Дневник загадочных писем (ЛП) - Дашнер (Дэшнер) Джеймс - Страница 14

Он извлек дневник и посмотрел на обложку. Она была твердой и коричневой с мраморными прожилками. Ее уголки были специально сделаны изношенными и даже немножко подпалены, чтобы придать ей вид обложки записной книжки путешественника, исследователя диких земель. Страницы внутри были слегка пожелтевшими для того же эффекта, разлинованы сверху донизу и, казалось, только и ждали его мыслей, заметок, чертежей.

Идеально.

В центре передней обложки был прямоугольник шириной в три дюйма, выкрашенный в грязно-оранжевый цвет. Туда он пару лет назад вписал свое имя. С помощью черного перманентного маркера, который он захватил из своей комнаты, он добавил к названию еще несколько слов. Закончив, он поднял дневник к свету и с гордостью посмотрел на него:

«Дневник загадочных писем

Тика Хиггинботтома».

Потом он позаимствовал из маминого набора газетных вырезок клей и поместил первое письмо М. Д. на первой странице дневника, стараясь прикрепить его как можно ровнее. Он оставил несколько чистых страниц для заметок и вычислений и вклеил первую подсказку, ее решение и выдранную из календаря страничку и обведенной в кружок датой шестого мая. В конце концов он приклеил вторую подсказку, дал всему просохнуть и закрыл книгу.

Довольный своей работой и тем, что теперь все собрано в одном месте, он подхватил журнал и поднялся по ступенькам.

На следующий день, как будто загадочный М. Д. был в курсе приготовлений Тика, прибыла третья подсказка.

Глава 12. Голос М. Д

Была суббота и, как и парой недель раньше, Тик наблюдал за почтовым ящиком, ожидая прибытия почтальона. День был ясным и морозным, и солнце, отражаясь от снега, все еще покрывавшего землю, почти ослепляло.

Тик пил горячий шоколад и наблюдал за бесчисленными каплями воды, падающими с деревьев, где таяли крошечные льдинки. Мама и папа ушли за покупками, как и положено перед Рождеством, Лиза наверху играла с Кэйлой в куклы, и мягкие звуки песни Бинга Кросби носились по дому. Тик не знал, что в жизни может быть лучше.

Около полудня грузовик наконец притарахтел к дому, и Тик даже не стал смотреть, прибыл ли желтый конверт. Он оделся, обулся и вышел еще до того, как почтальон продолжил свой путь. Когда грузовик укатил, Тик уже извлек стопку писем.

В самом верху пачки был знакомый мятый желтый конверт с тем же кривым почерком, отправленный из Южной Африки. За исключением странной выпуклости в одном углу, конверт был гладким и плоским. Дрожа от предвкушения, Тик вбежал обратно в дом и взлетел по лестнице к себе в комнату, где на кровати лежал «Дневник загадочных писем».

Он разорвал конверт и заглянул внутрь, сначала ничего не увидев. Он раскрыл его пошире, перевернул и тряс, пока оттуда не выпал на кровать маленький блестящий квадратик. Тик поднял его. Это была крошечная кассета вроде тех, которые использовал папа, когда вся семья записывала что-нибудь для дедушки и бабушки в Джорджии. (Пару лет назад папа все-таки переключился на видеокамеру, но он до сих пор иногда пользовался магнитофоном.)

На ярлычке кассеты было пусто, но не надо было быть ядерным физиком, чтобы понять, чего М. Д. хотел от подопытных. Тику потребовалось десять минут, чтобы выкопать магнитофон из-под кучи мусора, наводняющего папин печально известный «мусорный шкаф». Тик едва дотерпел до того, чтобы вернуться в комнату, запереть дверь, засунуть кассету в щель и нажать «Воспроизвести».

Несколько секунд раздавались только звуки помех, потом что-то щелкнуло. Тик вооружился карандашом и собрался записывать в дневник каждое слово, но, когда наконец началась речь, он мог только заворожено слушать.

Говорил мужчина с сильным и причудливым британским акцентом. Это не было похоже на акцент Нафталин; голос этого человека звучал более мудро и официально, как голос главного дворецкого старого английского поместья, только что обнаружившего, что весь остальной персонал заболел лихорадкой в день торжественного вечера по случаю Рождества, куда приглашены сотни очень важных персон.

