Кто придет меня убить? - Малышева Анна Витальевна - Страница 63

– Вам что надо? – Парень первым открыл рот.

– Кто обрезал телефон? – выдала она вместо ответа.

Парень равнодушно посмотрел на нее, моментально успокоившись. Видимо, он ждал чего-то другого.

– Кто обрезал телефон? – нервно повторила она, придерживая дверь. Больше всего она боялась, что парень сейчас сорвется и забежит в квартиру, скрутит там ее и Алису и позовет снизу своего хозяина. Но он стоял совершенно спокойно, словно эта квартира его не интересовала. Только и ответил:

– Не работает?

– Ты сам знаешь! – Анна назвала его сразу на «ты», чего никогда себе не позволяла с незнакомыми людьми. Но здесь было не до церемоний.

– Не знаю… – Парень осторожно достал изо рта окурок, придавил его тлеющий кончик о стену, с интересом посмотрел на черное пятно, которое осталось на кремовой краске, и заявил:

– Ваш телефон, вы и разбирайтесь!

– Я разберусь! – Анна захлебывалась от ярости. – А ты что тут стоишь?! Ты кто такой?!

– А никто… – Парень бросил окурок ей под ноги, нагло посмотрел в лицо.

Анна захлопнула дверь, больше она не могла видеть эту морду!

«Напьюсь пьяной, станет легче… – мелькнула смутная мысль. – Теперь все равно. Они все здорово придумали! Как только я позвала на помощь, меня совсем отрезали от мира. Но почему Агнесса Михайловна отдала пакет?! И кому?! Этой роже?! На нее совсем не походит, это поразительно… Что он ей наврал?!»

Она прошла в столовую, порылась в баре и стала целенаправленно осуществлять свою идею. Полстакана неразбавленного джина, тоника нет… Потом – стакан настоящего токая, пятнадцатиградусного…

– Мам, что ты делаешь? – Алиса снова взялась неизвестно откуда.

– Уйди, прошу тебя… – процедила Анна сквозь зубы. Но дочь стояла как вкопанная, смотрела с ужасом. Никогда еще она не видела свою мать пьющей!

Анна могла выпить шампанского по большому поводу, иногда соглашалась на коктейль… Но чистый джин, токай стаканами… Она была уже совсем пьяна, на голодный желудок алкоголь подействовал мгновенно.

Подобрать себе что-то на закуску ей даже в голову не пришло, она решила вообще не есть. Продуктов осталось слишком мало, и аппетит у Алисы был превосходный…

– Мама, что ты делаешь… – теперь Алиса не спрашивала, она шептала совсем беззвучно, шевеля губами:

– Мам, не надо!

– Алиса! – нравоучительно сказала Анна. – Если тебе сказали уйти, надо уйти! Не путайся под ногами!

– Мама, что он тебе сказал?!

– Кто? – легкомысленно спросила Анна. Она рассматривала огни люстры сквозь стакан, вновь наполненный вином. Токай был золотистый, как мед, настоящий цвет янтаря, вкус лета, вкус молодости… Ей стало настолько легче, что она теперь ругала себя только за одну вещь – почему не напилась раньше? Тогда все было бы так легко, так смешно…

– Мам, ты же говорила с кем-то на лестнице! – настаивала дочь. – Я все слышала!

– Значит, ты все-таки подслушиваешь… – вздохнула она. – Я не знала, что у тебя появилась эта привычка!

– А у тебя появилась эта! – закричала Алиса, показывая на бутылки. – Мама, не пей! Мне страшно!

– Глупенькая… Никто ничего нам не сделает… – мурлыкала Анна. – Иди к себе и повтори уроки…

– Я же не хожу в школу!

– Все равно… Ах, Алиса, мне все равно… Оставь меня одну… – Анне стало немного совестно перед дочерью, никогда она не появлялась перед нею в таком расслабленном состоянии. Она решила подтянуться и сказала, как могла, твердо:

– Ну иди же! Все равно нельзя отставать от класса!

Дочь посмотрела на нее таким странным взглядом, что Анна даже возмутилась:

– Ну что такое?! Я ведь сказала тебе – иди занимайся! Совсем распустилась!

– Ну мама, – медленно и угрожающе проговорила дочь. – Попробуй еще спросить меня о чем-то серьезном! Ни за что не отвечу!

И гордо вышла. Анна тихо рассмеялась ей вслед.

