Гэсэр.Бурятский народный эпос(перепечатано с издания 1968 года) - Автор неизвестен - Страница 21

21

Встреча с царевной Тумэн-Жаргалан

От владений Саргала вдали Там, где северо-запад земли, Гордый хан Турушхэй-Баян Объявил указ-приказанье: «Кто, участвуя в состязанье, Три награды сумеет взять, Тот в мой дом да вступит как зять, Назовет мою дочь женою! Так Тумэн-Жаргалан светла, Что лица своего белизною Наполняет все зеркала, А ее походкою плавной Околдован дворец мой славный, И на многие тысячи лет Ей ниспосланы счастье и свет!» Как дошло до Сопливца нежданно Повеленье могучего хана, Порешил Нюсата-Нюргай В полуночный отправиться край И участвовать в состязанье. Испросил Соплячок у отца Изволенье-благопожеланье В ту далекую землю отправиться, Пусть женой ему станет красавица! Порешила Тумэн-Жаргалан Поскакать в это время весеннее На моление-поклонение, Близких родичей навестить, Погостить у них беззаботно. Вот из бычьей кожи суму Нагрузила золотом плотно, Вот из конской кожи суму Серебром нагрузила бессчетно, Поклонилась отцу своему, Чтоб сказал ей напутствия слово, Скакуна снарядила гнедого С тридцатисаженным хребтом,— Поскакала знакомым путем. Прозорливым умом обладая, Догадался Нюсата скоро, Что спешит из далекого края Конь гнедой, с быстротой облета: Расстоянье в три кругозора,— И помчался навстречу царевне. Там, где путь пролегает древний, На дороге владык малолюдной, На дороге народа простого Он коня увидел гнедого, Повстречался с красавицей чудной, Он учтивую речь произнес, Он ей вежливо задал вопрос: «Вы какого племени-роду? Из какой реки пьете воду? Как зовут вашу добрую мать? Как отца почтенного звать? Кто ваш хан? Где ваше жилье? Назовите мне имя свое!» Соплячку удивилась царевна, Но сказала спокойно, безгневно: «Я из дальних приехала стран. Мой отец — Турущхэй-Баян. Я царевна Тумэн-Жаргалан. Там, где сходится север с закатом. Во дворце родилась я богатом… Из каких вы едете мест? Для какого скачете дела?» Вновь красавица поглядела,— Никого не видно окрест, Лишь наглец поперек пути — Не проехать и не пройти! И сказала, дрожью объята: «Мне поручено вам привезти Серебро и червонное злато». Так, напугана тем Соплячком, Две сумы, набитых битком, Отдала ему ханская дочь, Чтоб Сопливец убрался прочь! На коня навьючил Нюсата Серебро и червонное злато: «Милой матушке дар я доставлю И направлю обратно коня. Здесь, красавица, жди ты меня». Поскакал домой мальчуган, А царевна Тумэн-Жаргалан У родных обрела приют, И снедала ее досада… Возвратился назад Нюсата, А слова его жалят и жгут: «Если женщина нравом беззлобна, То в дому ее дети шумят. Если женщина суке подобна, То она производит щенят. Удивительны в мире дела: Дочка хана щенка родила! Род — высокий, а нрав-то — сучий: Нехороший, неслыханный случай!» И Тумэн-Жаргалан, чья краса Озарить могла небеса, От позора-стыда запылала, Потеряла власть над собой И упала к ногам зубоскала, Обратилась к нему с мольбой: «Всех людей, чьи чисты сердца, Превзойдите делами благими! Вы мое не позорьте имя! Как дойдет до хана-отца Эта злобная черная весть, Молодой головы мне не снесть!» Так в смятенье, в тревоге душевной, Умоляла его царевна, У Сопливца валялась в ногах, Обливая слезами прах. Крепко сердце Нюсаты забилось, Докрасна оно раскалилось, Излучая сияющий свет. Он сказал царевне в ответ: «Разве я тебя опозорю? Твоему помогу я горю, Если стану тебе родным, Если головы соединим, Две судьбы сольем воедино». Дочь Баяна, дочь властелина, Простодушна была и невинна,— Согласилась царевна с ним: «Как созреем для этого дела — Для единой судьбы-удела,— Наши головы соединим». Речь заводит Нюсата снова: «Коль сказала ты верное слово, Коль дала обещанье святое, То вручи мне кольцо золотое, Что на правой ты носишь руке, Что на пальце твоем безымянном». От родных и друзей вдалеке, На дороге, повитой туманом, Растерялась Тумэн-Жаргалан, И кольцо она с пальца сняла И Сопливцу кольцо отдала. «За тобою примчусь: жди меня У себя через два-три дня»,— Так Нюсата сказал озорной, Провожая царевну домой. Произнес он эти слова, И при помощи колдовства Превратился он в муху черную. Как царевна поводья взяла И пустилась дорогой торною, Сел он к ней на луку седла. Разгадал ее думы Нюсата: Дочь могучего хана сочла, Что она грешна, виновата В том, что верное слово дала, Отдала золотое кольцо. Было скорбным ее лицо: «На него противно смотреть. Стать Сопливцу женою — горе. Лучше мне сейчас умереть, И с утеса я брошусь в море». На скалу взобралась крутую, Чтоб низринуться в бездну морскую, Вдруг Нюсата схватил гнедого За его шелковистый хвост И сказал душевное слово: «Не иди ты путем обмана. Не пристало дочери хана Обещанье свое нарушать!» — И коня повернул он вспять. Испугалась дочь властелина: «Здесь, где моря шумит пучина, Захотелось мне умереть, Но дала я верное слово И его не нарушу впредь». И к пределам края родного Погнала царевна гнедого, А Нюсата вернулся домой. Кончен горный путь и степной, И предстала она перед ханом, Пред отцом Турушхэй-Баяном, О нежданной поведала встрече. Хан Баян, услыхав эти речи, Приласкал, успокоил ее, Пожелал ей счастья и мира, Приказал, чтоб для праздника-пира Приготовили яства-питье.