Витязь в тигровой шкуре(изд.1969 года) - Руставели Шота - Страница 35

35

Отплатить тебе достойно не сумею никогда я. Пусть хранит тебя создатель, за любовь вознаграждая!» Братья двинулись к пещере, и рабыня молодая Наконец вкусила счастья, по утехам голодая. Дева, сидя близ пещеры, не совсем была одета. Вдруг бедняжка увидала амирбара и спаспета. Оба пели соловьями, что поют в начале лета. И рабыню испугала радость пламенная эта. До сих пор миджнур являлся, проливая реки слез,— Ныне пел он, и смеялся, и не рвал своих волос. И Асмат была не в силах ни один задать вопрос И, как пьяная, гадала, что с собою он принес. И улыбка побратимов перед нею засветилась. «О Асмат! — вскричали братья. — Снизошла к нам божья милость! Обрели мы в этом мире то, к чему душа стремилась! Наш огонь теперь погаснет: горе в радость превратилось!» Автандил сошел на землю и, счастливый, обнял деву, И она его лобзала, прислонясь к алоэ-древу, И твердила, удивляясь непривычному напеву: «Отчего поешь ты, витязь, не внимая божью гневу?» И письмо луны плененной, побледневшей от утрат, Показал с улыбкой витязь недогадливой Асмат: «Вот что пишет Тариэлу претерпевшая стократ! Скоро дивное светило возвратится к нам назад». Увидав знакомый почерк госпожи своей гонимой, Громко вскрикнула рабыня и, подобно одержимой, Затряслась, как в лихорадке, и сказала: «Брат любимый, Неужели это правда — твой рассказ непостижимый?» Автандил сказал: «Не бойся, справедливо это дело! Снова к нам явилось счастье, а несчастье отлетело, Встало солнце над землею, бездна мрака просветлела, Зло убито добротою, доброте же нет предела!» И Асмат и царь индийцев, слыша эти чудеса, Обнимались и сливали воедино голоса. С перьев ворона на розы снова капала роса… Тех, кто помощи достоин, не покинут небеса! Простирая к небу руки, все твердили в умиленье: «Не беду нам бог готовил, но от скорби исцеленье!» И вошли друзья в пещеру, забывая утомленье, И рабыня им, голодным, предложила угощенье. И промолвил витязь гостю: «Поделюсь с тобою тайной, Ибо друг тебе я верный и рассказчик не случайный. С той поры, как завладел я этой дикою окрайной, Перешел ко мне от дэвов некий клад необычайный. Я его еще не видел, разгромив своих врагов, Но теперь с тобою вместе осмотреть его готов». И друзья, позвав рабыню и не тратя лишних слов, Сорок входов отворили в сорок дальних тайников. Помещенья эти были переполнены казною. Самоцветы там лежали, кучей свалены сплошною. Много было там жемчужин с крупный мяч величиною. Кто несчитанное злато оценить бы мог ценою! Но в палате для оружья было редкостей поболе, И, вступив в нее, два брата удивились поневоле: Там покоились доспехи, словно овощи в засоле, И стоял ковчег чудесный, запечатанный дотоле. И была на крышке надпись: «Здесь, врагу наперекор, Острый меч лежит басрийский и военный весь убор. Дэвы витязей каджетских отобьют от этих гор, Но убьет царя, кто крышку приподнимет до тех пор». Тариэл приподнял крышку. В ложах, сделанных из лала, Там бесценное оружье, словно молния, сверкало: Три меча и три кольчуги, три шелома, три забрала — То, в чем быть на поле битвы трем героям надлежало. И когда они оделись, сразу выяснила проба, Что невиданным оружьем одарила их трущоба: Словно тонкую бумагу, сталь они рубили оба. А ведь меч дороже жизни ценят витязи до гроба! «Славный знак! — сказали братья. — Видно, бог, увидев нас, Ниспослал нам эту милость и помог на этот раз». И чудесные доспехи братья вынесли тотчас И оружие Фридону захватили про запас. Отобрав пригоршню перлов, чтоб на всю хватило братью, Побратимы сорок входов опечатали печатью. Гость сказал: «С моей ладонью меч мой сросся рукоятью. Завтра выедем в дорогу, чтоб сразиться с вражьей ратью»

