разве что привычного внимания файров. «Им не нравится сидеть взаперти в вейре у Брекки, — сообщил Рут своему всаднику. — Почему им нельзя выбраться наружу? Рамота плотно пообедала и теперь спит. Она не узнает».

— А я в этом почему-то не уверен, — сказал Джексом, бросив взгляд на Мнемента, свернувшегося клубком на широком карнизе королевского вейра. Светящиеся глаза дракона мерцали, как две звезды, на другой стороне бенденской чаши, медленно погружавшейся в вечернюю темноту.

В результате они с Рутом убрались с пира, как только позволило приличие. Уже кружась над Руатом, Джексом забеспокоился насчет Лайтола: каково-то будет его опекуну, когда Фанна умрет, а ее королева покончит с собой в Промежутке? И потом, эта новость об уходе Д'рама! Джексом знал, что Лайтол уважал Древнего. Как он отнесется кобъявлению брачного полета открытым?

Лайтол только хмыкнул, резко кивнул головой и спросил Джексома, не слышно ли чего нового о расследовании кражи яйца. Когда Джексом рассказал ему о недовольстве Бегамона, Лайтол снова хмыкнул, на сей раз с глубоким презрением. А затем спросил, нельзя ли будет в ближайшее время достать яиц файров: еще несколько фермеров обратились к нему с просьбой. Джексом пообещал разузнать у Н'тона.

— У огненных ящериц теперь такая скверная репутация — остается лишь удивляться, что кому-то еще охота их заводить, — заметил молодой Предводитель, когда Джексом изложил ему поручение Лайтола. — С другой стороны, быть может, именно поэтому все их и просят. Небось думают: раз, мол, они теперь никому не нужны, вот тут-то мы и словчим… Нет, сейчас у меня нет ни одной. И вот еще какое дело, Джексом. Завтра Форт Вейр вместе с Вейром Плоскогорье летят против Нитей — на севере ожидается выпадение. Если бы это было над Руатом, я просил бы тебя присоединиться к Крылу молодых. Но при нынешних обстоятельствах я бы тебе не советовал. Понимаешь?

— Понимаю, — ответил Джексом. — Но… уж не хочешь ли ты сказать, что в следующий раз, когда Нити будут падать на Руат, я смогу полететь?

— Надо обсудить это с Лайтолом, — поблескивая глазами, улыбнулся Н’тон. — Лайтол уверяет меня: ты, мол, будешь так высоко над землей, что ни одному руатцу и в голову не придет, что молодой владетель рискует жизнью там, в небесах. А значит, и в Бендене ничего не узнают.

— Я гораздо больше рискую в наземной команде, с огнеметом на горбу, — проворчал Джексом.

— Вполне согласен с тобой, но тем не менее Ф'лару и Лессе об этом лучше не знать. Кстати, К'небел очень хорошо отзывается о тебе. И Рут именно таков, как ты говоришь, — быстрый, умный и удивительно поворотливый в воздухе. — Н’тон вновь улыбнулся. — Между нами, К'небел утверждает, что беленький в самом деле разворачивается вокруг кончика хвоста. Он даже боится, что другие начнут требовать от своих драконов того же и в результате полетят с них кувырком!

Итак, на следующее утро, когда Вейр двинулся в бой, Джексом отправился с Рутом на охоту, а потом к озеру — вымыться и поплавать.

Огненные ящерицы чистили Руту шейные гребни, а Джексом осторожно разглаживал шрам на ноге, когда Рут неожиданно всхлипнул. Джексом решил, что причинил ему боль, и оглянулся попросить прощения, но вдруг заметил, что файры оставили свою работу. Подняв головки, они как будто прислушивались к чему-то недоступному для человеческого слуха.

— Что случилось, Рут? — спросил Джексом встревоженно.

«Женщина умирает», — ответил дракон.

— Скорее домой, Рут! Скорее!

…Джексом крепко стиснул челюсти, когда холод Промежутка охватил его и вымокшая одежда заледенела на теле. Стуча зубами, он пригляделся к сторожевому дракону на скалах: странное дело, тот спокойно грелся на солнышке вместо того, чтобы горевать об умершей.

«Сейчас она еще не умирает», — сказал Рут.

Джексом не сразу понял, что его дракон по собственной инициативе вернулся во времени немного назад.

— Мы же обещали не делать этого, Рут! — Джексом вполне понимал исключительность обстоятельств, но нарушать данное слово все же не следовало.

«Ты обещал. Я — не обещал. Когда это случится, ты будешь нужен Лайтолу».

Рут ссадил его во дворе, и молодой владетель, перепрыгивая через ступени, опрометью кинулся по лестнице в главный зал.

— Где Лайтол?.. — набросился он на служанку, вытиравшую пол. Та испуганно ответила, что господин Лайтол, кажется, пошел к эконому. Джексом знал, что у Бранда в рабочей комнате стояло несколько бутылок вина, но все-таки заскочил в кладовую, сцапал за ушко бурдючок, подхватил несколько чаш и ринулся дальше знакомыми переходами. Тяжелая внутренняя дверь почти не задержала его: упершись плечом, он локтем отодвинул щеколду и побежал по коридору к рабочей комнате Бранда.

Как раз когда он отворил дверь и ворвался в комнату, маленький голубой файр Бранда вскинул головку и замер, встревоженно прислушиваясь к чему-то.

— Что случилось, владетель Джексом? — воскликнул Бранд и вскочил на ноги от неожиданности. Лайтол, сидевший рядом, неодобрительно нахмурился и как раз собирался призвать Джексома к порядку, когда тот указал на файра.

Голубой файр присел на задние лапки, развернул крылья и зашелся пронзительным плачущим криком — так голосили по умершим огненные ящерицы.

Восковая бледность начала заливать лицо Лайтола, и тут до слуха донесся более низкий, но столь же пронзительный, хватающий за душу крик Рута и рев сторожевого дракона — реквием королеве, навсегда умчавшейся в Промежуток.

Трясущимися руками Джексом налил вина и протянул чашу Лайтолу:

— Я знаю, что это не утолит боли, — выговорил он хрипло. — Но, по крайней мере, ты сможешь забыться… не слышать, не вспоминать…

Глава 9

Начало лета. Главный зал арфистов — холд Руат, 15.7.3

Первое предупреждение Робинтон получил от Зейра. Его бронзовый, только что крепко спавший на подоконнике, внезапно проснулся, перелетел на плечо Робинтону и плотно обвил свой хвост вокруг его шеи. У арфиста не хватило духу прогнать малыша, он лишь заставил его немного ослабить хватку:

— Задушишь, дурачок!

Зейр потерся головкой о щеку Робинтона и запищал: ему было не по себе.

— Ну что с тобой такое? — спросил арфист и увидел в окно, как сидевший на утесе сторожевой дракон поднялся на задние лапы и протрубил. Возникший в воздухе громадный бронзовый четко ответил на оклик и заложил посадочный круг. Кто-то постучал в дверь за спиной Робинтона и вошел еще прежде, чем арфист успел отозваться. Робинтон обернулся в кресле, собираясь сделать замечание. Перед ним стояла Менолли: золотая Красуля цеплялась за ее плечо, Крепыш, Нырок и Стригун вились вокруг, словно танцуя.