Румо и чудеса в темноте. Книга I - Моэрс Вальтер - Страница 19

Вольпертингер выпрямился. И хотя он был всё ещё на треть ниже своих противников, всё равно он казался великаном. Четверо оставшихся главарей застыли на месте. Они считали себя сильнейшими созданиями в мире, непобедимыми полубогами, которые были опасны только друг для друга. И вот перед ними стоит существо, значительно меньше и слабее их, уже выведшее из строя четырёх самых сильных главарей. Два циклопа, которым Румо перерезал горло, упали на пол и метались в луже крови. Циклопы, сидящие на соседних скалах и видевшие всё произошедшее, закричали и ринулись внутрь скал.

Наконец один из четырёх оставшихся главарей вышел из оцепенения. Он в ужасе поглядел на Румо и просто понёсся прочь, удирая внутрь острова. Трое остались стоять и продолжали наблюдать за невиданным действом: впервые убегал циклоп от живого существа. Они растерянно уставились друг на друга и затем тоже помчались прочь.

Румо постоял немного под дождём, вдыхая свежий морской воздух. Грохот барабанов и рёв рогов утих. Он раскрыл пасть и закинул голову назад, чтобы моросящий дождь смыл кровь с зубов. Затем он встал на четыре лапы и большими прыжками понёсся в коридор, в котором исчезли циклопы.

Смайк прислушался. Музыка резко оборвалась – для него ясный признак, что вольпертингер исполнил Пункт первый плана. Он слегка сожалел, что не мог видеть это великолепное представление – всё в соответствии с его планом! – элитного боевого искусства, но радость всё перевесила. Медленно поднялся он к поверхности водоёма. Половины воды расплескалась и края водоёма минимум на полтора метра возвышались над ним – практически непреодолимое препятствие для опухшего и неповоротливого тела червякула. Но Смайк прижался своим жирным телом к каменной стене, крепко к ней присосался и начал ползти вверх. Он полз вверх, как гигантский слизень, сопровождаемый чавкающими звуками. Смайк перелез через край водоёма и, тяжело сопя, огляделся вокруг. Волны снаружи поутихли, пленники напряжённо молчали. Смайк прислушался ещё раз. Сейчас должны начаться крики.

Печальная история одного из главарей циклопов

Предводитель циклопов, первым сбежавший от Румо, стоял в темноте, крепко обхватив кровоточащую лапу, и думал, что он сделал неправильно. Он же никогда никого не обижал – за что его теперь карают?

Он всегда старался вести простое, угодное богам циклопье существование. Он просыпался утром, завтракал (хрюкающей свиньёй, орущим карликом, дерущимся кальмаром или ещё чем-нибудь), до обеда он лежал на скалах на солнышке и спал, просыпался, обедал, опять немного спал, ужинал и шёл в пещеры, где засыпал, покачиваемый волнами. Иногда он со своими товарищами охотился на китов: сидя на каменных башнях острова они бросали гарпуны в морских великанов, запутавшихся среди скал. Когда скалы прибивало к берегу, он спускался вместе с другими циклопами на сушу, чтобы пополнить запасы еды. Крики добычи, собранной в последний набег, всё ещё звенели у него в ушах. Циклопы смеялись тогда и пели, он сам дул в ракушечный рог – что это были за чудесные и беззаботные дни!

Из глаза циклопы выкатилась большая слеза. А теперь он стоит тут, в темноте, с бешено бьющимся сердцем, и прячется от привидения.

Ну да, он ужасно избил парочку циклопов, ещё парочку он отправил прямо к их солнечному богу, на летающие над водой горы. Но он, в конце концов, имел право, он же был одним из предводителей!

Циклоп вдруг вспомнил своего друга Оха. Согласен, его он кошмарно отделал, о да! А что тот забыл на его любимой солнечной скале? Он лупил его кулаками в челюсть, пока она не отлетела в сторону, а затем бил ногами по голове, пока не вывалились глаза. Но он же мог просто уступить место, тупой пёс, по крайней мере после того, как он попрощался со своей челюстью. Но нет, Ох хотел позадирать нос!

Может это был дух Оха, несущийся по коридорам и мстящий? От него можно всего ожидать, он никогда не прощал. Но откуда у него теперь эта невероятная сила, именно у этого хлюпика? Может на летучих горах можно получить такую силу? Но почему он вернулся в образе белой собаки? С другой стороны: если это на самом деле Ох, тогда может всё-таки есть шанс с ним справиться, с привидением или с непривидением.

