Алпамыш. Узбекский народный эпос(перепечатано с издания 1949 года) - Автор неизвестен - Страница 31

31

Караджан повернул коня и важно подъехал. Коня под уздцы взяв, Ай-Барчин приветливо встретила Караджана, как дорогого гостя, мягкие одежды ему подстелила, барашка зарезала, наварила мяса и шурпы. Сваренное мясо наложила в карсан, — принесла — поставила перед Караджаном. Сидел Караджан, мясо жирного шестимесячного барашка пожевывая, обсосанные косточки выплевывая. Поел-поел, потом говорит:

— Ну, вот, Барчин, Алпамыш твой приехал, отсрочка, тобой испрошенная, кончилась. Что скажешь?

Сказала Барчин:

— Приехал — так приехал. Что же мне — за полы его ухватиться и на весь свет кричать: «Алпамыш приехал!» Калмыцкие батыры, шестимесячную отсрочку мне предоставив, — тоже ведь ждали, страстью томясь, и приняли мои условья в надежде, что каждый пустит на майдан коня своего, а тот получит меня, чей конь всех других обгонит. Народу, значит, не будет обиды: кто победит, тот и женится на мне. А всех моих условий — четыре. Алпамыш их выполнит — я ему жена, выполнит калмык, — я суждена калмыку. Слово свое сдержать я обязана. Так и передай сыну дяди моего.

— Скачет конь в ущельи — на вершинах гром. Стонет богатырь, израненный копьем. С Бабахан-горы сорокадневный путь, — С Бабахан-горы байгу мы поведем. Тот, о ком я буду небеса молить, Кто меня заставит бусы слез пролить, Кто коня заставит в поднебесьи плыть, Вольные крыла сокольи распластав, Всех других коней на скачке обогнав, — Тот батыр и должен награжденным быть, Должен он супругом мне сужденным быть… Тот, кто зная, сколько лет его прождав, Мучилась я здесь, жестоко пострадав, Кто, в пути невзгод немало испытав, Из дали далекой прискакал за мной, — Тот батыр меня возьмет своей женой… Кто на состязаньях — ловок, сильнорук, Круто лук согнув, не переломит лук, Тот искусный лучник будет мне супруг!.. Тот, кто из ружья за тысячу шагов Попадет в теньгу, всех посрамив врагов, Меткий тот стрелок — тот сокол меж стрелков — Будет мне супругом, если он таков… Кто ко мне любовью-ревностью горя, Выйдет на майдан — и, не бахвалясь зря, Одолеет всех соперников своих, Доблесть доказав и мощь богатыря, — Только тот достоин мужем стать моим… Пусть мои условья знает мой тюря, Пусть коня готовит мой султан Хаким. Так и калмыкам ты передай своим. Мною всем условья равные даны, — Нет на мне теперь ни перед кем вины.[21]

Выслушав такие слова Барчин, Караджан так си ответил:

— Э, хорошо ты придумала! Если бы сразу ухватилась ты за полу Алпамыша, пожалуй, немало бы несчастий вышло. Действительно, в этом деле ты была прозорлива. Хвала тебе!..

Сказав так, сел Караджан на коня — поехал в обратный путь. Встречаются ему по дороге девяносто без одного батыров калмыцких. Самый могучий из них — Кокальдаш-батыр спрашивает:

— Откуда едешь, Караджан?

— Еду я, — отвечает ему Караджан, — от узбекской девушки.

— Срок, ею назначенный, кончился. Каков теперь ее ответ? — спрашивает Кокальдаш.

— Слова ее таковы, — говорит Караджан: «Устрою, говорит, байгу, и за того батыра замуж выйду, чей конь всех других коней обгонит; кто в лучном состязаньи, лука не сломав, дальше всех стрелу метнет; кто за тысячу шагов из ружья в теньгу попадет; кто в борьбе на майдане всех соперников поборет…»

Говорит тогда Кокальдаш Караджану:

— Сердце узбечки ко мне склонно. Байга будет, — всех обгоню: ничей конь не равен коню моему. Состязанье будет на метанье стрел, — мой лук самый крепкий, — цел останется. За пятьсот шагов попадаю в теньгу, — старательней прицелюсь — попаду и за тысячу. Рука против меня у всех слаба, — в борьбе всех поборю. Взять Ай-Барчин мне одному судьба… А откуда, скажи, ты эту клячу достал?

— Из страны Конграт, — отвечает Караджан, — друг мой Алпамыш приехал. Это — его конь.

— Алпамыш приехал?! — заорал Кокальдаш.