По крайней мере, одна загадка получила ответ: М. Д. был мужчиной.

Когда короткое послание закончилось, Тик громко рассмеялся, а потом перемотал ее и начал слушать сначала. Потом он быстро перемотал кассету до конца на случай дополнительных сообщений. На четвертый раз он записал каждое слово в дневник:

«Скажи магические слова в назначенный день, а потом стукни землю под собой десять раз, стараясь изо всех сил, совершенно определенным объектом. Я нахожусь в затруднительном положении, потому что не могу сказать, чем именно. Скажем так: надеюсь, твоя подушка тверже моей, потому что исключений здесь быть не может. А еще предмет должен быть антонимом к слову «виновный», но не невинным.

Уф, хорошо, что это позади. Мне действительно нужно в туалет, прежде чем… ой, простите… я думал, я выключил запись. Где эта распрекрасная кнопка? А! Вот ты где!».

Щелк.

Тик нажал на «Стоп», только качая головой от того, каким странным был этот М. Д. С тех пор, как он упомянул мятные тянучки, Тик оценил его тонкое чувство юмора, так контрастирующее с мрачным предзнаменованием, просвечивающим через подсказки и предупреждения. Он уже начал доверять ему.

Тик смотрел на собственноручно записанные слова, перечитывая и запоминая их. Что-то в подсознании говорило ему, что эта задачка будет легкой, но ухватить мысль за хвост он пока не мог. Загадка была в том, чтобы угадать необходимый предмет. Как только он это узнает, останется всего-навсего стукнуть десять раз оземь и сказать волшебные слова.

Тик решил, что основной смысл заключался в двух фразах:

«Надеюсь, твоя подушка тверже моей, потому что исключений здесь быть не может. А еще предмет должен быть антонимом к слову «виновный», но не невинным».

В раздумьи, Тик перевернул страницу дневника, надеясь, что несколько заметок помогут ему разбудить свою мозговую активность. Взгляд на чистые строчки напомнил ему, что он еще не записывал странных слов, которые сказала Нафталин, перечисляя запретные темы. Злясь на себя за то, что не сделал это раньше, Тик сжал веки и принялся рыться у себя в памяти, надеясь, что оттуда выпрыгнут ярко подсвеченные надписи, которые напомнят ему о ее словах. Одно или два появились почти сразу, а через несколько минут их уже было четыре. Он записал их в левой части листа:

«Мастер. Барьерная Палочка. Реальности. Каэф».

Еще одно странное слово, которое он мог неточно расслышать. Ничего больше в голову не приходило, и он понял, что у него слипаются глаза, а мозг как раз созрел для хорошего дневного сна. Ему был нужен свежий холодный воздух, чтобы проснуться, а еще нужно было проверить электронную почту, поэтому он закинул свой дневник в рюкзак и направился в библиотеку, сказав Лизе, что вернется через пару часов.

— Тик, ты вообще когда-нибудь снимаешь этот шарф? — спросила миссис Сирс, изловив Тика до того, как он успел прошмыгнуть к компьютеру. Он потратил какое-то время, изучая «Дневник загадочных писем» и доделывая остатки домашнего задания, и теперь хотел проверить почту, хотя еще ничего не получил с тех пор, как разместил информацию на сайте друзей по переписке.

— Видимо, у меня очень зябкая шея, — сказал он, пожимая плечами в карикатурной дрожи. Конечно, миссис Сирс знала про его родимое пятно, но ему не хотелось выслушивать лекцию о том, что не надо стыдиться того, что ты — это ты. — Пришли какие-нибудь хорошие книги?

Она наморщила лоб, заставляя волну волос трястись, как целый слой земли, сдвинутый землетрясением:

— Есть новая книга Сэвиджа, но она, наверно, слишком страшная, — сказала она, пытаясь спрятать улыбку.

Тик закатил глаза:

— Я попытаюсь.

— Хорошо, но, если будешь видеть кошмары, скажи маме, что я тебя предупреждала, — улыбнулась она. — Я оставлю ее на стойке.