Имя – Смерть - Малышева Анна Витальевна - Страница 61

– В сентябре. В самом начале. У меня был день рождения…

– Это его подарок?

– Конечно. С моей зарплатой я не могла бы позволить себе такую машину.

– Какая марка?

– «Мазда».

– Так, ну а эта квартира кому принадлежит?

– Мне. Она моя, она мне досталась по наследству, могу документы показать!

– Не надо. И все, что в квартире, тоже ваше?

– Кроме этой мягкой мебели… И ремонт тоже устроил Паша. Он и денег мне дал, и с мастерами договорился, и квартиру мне снял, чтобы я там пожила, пока идет ремонт… Он любит, чтобы везде было чисто и красиво… То есть любил… – Девица снова собралась впасть в панику, но следователь вовремя остановил ее вопросом:

– Он довольно часто делал вам дорогие подарки, как я понял?

– Да. Но я никогда не просила у него этих подарков. Никогда.

– Хорошо, а жена его знала, что он тратит на вас большие суммы?

– Знала. Она очень скупая.

– Это он вам говорил?

– Да. Он всегда говорил, что она целиком отдает себя детям, а о нем давно забыла. Все для детей, а для него – ничего. А он же еще сравнительно молодой человек.

– Сколько же ему было лет? По-моему, за пятьдесят? – спросил следователь.

– Да, ну и что?

– Пока ничего Вы тут рассказывали, что у вас вышла стычка с его женой. Стычка случилась только одна или до этого вам гоже приходилось сталкиваться?

– Никогда. Но она сюда звонила, когда узнала мой телефон.

– Что это были за звонки? Нина Петровна угрожала вам?

– Нет. Просто просила к телефону Пашу… Он всегда подходил, хотя я его просила этого не делать.

Понимаете, тогда я чувствовала себя какой-то… – Девушка замолчала.

– Не понимаю, – признался следователь. – Он вам не рассказывал, что у него неприятности, что ему кто-то угрожает? Я не имею в виду семейные дела.

Девушка задумалась, смущенно развела руками:

– Он никогда не обсуждал со мной свои дела…

Мы говорили о другом.

– О чем же?

– Ну, эго глубоко личное.

– Хорошо. Сегодняшний день прошел, как обычно? Вы его секретарь?

– Да.

– Все звонки проходят через вас?

– Да, все, кроме его мобильного телефона.

– Ну, и не заметили вы среди звонков чего-то неординарного?

Девушка задумалась, потом порывисто сжала голову руками:

– Страшная боль… Я что-то туго припоминаю…

Нет, кажется, ничего странного не было, все как всегда…

– И вы поехали домой? То есть к вам?

– Да… Сразу после работы. Он сказал, что заберет меня и отвезет… Я ждала его в машине Он дал мне ключи.

– То есть вы ни от кого не скрывали ваших отношений?

– От кого же нам их было скрывать? – Девушка очень удивилась.

– Хотя бы от сослуживцев.

– Он ведь был главой фирмы… Ему незачем было скрываться.

– Понятно. Ну, и вот вы ехали домой. Не наблюдали за собой слежки? Никто за вами не ехал?

– Я не видела ничего подозрительного. Да ведь стреляли не из машины.

– Вы сказали – стреляли из подъезда напротив, из окна? Видели еще что-то? – допытывался следователь.

– Ну, я не видела ничего конкретного, я копалась в сумочке, искала свои ключи от квартиры. Но когда раздался этот выстрел, я перестала соображать. Увидела, как Паша падает. Он уцепился за машину. Потом упал. Я совсем ничего не понимала… Потом будто что-то меня повело – я подняла глаза и посмотрела в окно второго этажа, в доме напротив. Оно было открыто.

– И больше вы ничего не видели?

– Ничего, – с сожалением призналась девушка. – Но я убеждена – именно там стоял убийца.

– Можете хотя бы сказать, кто стрелял – мужчина, женщина?

– Не знаю, – нервно повторила она. – Послушайте, что мне теперь делать? Скажите хотя бы – я что, тоже под подозрением? А эта старая стерва, которая наняла убийцу, – нет?!

– Выбирайте выражения, пожалуйста, – посоветовал ей следователь. – Не хочу вас, конечно, пугать, но таким поведением, как сегодня, вы себе только навредите.

