Люди молчаливого подвига - Василевский Александр Михайлович - Страница 35

Все эти сведения собираются не для мемуаров. Генерал Заимов смело ищет связи с командованием Красной Армии, видя в ней единственную силу, способную противостоять вермахту. Ищет он также пути сближения с болгарскими подпольщиками.

И вот связь установлена! Есть рация и надежный радист. Есть другие верные помощники в борьбе. Доктору Кноте из ведомства Геббельса, командиру берлинского полка штурмовиков Спету Дитриху, врачу Магорлиеву, что лечит самого Геринга, генералу запаса барону Хитикхову, проживающему в столице рейха, и другим невдомек, что доверенные им секреты и тайны становятся известны подпольщикам. Их связь действует безотказно. Тодор Прахов прорывается сквозь все помехи. Во время радиосеансов он весь преображается, светится радостью: он чувствует себя в первом ряду борцов против фашизма! Заимов полюбил и других своих сподвижников. Были среди них: матрос, знавший немецкий и турецкий; инженер-электрик; сын «потемкинца» и даже человек, окончивший духовную семинарию, но в знак протеста против пресмыкательства царя Бориса перед Гитлером не принявший сана. Все они объединены одним стремлением: бороться с фашизмом, бороться за свободу. И потому не жалеют сил. И не страшатся смерти.

Бойцы-антифашисты, оставаясь чаще всего безымянными, внесли свою лепту в патриотическое сопротивление врагу. Ничто не ускользает от их взора, от их слуха. Взгляните, читатель, на радиограммы, которые приводятся ниже, и вы поймете, как ценна для воинов Красной Армии помощь друзей из Болгарии, их мужественная борьба:

«Пропуск немецких войск через Болгарию начнется после ледохода на Дунае. Понтонные мосты предполагается навести в направлении ж.-д. линий…»

«В течение декабря 1940 года в Румынию прибыло 260 германских эшелонов. Лишь 28 и 29 декабря через Будапешт к румынской границе проследовало 12—15 тысяч немецких войск».

«В Русе два специальных немецких судна ведут подготовку к минированию Дуная. Работы производятся только ночью».

«К концу мая немцы должны вывести войска с Балкан. Останутся только три мотодивизии: 37-я и 38-я в Греции, 40-я — в Югославии…»

«По Дунаю прошли 30 немецких подводных лодок…»

И вот наступил тот роковой день.

— Германия напала на Советский Союз! — закричал, отскочив от приемника, Тодор Прахов. Он тут же, забыв о каких-либо предосторожностях, побежал к Заимову. Владимир Стоянович уже знал об этой горькой вести. Два болгарина — генерал и рабочий — стояли рядом молча, но думали об одном и том же. Необходимо мобилизовать все свои силы на борьбу с общим врагом, на оказание помощи Советской Армии. Надо, чтобы каждый день, каждый час, как у бойцов на фронте, был наполнен борьбой, отвагой, самопожертвованием!

И еще активнее развернули свою деятельность подпольщики-антифашисты. Даже в окружении царя нашлись люди, которые добровольно помогали их борьбе. Эшелоны — сколько, с чем, куда направляются; военизация промышленности; мероприятия, обсуждаемые за плотно закрытыми дверями, — все это становится известно бойцам антифашистского подполья.

Вот строки из сообщений генерала Заимова, поступивших после нападения фашистской Германии на СССР:

«Большой моральный эффект произвели первые три наши бомбардировки Берлина. В берлинском зоосаде устанавливаются зенитки…»

Обратите внимание: «Наши бомбардировки!» Болгарский генерал не отделяет себя от советских воинов, громящих врага.

«В районе Драгоман, Червен Бряг, Стара Загора пускаются под откос немецкие эшелоны с техникой и продовольствием… В Греции и Югославии ширится партизанское движение. Западная Сербия и Босния в руках партизан».

Четкие, глубокие, оперативные военно-политические обзоры, сведения о передвижениях, маневрах и планах врага — все это оказало в борьбе с фашизмом неоценимую помощь. И не случайно советские командиры, обращаясь к патриотам-подпольщикам, говорили: «Сердечно благодарим вас за помощь. Ваши дела подобны фронтовым. Они, как снаряды, как бомбы!»