«Так, подводим итоги… Павел потерян, Олег тоже, теперь вот и она… Неужели во всем виновата я? А, плевать…» Она приложила губы к краю стакана, но тут в столовой погас свет. Анна посидела так минуту, ничего не понимая, потом со стаканом в руке поднялась, неуверенно сделала несколько шагов… Она сильно ушибла бедро о дверь, когда выходила из столовой, огляделась по сторонам… Во всей квартире было темно.

Еще минуту назад был освещен и коридор, и комната Алисы… Из этой комнаты вдруг показался слабенький огонек свечи… Анна увидела дочь – та вышла, заслоняя пламя маленькой свечки ладонью, чтобы дать ему хорошенько разгореться. Девочка еще не отошла от ссоры и потому не смотрела на мать. А той было все равно.

– Что ты там натворила? – окликнула она дочь.

Ей почему-то показалось, что свет погас из-за какой-то оплошности Алисы. Та подняла голову, убрала ладонь от свечи, и ее лицо озарил мягкий оранжевый свет. Странное зрелище – маленькая девочка с испуганными глазами, в темном большом коридоре, где на потолке пляшут тени.

– Я ничего не делала… – прошептала она. – Оно само погасло…

– Боже мой, это уж слишком… – Анна была совершенно пьяна, это мешало ей сосредоточиться и как-то связать в одно целое события сегодняшнего вечера, но Алиса и тут пришла на помощь:

– Мама, а ты не думаешь, что свет нам тоже перерезали? – очень серьезно, без тени паники спросила она. – Наверное, тот самый…

– Кто?

– Ну, тот человек, который обрезал телефон… В подъезде.

– Как ты думаешь, свет и телефон – это одно и то же? – пьяно возразила Анна. – Его бы убило током, если бы он тронул проводку.

– А он надел резиновые перчатки!

– С ума сойти, сколько ты знаешь про электричество… – вздохнула Анна. – Нет, я думаю, это было бы слишком… Телефон, это я понимаю, но свет… Наверное, просто вышибло пробки. Надо пойти включить.

Щит с пробками был встроен в стену на лестничной площадке, и Анна как-то совсем упустила из виду, что там стоит часовой. Она уже пошла к двери, и девочка двинулась за нею. Только взявшись за засов, она поняла, что именно собирается сделать, и вспомнила, что у нее за спиной стоит ребенок.

– Алиса, поставь свечу на тумбочку и иди к себе! – уже привычно приказала она.

– Никуда не пойду! – твердо ответила дочь. – Ты все время посылаешь меня «к себе», а получается только хуже! Не пойду! Ты натворишь глупостей!

– Я?! Алиса, ты сошла с ума! Как ты разговариваешь! Марш к себе!

– Не пойду, – упрямо повторяла девочка. – Это ты напилась, а я нормальная, я не сошла с ума. Мама, ну прошу тебя, разреши мне остаться тут!

– Не разрешаю! – грозно прикрикнула на нее Анна. – Это еще что?! Нет, я тебе все-таки врежу!

Ты у меня…

Она поймала себя на мысли, что никогда не разговаривала с дочерью в таком безобразном тоне. Но на другой тон она сейчас была не способна. Алиса, конечно, привыкла, что ее мать – вежливая, честная, уверенная в себе женщина, которую все уважают, которой можно даже гордиться. Теперь она видела совсем другой персонаж – доведенный до отчаяния, пьяный, почти безумный, грубый… И в глазах девочки было полное смятение, полная растерянность… И все же она твердо повторяла:

– Можешь меня ударить, но я никуда не пойду!

«Тем хуже, – подумала Анна, – нас убьют сразу обеих». Ей не хотелось встречаться с тем наглым парнем с глазу на глаз, но какой защитой могла служить дочь?! И все же она отперла замки и открыла дверь.

На площадке горел свет. Парня не было. А вместо него стоял невысокий, элегантно одетый мужчина, совершенно ей незнакомый. Анна окинула его изумленным взглядом. Не полный и не худой, волосы пепельные, тщательно уложенные на пробор, грустное вытянутое лицо, много родинок на одной щеке, глаза – бледно-голубые… Широко распахнутые в этот миг глаза. Он тоже изумленно рассматривал Анну, и та вдруг вспомнила, в каком она виде – наверняка растрепанная, ненакрашенная, в мятой одежде да еще пьяная… И Алиса, которая выглядывает со своей дурацкой свечкой у нее из-за спины…

Алиса и начала разговор. Заговорила она так внезапно, что Анна сильно вздрогнула. Вздрогнул и мужчина.