Попаданец со шпагой - Коротин Вячеслав Юрьевич - Страница 48

Мы с удовольствием согласились.

Помещение было достаточно просторным и светлым. Посуда и оборудование произвели на меня впечатление удручающее, я просто поразился как, работая с таким вот примитивом можно было делать фундаментальные открытия. А вот у доктора просто глаза разгорелись при виде такого "богатства". Всё относительно… Ну ладно, придётся учиться работать с тем, что имеется: "за неимением гербовой пишут на простой".

— Над чем в данный момент работаете? — не преминул поинтересоваться Бородкин у хозяина лаборатории.

— Исследую крахмал, — приветливо ответил учёный и поспешил поделиться с благодарным слушателем результатами последних экспериментов. — Понимаете, я обнаружил, что если прокипятить его раствор….

Понятно. Гидролиз, катализ и так далее… Совершенно не представляю, как можно исследовать биополимеры, когда ещё нет ни формул, ни малейших понятий о строении вещества, ни метрической системы… Атомные массы тоже ещё не определены. Просто в голове не укладывается: КАК??? Но ведь работали. И получали результаты. Те результаты, благодаря которым существуют наука и техника двадцатого века. Совершенно банальные вещества и устройства, которые окружают нас на пороге третьего тысячелетия, созданы благодаря многолетнему кропотливому труду тысяч и тысяч учёных использовавших совершенно примитивные приборы и устройства. Мысленно снимаю шляпу перед этими титанами науки.

— Вадим Фёдорович, — слегка обиженным голосом оторвал меня от мыслей член-корреспондент, — вам неинтересно?

— Прошу прощения, я просто в некотором ступоре от вида вашей лаборатории. Мне приходилось работать либо в аптеке, либо в домашней лаборатории любезного Филиппа Степановича – а тут такая роскошь!

Моё объяснение вполне удовлетворило учёного, он даже слегка разрумянился от гордости.

— Да уж, лаборатория очень неплоха и, вероятно, первое время она будет предоставлена в ваше распоряжение. Если вы, конечно, примете наше предложение здесь работать. Кстати, вы, простите, где обучались?

— Увы – нигде, кроме как в той самой аптеке. Я самоучка.

— Весьма странно, — слегка посмурнело лицо химика, — нет образования?

— Увы.

— Тем не менее, — поспешил прийти мне на помощь доктор, — смею вас уверить, что господин Демидов очень грамотный химик и изобретатель.

— Ещё и изобретатель? — удивлённо вскинул брови Кирхгоф. — А позвольте полюбопытствовать…

— Прошу меня простить, уважаемый Константин Сигизмундович, — поспешил ответить я, — но при всём уважении к вам, не могу пока рассказать о своих изобретениях – они касаются военного ведомства. Надеюсь на ваше понимание.

— Ах, вот как? Вы положительно удивительный человек, Вадим Фёдорович. Но понимаю. Ладно. А над чем планируете работать?

— Если помните, то кроме йода, мы прислали вам образец нового металла…

— Конечно помню. Удивительное вещество, но не было описания его получения.

— Вот именно. Образец достался мне готовым вместе с информацией о том, что в Китае его выделяют из глины. Именно этим мне и хотелось бы заняться.

— Разумно. Не ознакомите ли со своими планами?

— С удовольствием. Итак: исследовав сам металл, я, как наверняка и ваши коллеги, работавшие с присланным образцом….

Дальше я поведал, как планирую выделять алюминий из каолина. Было, разумеется, громоздко и дорого. Но надёжно. Потом, правда, тот ещё геморрой с очисткой, но бокситно-криолитовое сырьё обрабатывать по тем временам – анреал полный. Не говоря уже о том, что я не знаю, ни как выглядит это самое промышленное сырьё двадцатого века, ни как оно здесь называется. Придётся через натрий или калий пытаться.

— Вполне обоснованно, — выслушав меня, промолвил Кирхгоф. — Проблемы технического характера, конечно, будут, но перспективно. Скажите, а у вас нет больше образца данного металла? Присланный вами настолько невелик…

— Есть, извольте, — я раскрыл саквояж и протянул вилку, специально захваченную для такого случая. Надо было видеть как разгорелись глаза учёного!

