Критическая точка (СИ) - Артюшенко Наталья Васильевна - Страница 8

"И как она по этим камням скакала? – удивился Ник, – Странная. Кто же ты такая?"

Человек? Сомнительно…

Человеческий стандарт, принятый из-за пространственных перемещений, никто не отменял. А он включает в себя генкарту соответствия, короче варианты внешности при твоих генах, и если ты волосы перекрасил, татуировку нанес или шрам случайно получил – глика тебе не видать. А глик тут самая важная деталь. На нем ведь сохраняется полная информация о человеке, да и как коммуникатор он не заменим. Система-автомат работает четко. Любые дефекты отбраковываются и люди с ними остаются привязанными к своему мирку.

У этой Лерры и волосы, и лицо в этот стандарт явно не укладывались, а что там под спектралом, тоже бог его ведает. Но глик есть, это точно, а то как бы она стурой управляла.

"Удивительно! Откуда у тебя глик?"

По внешности она могла быть обитательницей закрытого мира. Те, как известно, любят над собой изгаляться: кто-то имплантами балуется, кто-то гены перемешивает, кто-то синеет, кто-то зеленеет или зубы лишние отращивает, короче, кто на что горазд. Только они космос не жалуют, перемещаться бояться. Понятно, не всем нравится, когда тебя на атомы разбирают на одном конце галактики, в виде информации передают на другой конец, а там собирают, согласно глику. Считают наивные, что при многоразовой разборке и сборке душа куда-то девается. Испаряется что ли? Только это все домыслы, доказать наличие души или ее отсутствие у таких людей еще никому не удавалось. Они ни добрее и ни злее остальных. Так что и преступников в закрытых мирах достаточно, и придурков тоже.

"Если ты из закрытого мира, то откуда у тебя глик?" – мелькнуло у Ника.

Босарги?! Эти имели глики. Но перемещались редко, только в своих сетях, по своей магистрали и выглядели соответственно этому самому пресловутому человеческому стандарту.

"Не босарг", – сделал вывод Зорин.

"Так кто же ты?" – думала и Лерра, рассматривая нелепую, угловатую фигуру, со светлыми взъерошенными вихрами, в плаще явно с чужого плеча. Одним словом недотепа. Или прикидывается.

" Так действер или нет?"

Стоит, пялиться на нее. Рассматривает, возможно, оценивает.

"Шею ему свернуть что ли?"

В прошлый раз, когда один нахал на нее так смотрел, он не долго прожил. Зутер свидетель.

Этот глазами хлопает, плащ дергает, не знает куда руки деть. А не боится. Лерра очень хорошо чувствовала чужой страх. Не просто страх, а все оттенки, нюансы этого чувства. Он не боялся. Почему? Человека связали, пугали, нож у горла держали, по голове приложили, притащили неизвестно куда, а он не боится. Побаивается слегка, но истинного страха не испытывает. Действер?

"Тоже мне, герой нашелся! Придушить бы!"

Но Ирон приказал живым отдать его свонам. Может это окажется хуже смерти. Кто знает, на что эти коротышки способны.

– Эй, – Ник не выдержал и отвел взгляд, – а ты всегда такая или это боевой раскрас специально для меня?

Глаза девушки загорелись недобрым огнем. Руки зачесались. Благо шея у него, как у цыпленка. Свернуть ее, как не фиг делать…

"Идиот!"

Зутер, который знал ее, как облупленную, напрягся:

– Слушай, Лерр давай без насилия. Он же ничего не знает. Может сам скоро еще хуже станет. Как я, например. А так Ирон нам не простит…

Ник ничего не понял из его слов, очень удивился и оглянулся. Лучше бы он этого не делал.

За спиной стоял человек у которого нормальными были только голова и руки. Кисти рук. А все остальное освежеванное. Кожи не было! Совсем! Живое анатомическое пособие. Которое еще и говорило, смеялось, да и просто двигалось.

– Мама! – по любимой привычке завопил Ник.

Отпрянул назад, опять запутался в плаще и упал на Лерру. Тут и дверь лифта открылась. Так что они дружно вывалились за высокий порог. На сей раз все закончилось благополучно для обоих. Они немного покопошились в пыли. Лерра быстро спихнула с себя Ника. Подскочила, фыркнула Зутеру:

– Займитесь им! – и помчалась прочь, стараясь отдышаться и успокоиться.

" Вот идиот! Да какой он действер! Настоящий идиот!" – на нее еще никто не падал и тем более не валял в пыли. Леррка была зла и на этого идиота, и на себя. В жизни с ней ничего глупее и нелепее не случалось.

А Зутер хихикал глядя на круглые от ужаса глаза парня, который пытался отползти.

– Ты к..то? – дрожащим голосом спросил Ник и оглушительно чихнул.

– Апчхи, – ответил Зутер, вдохнув порцию пыли, – апчхи, скоро узнаешь, апчхи.

– Апчхи! – один.

– Апчхи, апчхи, апчхи! – вторил другой.

Оказалось, ничто так не сближает, как совместный чих. Когда пыль осела, и они прочихались, Зутер уже не казался таким ужасным.

Он вышел из лифта и протянул руку Зорину.

– А тебе не больно? – Ник принял ее.

– Что?

– Не больно, ну, все это?

Зутер помог ему подняться.

– А это, – он показал на свое тело и усмехнулся, – это не то, что ты подумал. Меня никто не свежевал. Просто кожа на этих участках прозрачная. Потрогай не бойся.

Зорин коснулся груди. Шелковистая ткань под рукой.

– Это спектрал. Только здесь на Дельте он особенный…

Про особенности местного спектрала Ник уже не слушал. Пыль осела. Нужно было осмотреться. Его побег никто не отменял.

Глава 4.

– Черт бы тебя побрал! – заорал Эот, когда понял, что шеф отключился, – Дались тебе мои тапки! Что пялишься?!

У Брайбера улыбались лишь глаза. Сам он стоял навытяжку. Не хотел злить толстяка еще больше. Как говориться: не трожь, не завоняет. Сейчас было главное, чтобы отпустил поскорее. Перед отбытием на Такс, нужно еще успеть выяснить, что за напарник такой достался.

"Плакучая ива, – хмыкнул он, вспоминая, как она висла на Егорове, – Старик молодец, хватку не потерял, в самую точку попал, всех уел".

Короткий толстый палец с обгрызенным ногтем выстукивал незатейливый ритм. Та, та, тра-та,та.

"Нервничает, – удивился Брайбер, – С чего бы это?"

Все знали: Эот может кричать, брызгая слюной, топать ногами, швыряться вещами – это не страшно, а вот когда он замолкает и тихонечко вторит ритму большого пальца, нужно разбегаться и прятаться по углам.

"Гадость планирует", – но того кто прошел босаргский плен этим не проймешь.

И зря… Нельзя тягать тигра за усы и злить бешеных хомячков.

Благоразумие не было коньком Брайбера. Еще пару тактов назад, он не хотел раздражать шефа, но тут не удержался громко рявкнул:

– Я могу быть свободен?

Эот вздрогнул, зло прищурился и прошипел:

– Можешь. Убирайся вон!!!

Действер не повел и бровью. Молча поклонился и вышел.