ОТЪЕЗД ВИТЯЗЕЙ К ФРИДОНУ

Утром братья в край Фридона степью двинулись глухою, И везли они рабыню, посадив ее с собою. Там купец коня им продал, соблазнен большой ценою, Автандил без провожатых вел дорогой их степною. Скоро путники столкнулись с пастухами Нурадина. Табуном царя Фридона занята была долина. Тариэл сказал спаспету; «Шутка добрая невинна, Не напасть ли нам на стадо, чтоб потешить властелина? Нурадин о том узнает и пошлет за нами рать, Чтоб отбить коней обратно и виновных покарать, Но, увидев нас с тобою, станет весел он опять, И гордец, с которым шутят, добродушным может стать!» И помчались побратимы по зеленым этим нивам. Пастухи схватили факел, искру высекли огнивом. «Кто идет? — они вскричали. — Стыд воякам нечестивым! Нурадин — наш повелитель! Быть теперь без головы вам!» Услыхав пастушьи вопли, братья выхватили луки. Громче прежнего вскричали пастухи, ломая руки: «Помогите! Помогите! Гибнем мы, царевы слуги!» И народ на эти крики собрался со всей округи. Нурадин, вооружившись, в поле выехал верхом, И войска, перекликаясь, оцепили степь кругом, И увидел царь два солнца, но забрало и шелом Укрывали незнакомцев, учиняющих погром. Тариэл узнал Фридона: «Вон он — тот, который нужен!» Снял он шлем и засмеялся, открывая ряд жемчужин. «Для чего ты, царь, примчался, караульными разбужен? Чем соперничать с друзьями, пригласил бы нас на ужин!» Слез Фридон с коня и низко поклонился им обоим, И они, раскрыв объятья, поздоровались с героем. И прославил витязь бога, ниспославшего добро им, И лобзали их вельможи, окружив веселым роем. «Отчего вы задержались? — обратился витязь к ним.— Уж давно я ожидаю, одиночеством томим!» И поехали два солнца вместе с месяцем своим В славный город Нурадина, провожаемые им. Дом его в Мульгазанзаре отличался дивным видом. Сел хозяин с Автандилом, побратимом именитым. Царский трон для Тариэла был украшен аксамитом. И оружие Фридону побратимы поднесли там. «Здесь, — они ему сказали, — кроме этого булата, Ничего мы не имеем, хоть у нас довольно злата». Отвечал с поклоном витязь: «Если б каждого собрата Одарить я мог дарами столь же пышно и богато!» После пира и купанья, как предписывал закон, Утомленные скитальцы погрузились в крепкий сон. Утром каждый был наряжен в пурпур, злато и виссон, И большую чашу перлов подарил им царь Фридон. «Речь моя, — сказал он братьям, — речь хозяина плохого, Словно вас, как сумасбродов, я лишить желаю крова. Но пора уж нам в дорогу, если все у нас готово. Каджи, в крепость возвратившись, повстречают нас сурово. Многочисленного войска брать с собою нам не надо. Триста всадников довольно для отборного отряда. Мы клинки свои заправим и, лишь кончится осада, Отобьем у супостатов ту, чей стан — души отрада. Был я в крепости Каджети. Неприступная, она Цепью скал непроходимых от врагов ограждена. Если скрытно не пробраться, там немыслима война. Оттого и рать большая нам сегодня не нужна». Побратимы с Нурадином заключили соглашенье И, оставив там рабыню, собрались без промедленья. Триста всадников отважных повели они в сраженье. Будет праздновать победу претерпевший огорченье! Братья, море переехав, продвигались по пустыне. День и ночь они спешили, не давая спать дружине. Но сказал Фридон однажды: «Приближаемся к твердыне. Можно будет только ночью путешествовать отныне». С той поры они внимали лишь Фридоновым советам — Ночью быстро продвигались и кончали путь с рассветом. И возник пред ними город, неприступный по приметам, Где конца не видно было стражам, в панцири одетым. Десять тысяч храбрых стражей там стояло у ворот. Восходил над башней месяц, освещая небосвод. «Здесь, в горах, — решили братья, — битву выиграет тот, Кто, имея сто героев, опрокинет десять сот».