Никогда ещё за один раз не возникало столько вопросов и мыслей в голове у циклопа. Почему его сердце бьется так быстро? Что это за неприятное чувство безнадёжности, заставляющее трястись колени и обливаться потом? Это его тень движется там на стене? Или Оха? Это собака у него на спине? Укус?

В темноте раздался хруст шейных позвонков, Румо спрыгнул со спины безжизненно осевшего на землю циклопа. Если его душа на самом деле полетела бы к летучим горам, то она попала бы в жуткую грозу.

Привидение

Внутри Чёртовых скал было темно. В своём безумии циклопы забыли про обычное ночное освещение – лишь кое-где горел одинокий факел. Так что им приходилось пробираться вперёд на ощупь – чужаки в своём собственном доме. Около огня и света собирались сразу же несколько циклопов и рассказывали друг другу о привидении, нагрянувшем на Чёртовые скалы, несущемся теперь по проходам и желающем всех убить. Кто-то утверждал, что оно может становиться невидимым и появляться в нескольких местах одновременно. Оно обладает волшебной силой, утверждали другие, и может летать. Ещё кое-кто предполагал, что оно спустилось с летающих гор, что это – карающее божество, рождённое грозой, поскольку циклопы недостаточно поклонялись солнечному богу.

Но большинство циклопов заблудились в проходах. Они постоянно сталкивались друг с другом, затем следовала жестокая драка, после которой в живых оставался только один. Множество циклопов погибло в эту ночь от рук своих же товарищей; некоторые в отчаянии бросались в море, где их уже поджидали хищные рыбы, привлечённые запахом крови

Внутренний глаз

К своему удивлению Румо не нуждался в свете – он видел собственным носом. Темнота была заполнена цветными волнами и тонкими нитями запахов. Он чуял, где этой ночью бьётся испуганное сердце, где выступает капля пота, он чуял страх и отчаяние. Найти след вспотевшего циклопа было для него детской игрой. Пути отступления циклопов выглядели для Румо широкими жёлтыми дорожками с отвратительнейшим запахом. Ему нужно было идти по такой дороге и в конце её в темноте стоял дрожащий циклоп, не имеющий ни малейшего понятие, о том, что его ждёт. Румо чуял стук его сердца – он видел пульсации своим внутренним глазом. Затем раздавалось свирепое рычание, сопровождаемое резко обрывающимся криком, и ещё один безжизненный циклоп падал на пол. А Румо уже искал новые следы.

Но не всегда было так легко. Циклопы были испуганы, но они не были трусами, а растерянность удвоила их силу. Иногда Румо не удавалось с первого раза убить противника, тогда начиналась драка. И тут ему приходилось иметь дело с бушующей горой мышц, боксирующей огромными кулаками в темноту, пока Румо пригибался и пытался уклониться от ударов. В этих случаях Румо помогала его быстрота: он проскальзывал под противника и надкусывал в его подколенной впадине пару сухожилий или прыгал прямо к его горлу.

Если у циклопа был факел или в одном месте собралось сразу же несколько великанов, то Румо не нападал в открытую. Он выскакивал перед ними на одно мгновение, демонстрировал им свои испачканные кровью зубы, шипел на них и исчезал в темноте, чтобы найти поблизости одинокого, заблудившегося циклопа. Вскоре проходы были забиты мёртвыми, умирающими и тяжело ранеными циклопами. Их крики наполняли ужасом коридоры Чёртовых скал и сердца всё ещё живых циклопов. Первый раз почувствовали они собственной шкурой смертельный страх, это кошмарное состояние, в котором вынуждены были жить день за днём их пленники в гроте, это постоянно ожидание того, что сверхъестественная сила в любой момент может оборвать твою жизнь.

Румо бежал в темноте. Теперь он знал о системе ходов и пещер в дырявых Чёртовых скалах гораздо больше, чем любой циклоп. Она стояла перед его внутренним глазом, как трёхмерный чертёж, пронизанный и освещённый цветными нитями, плывущими следами запахов, пульсирующим страхом. Он без устали бежал по лабиринту Чёртовых скал, иногда он убивал свои жертвы, иногда просто ранил. Раненые циклопы криками сообщали о победах Румо, драться они уже не могли. Время от времени вольпертингер останавливался у развилoк, опускался на все четыре лапы и издавал такой холодящий душу вой, что его было слышно в каждом уголке Чёртовых скал.