Вскоре Заимов получил братский привет и благодарность от Георгия Димитрова. О теплой беседе в Москве, об обстановке на советско-германском фронте подробно рассказал Владимиру Стояновичу Цвятко Радойнов, нелегально вернувшийся в Болгарию из Советского Союза. Тот самый Цвятко Радойнов, который добровольцем сражался в Испании и удостоился высокой награды. В ночь на 11 августа 1941 года с борта советской подводной лодки высадилась на родную землю группа болгарских коммунистов, в которую входили Кирилл Видински, Иван Иванов, Коста Лагодинов и другие революционеры. Эту группу и возглавлял выпускник, а затем преподаватель академии имени М. В. Фрунзе, член Болгарской компартии с 1913 года, полковник Красной Армии Цвятко Радойнов. При первой же возможности он, руководитель военной комиссии ЦК БКП, встретился с Владимиром Заимовым. Они проговорили далеко за полночь. Яснее стали задачи, пути их выполнения. Владимир Заимов был много наслышан о Радойнове — тот побывал на всех фронтах, опытом обладал незаурядным. Да и натурой огневой!

Очень жаль, что им не довелось совместно поработать подольше, как условились в ту памятную встречу. Наводнившие Болгарию гестаповцы следили за каждым шагом Заимова. Простейшая логика подсказывала им: не может такой человек сидеть во время войны сложа руки. Известный своими симпатиями к России, Заимов конечно же тайно борется против рейха. Но как? Кто с ним?

И вот в Чехословакии нацисты подвергают страшным пыткам арестованных подпольщиков. Гестаповцам удается узнать пароль, чтобы найти пути к Заимову:

«Вам большой привет от Карола Михальчика».

По команде из Берлина в Софию направляется матерый контрразведчик Флориан. План «Операции 4407» одобрен бригадефюрером Мюллером — одним из помощников Гиммлера.

20 марта 1942 года Флориан пришел на квартиру Заимова:

— Вам большой привет от Карола Михальчика…

Пароль был верен. Но вслед за «курьером» явилась полиция. Наутро реакционная пресса завопила: «Раскрыт заговор…»

Военно-полевой суд начался 27 мая 1942 года. Процесс велся при закрытых дверях. Но небольшой и душный зал выглядел переполненным. Это пришли переодетые в штатское офицеры гестапо, военной и дворцовой разведки. Пришли насладиться зрелищем расправы над мятежным генералом, увидеть, как под напором «неопровержимых улик» будет сломлен его неукротимый дух. Но палачи просчитались. Измученный пытками, доведенный до крайней степени физического истощения, узник смело принял неравный бой. И повел его так, что вскоре загнал своих противников в угол.

На вопрос, признает ли он себя виновным, Владимир Заимов ответил категорическим «нет!». И тут же сам обратился к председателю суда:

— Прежде всего мне хотелось бы знать, в качестве какого документа фигурируют здесь показания так называемого «курьера», которые вы только что зачитали. Кто этот человек — обвиняемый, свидетель или гестаповский агент? Если обвиняемый, то почему его нет на скамье подсудимых?

За судейским столом замешательство. Председатель разъяренно кричит:

— Сейчас мы допрашиваем вас, а не вы нас!

— Это я знаю, — спокойно продолжает Заимов. — И все же прошу мне ответить. Это поможет суду лучше установить истину, в чем, не сомневаюсь, он заинтересован.

Судьи вынуждены сделать перерыв. Они удаляются в соседнюю комнату на «совещание». И там получают нахлобучку от представителя гестапо. Когда председательствующий вновь появляется за столом, в его голосе уже нет былой твердости. Он начинает мямлить о том, что «чехословацкий гражданин», дескать, предстанет перед судом своей страны. Что касается подсудимого Владимира Заимова, то пусть он не дерзит суду, а рассказывает всю правду!

Что ж, правду так правду!

Перед Заимовым словно бы стоял пример Георгия Димитрова, не склонившего головы перед врагами на Лейпцигском процессе. Его не страшил приговор, заранее предопределенный прислужниками Гитлера.