Яна вскочила:

– А, так дело сшито заранее? Она вам и за меня заплатила? Ну, тогда вообще все понятно! Тогда я вас вообще поздравляю! Сколько же она заплатила, чтобы меня погубить? Ну конечно, что ей теперь жадничать – у нее денег после Паши осталось полно, никуда они от нес не уйдут… Гадина, гадина, старая мерзкая гадина… Она и меня убьет, если только следствие начнет поворачиваться против нее… Она убьет, а вы за денежки ее прикроете!

– Выбирайте выражения! – повторил следователь. Он вышел в коридор и убедился, что ребята курят на кухне. – Пошли вниз, – сказал он им. – Надо в один подъезд заглянуть.

С Яной следователь не простился. Как только все ушли из ее квартиры, девушка кинулась к двери и заперла все замки. Колени у нее подгибались, в голове что-то тяжело шумело. Страшно ей было до тошноты. Она в жизни не испытывала подобного страха…

Глава 14

– «…В телеведущую стреляли дважды. По странному совпадению эти выстрелы настигли ее на том же месте, где погиб ее муж, выпускающий редактор ток-шоу, Константин Кукушкин. Однако Ирина выжила. В настоящий момент ее состояние уже не представляется врачам критическим. Однако она заплатила дорогую цену за то, чтобы говорить зрителям правду». – Саша умолк и сложил газету. – Это все, – сказал он.

– И все вранье! – Ира смотрела на него с подушки, не в силах поднять голову. Вот уже второй день она ощущала сильную слабость, ей было почти так же плохо, как сразу после операции.

– Не требуй от журналистов слишком много, – посоветовал Саша. – Они всегда искажают факты, чтобы материал получился поострее. Главное они все-таки сказали. И гляди-ка – я был совершенно прав! Жумагалиев тебе отомстил.

– Да ничего ты не понял.

– Малыш, не волнуйся. – Саша с беспокойством смотрел в ее блестящие глаза, понимая, что у нее начинается жар. – Давай выпей таблеточку и усни, – предложил он. – Ты ослабла.

– Ничего ты не понимаешь! – пробормотала она. – Чего ради Жумагалиев стал бы мне мстить?

Я ведь не писала текст передачи! Я ведь не искала эти факты, которые ему не понравились. Ведь все это сделала не я. Ну, стрелял бы в Маленкова!

В Настю, в конце концов. Но в меня мог стрелять только полный придурок, идиот.

– А может, он и есть такой идиот.

– Это был умный мужик. Я сразу это поняла, когда он заговорил в студии. И он вовсе на меня не рассердился. – Ира показала на газету:

– Даже в этой статейке была сказана часть правды.

– Где же, по-твоему?

– Там, где сказано, что Жумагалиев ни в чем не сознался и по-прежнему отрицает свою причастность к делу.

– А, это где он говорит, что факты, названные в передаче, и без того были всем известны? – спросил Саша, снова находя это место в статье. – Ну, это просто дешевый блеф. А я видел его на экране, он рассердился.

– Во всем мире идут такие ток-шоу, во всем мире задают кучу острых вопросов… Но ведущих из-за этого не убивают, – возразила Ира.

– Малыш, выпей таблеточку! – настаивал Саша, приближаясь к ней со стаканом воды.

Она послушалась, только чтобы он отстал. И потом долго ловила воздух приоткрытыми влажными губами. Саша сидел рядом и держал ее за руку.

В палате было пусто – теперь ее, как героиню дня, перевели в отдельную палату, правда, совсем крохотную. За палату заплатило телевидение – вот такую честь оказали Ире товарищи по работе, которых она почти не успела узнать. Тут едва помещались ее кровать, капельница на штативе, тумбочка и сам Саша на поломанной табуретке. И мебель, и постельное белье в ее персональной палате были такие же убогие, как и в остальных, обычных.

– Ну хорошо, – сказал Саша, увидев, что она прикрыла глаза и немного успокоилась. – Не веришь газете, не веришь следователю, мое мнение для тебя тоже ноль. А что скажешь о предсмертных словах твоего мужа? Он же тебе прямо сказал: «Боюсь за тебя, я подставил тебя под удар!» А перед этим ходил к Жумагалиеву. Что тебе еще не ясно?

– Идиот… – отчетливо выговорила Ира. – Ненормальный идиот. Ведь именно из-за кассеты все летит к чертям собачьим!