Я познаю мир. Поведение животных - Зорина Зоя Александровна - Страница 39

Дельфины хорошо подражают посторонним звукам, а знаменитый дельфин Эльвар мог даже произносить и некоторые человеческие слова. Иногда их сравнивают с попугаями, но это преувеличение, и научить дельфина говорить пока еще не удавалось никому.

На основании работы с дельфинами некоторые ученые пришли к выводу, что их можно научить осмысленной человеческой речи.

Итак, можно сделать твердый вывод: некоторые животные могут понимать человека, и происходит это в одном из трех случаев:

— животные понимают слова, которые усваивают благодаря дрессировке. Это те команды, в ответ на которые нужно выполнять определенные действия («лежать», «место», «ко мне» и т. п.);

— животные способны воспринимать и верно истолковывать едва заметные сигналы, совершенно неуловимые для человека, которые позволяют им понимать некоторые действия, настроения и намерения человека;

— животные понимают некоторое количество слов, которые они усваивают самостоятельно, если находятся в постоянном контакте с людьми;

— и, наконец, самые умные из животных — человекообразные обезьяны — могут «поговорить» на человеческом языке, пусть самом примитивном!

Игры животных

Таинство «игры»

Что такое «игра»? Ученые до сих пор затрудняются точно ответить на этот вопрос, хотя все прекрасно понимают, что имеется в виду, когда говорят, что котенок, щенок или ребенок играет. Пожалуй, главная особенность игры состоит в том, что она похожа на «серьезную» деятельность, но в то же время коренным образом от нее отличается.

Животные играют, когда они сыты, находятся в комфорте и безопасности, т. е. когда у них нет необходимости ни в какой жизненно важной активности: ни в добыче пищи, ни в спасении от хищников, ни в переходе на новые места кормежки или отдыха.

Игра — дело добровольное, животное нельзя заставить играть. Похоже, она «доставляет удовольствие» ее участникам, и хотя такое представление трудно доказать специальными опытами, с ним соглашаются многие ученые.

Животные играют не меньше, а может быть, и больше, чем люди. Почти любое молодое животное значительную часть времени просто резвится. Их игры зачастую кажутся бесцельными — это как бы движение ради самого движения — бег, прыжки, потасовки. Тут перемешаны фрагменты разных форм поведения.

Движения, которые совершают в играх молодые животные, обычно не отличаются от тех инстинктивных стереотипных движений, которые совершают взрослые животные при охоте, драках, при подготовке к размножению. Однако в играх такие инстинктивные движения очень часто остаются незавершенными. Часто можно наблюдать, как жеребенок бросается скакать галопом, а затем внезапно останавливается и таким же галопом возвращается назад.

Посмотрим, как К. Лоренц описывает и анализирует хорошо всем знакомые кошачьи игры.

«Котенок играет со своей традиционной игрушкой — клубком шерсти.

Он неизменно начинает с того, что трогает его лапкой — сначала осторожно и вопросительно, вытянув ее и загнув подушечку внутрь, затем выпускает когти, подтягивает клубок к себе и тут же отталкивает или отпрыгивает назад и припадает к полу. Весь подобравшись, он напряженно поднимает голову, вперяет сверкающий взгляд в игрушку и так внезапно опускает голову, что кажется, будто он неминуемо должен удариться подбородком об пол. Задние ноги выполняют своеобразные чередующиеся движения: он то переступает ими, то скребет, словно отыскивая твердую опору для прыжка. Внезапно он описывает в воздухе широкую дугу и падает на игрушку, выставив вперед сведенные вместе передние лапы.

Если игра достигла определенной кульминации, он даже может начать кусаться. Котенок снова толкает клубок, который теперь закатывается под буфет, в щель, слишком узкую, чтобы можно было пролезть за ним туда. Изящным „отработанным“ движением он подсовывает под буфет одну лапу и выуживает свою игрушку наружу. Те, кому доводилось хоть раз видеть, как кошка ловит мышь, немедленно замечают, что наш котенок, которого мы разлучили с матерью чуть ли не слепым, проделывает все специфические движения, помогающие кошке в охоте на мышей.

