Вильгельм Телль - Шиллер Фридрих Иоганн Кристоф - Страница 29

29

(Кладет руки на голову стоящего перед ним на коленях мальчика.)

От головы, где яблоко лежало, Свет новой, лучшей вольности взойдет. Уходит старое — не то уж время, Среди руин жизнь сызнова цветет.

Штауффахер

(Вальтеру Фюрсту)

Каким огнем зажглись его глаза! Не жизни гаснущей последний проблеск, Но жизни новой это первый луч.

Аттингаузен

Вот едут рыцари из старых замков Присягу дать на верность городам И в Юхтланде и в Тургау, повсюду. Подъемлет Берн державную главу, И Фрейбург создает оплот свободы, Прилежный Цюрих граждан снаряжает В кровавый бой… И силы королей О вековые стены разобьются…

(Продолжает, как ясновидящий, все более и более вдохновляясь.)

Князей и рыцарей вдали я вижу. Они идут, сверкая сталью лат, Сломить отважных сыновей свободы[24] — Борьба на жизнь и смерть! Кровавой сечей Здесь не одно прославится ущелье. Вот, не щадя себя, с открытой грудью, На копья дерзко ринулся крестьянин[25] — И брешь пробил — погиб дворянства цвет, И стяг победы подняла свобода.

(Взяв за руки Фюрста и Штауффахера.)

Держитесь вместе… вечно, нерушимо… Свобода одного — свобода всех. Дозоры на вершинах гор поставьте, Друг другу помогайте. И да будет Союз ваш век… един… един… един…

(Откидывается на подушки; но, бездыханный, он еще держит их руки.)

Фюрст и Штауффахер некоторое время на него смотрят, затем скорбно отходят в стороны. Тем временем тихо собираются слуги. Они подходят, безмолвно выражая, кто сдержаннее, а кто сильнее, свое горе; некоторые становятся возле умершего на колени и плачут, склонившись над его рукой.

В продолжение этой немой сцены звонит колокол замка.

Руденц

(вбегая)

Он жив? Скажите, он меня услышит?

Вальтер Фюрст

(отвернувшись, указывает на умершего)

Отныне вы — глава наш и защитник, Другое имя носит этот замок.

Руденц

(увидев покойника, останавливается в глубоком горе)

О, боже!.. Так раскаянье мое На несколько мгновений запоздало И радостью не будет для него? Я пренебрег его благим советом, Когда он жил… И вот его уж нет. Ушел навек, на совести моей Оставив неоплатный долг!.. Скажите, Мой дядя умер в гневе на меня?

Штауффахер

Нет, перед смертью он о вас услышал… Отвагу вашу он благословил!

Руденц

(становится на колени возле покойника)

О доблестного рыцаря останки! Священный прах! Даю тебе обет Здесь, над твоей остывшею рукою: Расторгнуты навек с врагами связи, Я к моему народу возвратился И навсегда — швейцарец всей душой!..

(Встает.)

Оплакивайте в нем отца и друга. Но все ж, друзья мои, не унывайте! Он не одни владенья мне оставил. Нет, Руденц дух наследует его. И юность бодрая исполнит долг, Что хилой старости был не под силу… Отец почтенный, дайте вашу руку! И вы свою! Вы, Мельхталь, дайте вашу! Сомненья прочь! Не отводите глаз. Примите клятву и мои обеты!

Вальтер Фюрст

Дадим барону руку. Сердцем он Вернулся к нам.

Мельхталь

Крестьян вы презирали. Чего ж теперь от вас мы вправе ждать?

Руденц

О, заблужденья юноши забудьте!

Штауффахер

(Мельхталю)

Единство — был умершего завет, Не забывайте!

Мельхталь

Ват моя рука! Крестьянское рукопожатье стоит Не меньше слова рыцаря. Притом — Что вы без нас? И мы — древней дворян!

Руденц

Я чту крестьян. Мой меч — защита им.

Мельхталь

Те руки, что природу покорили И горы хлеб заставили родить, Грудь защитить наверное сумеют.

Руденц

Вы будьте мне, я буду вам оплотом. Союзом нашим будем мы сильны. Но прочь слова, когда страна родная — Добыча чужеземной тирании… Сперва страну очистим от врага, А после на досуге разберемся.

(Помолчав.)

Вам нечего ответить мне? Молчите? Доверья я еще не заслужил? Друзья, тогда я против вашей воли Проникну в тайну вашего союза. На Рютли были вы… и присягнули, — Известно мне, что там произошло. Я эту тайну, как залог священный, Хранил, хоть мне ее не доверяли. Нет, не был я врагом моей отчизне, Еще ни разу вам я не вредил. Но все ж, друзья, не надо мешкать вам. Быстрей ударьте — гибельна отсрочка, Телль первой жертвой промедленья стал…

Штауффахер

вернуться

24

Сломить отважных сыновей свободы. — В немецких изданиях стих этот печатается так: «Ein harmlos Volk der Hirten zu bekriegen» («Идут войной на мирных пастухов»). Но в шиллеровской рукописи для Гамбургского театра этот стих звучит совсем иначе: «Der Freiheit muth’ge Kinder zu bekriegen» («Сломить отважных сыновей свободы»). Именно этот стих и воспроизводится переводчиком «Телля».

вернуться

25

На копья дерзко ринулся крестьянин… — Легендарный подвиг Арнольда Винкельрида в битве при Земпахе 1386 г.), когда австрийцы были разбиты наголову.