— Вадим Фёдорович! Я, от имени Академии Наук прошу разрешения приобрести у вас данное изделие. Уступите? Вам с господином Бородкиным и так будут выплачены премиальные за открытие йода, но лишние деньги ведь не помешают?

Хороший подход. Наконец-то! Сколько же содрать с Российской науки? И продешевить не хочется, и рвачеством заниматься неудобно… У меня, кстати, ещё фляга и котелок имеются, но на них отдельные планы.

— Уважаемый Константин Сигизмундович, я в принципе, готов подарить Академии эту вилку, но всё-таки жизнь в столице требует некоторых средств, которых у нас с господином Бородкиным негусто…

— Не беспокойтесь, — перебил меня учёный, — кое-какие средства найдутся. Но я оценил ваш великодушный жест.

Не могу решить сейчас точно, но, думаю, что рублей двести совет вам выплатит. Ваши премиальные – тысяча на двоих. Кроме того вам будут предложены должности адъюнктов, а это сто рублей в месяц. Не так уж и мало, согласитесь.

Ну, вообще-то ничего, жить можно. И даже приодеться к зиме.

— Благодарю, ваши условия меня вполне устраивают.

— Замечательно! Теперь вы, Филипп Степанович, — Кирхгоф повернулся к доктору, — я догадываюсь, над чем вы хотите работать, но хотелось бы услышать это из ваших уст…

Бородкин уже, по-моему, стал слегка обижаться, что всё внимание членкора было обращено на меня, но мгновенно оттаял, услышав вопрос.

— Если есть такая возможность, то хотелось бы заняться исследованиями бацилл – эта тема меня очень заинтересовала и обещает неплохие перспективы в медицине.

— Ну что же – именно так и думал. Признаться, ваши работы меня несколько изумили сперва, но потом, поразмыслив, я понял, что в этом скрывается нечто многообещающее. Даже планирую с вами сотрудничать, если не возражаете.

— Ну что вы, почту за честь, — зарделся доктор.

В общем, всё разрулилось к вящему удовольствию всех сторон.

Наши с Бородкиным доклады на следующий день прошли на "Ура!". Ну для нас во всяком случае. Честно говоря, чувствовалось, что некоторые профессора весьма недовольны появлению таких выскочек из провинции, как мы с Бородкиным. Но против фактов не попрёшь: вот он йод, вот пропись его получения, что подтверждено экспериментально, вот описание его свойств. И никуда от этих фактов не деться.

С микробиологией было чуть посложнее, но отчёты предоставлены и не опровергнуты. Тема есть и сулит ещё много при её разработке. Так что в открытую возражать никто не стал.

А на следующий день началась рутина: выпросить батареи, дающие достаточный ток, посуду и всё остальное… Неделю убил на создание материальной базы для дальнейшей работы. И то только благодаря содействию Кирхгофа.

Вот кстати немец натуральный, но русский больше, чем основная масса исконно русских по происхождению щелкопёров, сидящих на своих креслах и чуть ли не целенаправленно создающих препоны.

Но дело двинулось. Чтобы получить королёк алюминия, у меня ушло две недели: это вам не уравнения реакций, правильные и "зачётные", на бумажке писать. Умучался вусмерть.

Потом очистка, переплавка… И наконец-то около грамма "вменяемого" алюминия получилось. Всё: можно "ставить псису" и подавать полноценную заявку на "открытие".

"Высокие" визиты

А ещё через пару дней заглянул Бороздин. Он и раньше появлялся, но особо не распространялся на предмет продвижения идеи полевых кухонь и новых пуль, а вот на этот раз выдал сразу:

— Вадим Фёдорович, завтра нас с вами ожидает военный министр!

Нормально, да? Вот так "с разбегу об телегу" – сразу к министру. Меня его превосходительство раньше мог предупредить?

— Простите, Михаил Михайлович, а почему так срочно? Я совершенно не готов…

— Перестаньте! — генерал улыбался во все тридцать два зуба. — Какие ваши планы это нарушает?