— Да, приехал сюда.

— Э, если так, то он дурак! — рассмеялся Кокальдаш. — На таком коне собирается он невесту увезти!..

Был при Кокальдаше сынчи, по прозвишу Куса-сынчи. Призвал его Кокальдаш, — говорит:

— Осмотри-ка узбекского коня, — что скажешь о нем? — Осмотрел сынчи Байчибара, обмерил его: вышло у коня от хвоста до ушей девяносто шесть четвертей, а в обхват груди — шестьдесят три четверти. Погладил сынчи Байчибара по крупу, к ноздрям его приставил трубку подзорную, внутрь заглянул, — грудь осмотрел: меж передних ног на груди Байчибара незаметно сложенные крылья оказались — каждое в три с половиной аршина.

— Ну, каков конь узбекский? — спрашивает Кокальдаш. Отвечает сынчи:

— Конь узбекский таков, что к узбекской девушке и не сворачивай.

— Правду говори! — приказал ему грозно Кокальдаш.

— А вот тебе и правда! — сказал сынчи и стал расхваливать Байчибара:

— Из отборного отобран табуна, Как алмаз — копыта, маралья спина. Быть ему цена безмерная должна. Этот конь таков, оказывается: В боевые дни врагов он удивит, Кто на нем сидит, тот всех опередит. Два крыла в своих подмышках он таит, — Знай, что в три аршина каждое крыло, Даже с половиной! И, как снег, бело. Истинный тулпар, оказывается!.. Родился чубаро-серой масти он, — С виду неказист, а как силен, смышлен! Знаю: седоку доставит счастье он! Сбруя — так и блещет медным жаром блях. По небу парить он может на крылах, Быстролетных птиц обгонит в облаках. В гору хоть пустить, в равнину хоть его, — Беспорочна всюду иноходь его… Лучше состязанья с ним не начинай, — Не добудешь ты узбечку Барчин-ай. Конь узбекский, — правду ты о нем узнай, — Истинный тулпар, оказывается! Своего коня готовь хотя бы год, — Жаль мне, Кокальдаш, твоих забот-хлопот. А узбекский конь, как ни хитер ты будь, — Хоть бы ты гвоздями вымостил весь путь, — Может каждый гвоздик на скаку минуть, Ни одной ноги не наколов ничуть, И притом — обгонит твоего коня. Этот конь совсем особенный тулпар! Если б ты прельстился хитростью другой, Если б ты его связал перед байгой, Чтоб не шевельнул он ни одной ногой, — Сам уйдя вперед дорогой скаковой Даже на пятнадцать дней, — а все равно — Первому тебе прийти не суждено: Путы разорвав, сумеет Байчибар Обогнать тебя — и первым прискакать. Этот конь — совсем особенный тулпар! Слушай, Кокальдаш: на мой совет склонись — И перед конгратским гостем не срамись: Лучше от байги заране отстранись. Нет у нас во всей стране таких коней. Барчин-гуль тебе не взять, — забудь о ней! Раз не суждено, то покорись судьбе, — Мучиться напрасно для чего тебе? Путь байги хоть на шесть месяцев назначь, Из любого места отправляйся вскачь, — Но узбек поспеет первым. Плачь — не плачь, — Знай, что этот конь клеймен клеймом удач. Он — коням погибель, седокам — позор, — Говорю: с Чибаром безнадежен спор… вернуться

21

Брачные состязания между женихами (или жениха с невестой) нередко встречаются в героическом эпосе и богатырской сказке (в частности — у тюркских и монгольских народов). Исследования этнографов показали, что в основе этих сказаний лежит древний обычай испытания силы жениха, претендующего на руку невесты. Отражением этого обычая являются, между прочим, и брачные игры, часто имеющие характер подобных состязаний. В форме игры такие состязания в верховой езде между юношами и девушками до недавнего времени были широко распространены среди кочевых узбеков, казахов и киргизов. Молодой джигит, участвовавший в «скачке за девушкой», старался нагнать наездницу и посадить ее к себе на лошадь. Победитель имел право на поцелуй. Возможно, что игры и состязания, сопровождающие свадебный пир у полукочевых узбеков и казахов (байга, «козлодранье», борьба), также являются пережитками подобных состязаний.

В «Алпамыше», конечно, состязания между женихами уже не являются брачным обычаем, нормальным бытовым явлением. «Условия Барчин», корни которых лежат в давно забытых обычаях древности, служат в эпосе для идеализации образа народного героя, как испытание и мера его мужества и богатырской силы.