Если мы теперь усовершенствуем игрушку, привязав к ней нитку и подвесив, котенок продемонстрирует совсем иную систему охотничьих движений. Он высоко подпрыгивает и схватывает „жертву“ обеими лапами, сводя их широким захватывающим движением. Во время этого прыжка лапы кажутся неестественно большими, так как когти выпущены, пальцы растопырены, а пятые, рудиментарные, пальцы отогнуты под прямым углом к лапе. Это хватательное движение, которое котята с восторгом проделывают в игре, абсолютно точно, до мельчайших деталей, совпадает с тем движением, которым пользуются кошки, схватывая взлетающую с земли птицу.

Биологический смысл еще одного движения, часто наблюдающегося в игре, менее очевиден, так как практически кошки пользуются им очень редко. Котенок стремительным, направленным вверх ударом вывернутой подушечки с выпущенными когтями подцепляет игрушку снизу, перебрасывает ее себе за плечо, так что она описывает крутую дугу, и стремительно прыгает за ней. Часто котенок следит за полетом игрушки глазами, делает высокий прыжок и приземляется там же, где падает она. В жизни такие движения используются при ловле рыбы.

Но еще более интересны и красивы движения котят, играющих либо друг с другом, либо с матерью. Биологический их смысл не так легко объяснить, как смысл охотничьих движений, поскольку, когда кошки играют вместе, инстинктивные движения, практическое применение которых имеет весьма широкий диапазон, проделываются с одним и тем же объектом в прихотливом смешении».

Учебные бои

Наблюдения показывают, что молодые животные обычно не используют в играх никаких движений, опасных для товарищей. Так, например, в агрессивных играх черных хорей отсутствуют наиболее жестокие формы нападения. Детеныши хорьков никогда не пытаются хотя бы слегка укусить в затылок товарища по игре, потому что взрослый хорь таким укусом мгновенно убивает жертву. Их детеныши во время игры никогда не издают и того панического визга, которым реагируют на опасность взрослые животные.

Макаки-резусы в игре тоже никогда не доводят до конца свои агрессивные наскоки — при укусах, которые обезьяны наносят друг другу во время игры, челюсти у них никогда не смыкаются. Иными словами, это бывают укусы «понарошку».

И напротив, некоторые игры заключаются в том, что какие-то движения усиливаются и повторяются многократно. Например, животное без конца скачет и носится взад-вперед без видимой цели.

А вот потасовки молодых животных, похоже, имеют определенный смысл, они не бесцельны. Судя по тому, что такие «учебные бои» встречаются у детенышей большинства видов, они, наверное, играют важную роль в формировании поведения. Они явно помогают молодому животному опробовать все те приемы нападения, бегства и подчинения, которыми нужно хорошо владеть, чтобы в дальнейшем уметь жить самостоятельно. Общественные животные во время таких потасовок «отрабатывают» приемы, необходимые для того, чтобы занять и удерживать соответствующее положение в своей группе, стаде или стае.

Играть — так с выдумкой!

Иногда играющие животные могут «изобрести» и новые приемы: случайно совершить какое-то новое движение, которое потом интенсивно используется в игре. Такие случаи описал немецкий исследователь Е. Гвиннер, который поселил стаю воронов в огромной вольере. Птицы не только манипулировали всеми попадавшими в вольеру предметами, но, кроме того, изобретали действия, обычно воронам не свойственные.

Например, как-то зимой один из воронов случайно поскользнулся на льду, покрывшем землю в вольере. Все следующие дни, пока лед не растаял, он только тем и занимался, что катался по «скользанке», как это любят делать зимой дети, да и взрослые. Остальные вороны — эти крупные черные важные птицы — тоже вошли во вкус этой игры и не замедлили присоединиться к «изобретателю». Это развлечение было у воронов не единственным. Кроме катания по льду, они изобрели и другие, не менее удивительные для птиц занятия. Они, например, любили повисеть на ветке вниз головой, уцепившись за нее лапами. И опять зачинщиком выступил один, тот же самый ворон, а остальные к нему охотно присоединились.