Стриптиз перед смертью - Малышева Анна Витальевна - Страница 17

Лена испуганно отвергла этот вариант.

– Твоя подруга будет против?

– Нет, сюда нельзя, – резко ответила она. Ей вспомнился Мухамед – красивое лицо, даже слащавое какое-то, смуглая кожа, широкие плечи и тонкая талия, всегда ослепительно белая рубашка, дорогой костюм, облако духов… А вот зубы у него плохие, гнилые, и улыбка неприятная. И она поняла, что совсем не желает его видеть, особенно здесь. – Я лучше сама приеду. Тут живут люди, не хочу мешать.

– Много там народу? Переезжай ко мне!

Лена отказалась. И Мухамед начал упрекать за то, что она стесняется Ему это было даже обидно. Ведь они же родственники! «Спасибо за такую честь…»

– Мухамед, я приеду в гости, обязательно, но не теперь, – сказала Лена очень мягко, чтобы раз навсегда отмести эту тему – А ты ничего не узнал об Арифе? Я ведь просила…

– Есть тут один человек, который недавно встречался с ним в Дамаске. Но я пока не нашел этого человека… – отчитался Мухамед. – Он должен ко мне приехать.

– Спасибо и на этом.

Перебросившись парой восточных любезностей, приторных как восточные сласти, она повесила трубку.

– Ну вот что, – заявила Инна, вставая из-за стола. – Мы тут посовещались и решили, что тебя нужно развлечь. Угадай как?

– Понятия не имею… – грустно ответила Лена. – А как же дети?

– Посидит в последний раз Александра. Ничего страшного. А тебя мы повезем в мой ночной клуб! Посмотришь, как я танцую!

– Но ты… Нет-нет! Там же, наверное, надо платить за вход?

– А я, по-твоему, права голоса там не имею? Тебе будет интересно. Ты едешь?

Сергей быстро, по-обезьяньи обкусывал ноготь и внимательно смотрел на Лену. Потом дружески улыбнулся и сказал, что она не пожалеет.

Глава 5

Они сидели в грим-уборной – небольшой комнатке на задах ночного клуба. Два столика с большими зеркалами, подсвеченными неоновыми трубками по бокам, а на столиках – бутылки с косметическим молочком, комья чистой и испачканной ваты, кисточки, лак для волос, фены, косметика… Шкаф в углу, а вдоль стены – широкий удобный диван, обитый синевато-черной кожей. Сергей развалился на этом диване по-хозяйски – колени расставлены, голова откинута на спинку, рука свешена с подлокотника, вид скучающий, снисходительный и усталый. Лена с любопытством рассматривала комнату, следила за быстрыми передвижениями Инны – от шкафа к зеркалу, от зеркала к умывальнику, притулившемуся в углу… На несколько минут она исчезла из комнаты и появилась потом в сопровождении официанта – настоящего официанта, в черном костюме и крахмальной рубашке с бабочкой.

– Два коктейля моим гостям, Витенька… – ласково сказала она.

Сергей взял высокий тяжелый бокал, в котором плавал цветной фруктовый лед и маслины, рассеянно поболтал его и поставил на пол рядом с диваном. Лена раздраженно стрельнула в него глазами: «Почему он ведет себя так, словно делает одолжение? Почему коктейль заказывает Инна, а не он, почему сидит так, будто его с трудом уговорили сюда прийти?! Какой он мерзкий! И что это ничтожество из себя строит? Да ведь он презирает и меня, и ее, сразу видно! За то, что мы женщины? За то, что он почти настоящий балетный артист, а мы – никто? Какого черта Инка его терпит…» Она выпила половину бокала – медленно, сосредоточенно, пытаясь успокоиться. Визит в клуб взбудоражил ее – как давно она не видала такой красивой, парадной жизни, таких интерьеров, такого обслуживания…

Сергей подъехал на старой раздолбанной машине к заднему входу. Инна выскочила, пошла впереди, ловко виляя на высоких каблучках, они последовали за ней и оказались в маленьком служебном вестибюле, где сидел охранник в форме. Инна кивнула на них: «Мои гости». Парень даже не взглянул, зато перекинулся с Инной парой многозначительных тихих фраз. Сергей не обращал на это никакого внимания, что тоже было внове для Лены. Она-то помнила, какие истерики закатывал ей Ариф по всякому ничтожному поводу – посмотрела в чью-то сторону, встретила на улице приятеля по институту, лишний раз упомянула чье-то имя… Инна провела их в уборную и предупредила, что скоро придут еще две девушки, но они не будут против, когда увидят гостей. Переоделась и накрасилась. Когда она оторвалась от зеркала, Лена ее не узнала. Все черты ее лица как будто обострились, стали вызывающими, резкими. Тонкие брови почернели, глаза, обведенные перламутровыми, зелеными и белыми тенями, приобрели театральную огромность, глубину. От ресниц на загорелые скулы ложились длинные тени, кожа светилась, полные розовые губы были сложены так, словно Инна вот-вот кого-то поцелует.

– О… – Лена даже привстала. – Ты прямо Брижит Бардо!

– Нос не такой… – засмеялась Инна. – Будь он еще чуточку побольше, и никакого стриптиза я бы не работала…

Она скинула запачканный легкий халатик, в котором гримировалась, и осталась почти голая – только черное кружевное белье: прозрачный лифчик и крохотные трусики, едва прикрывающие лобок. Инна натянула тонкие колготки, застегнула на бедрах шортики, состоящие из двух отдельных частей – передней и задней. По боковым швам они соединялись крючками.

– А в чем ты останешься к концу номера?

– Только в трусиках и туфлях. Ну и в колготках, конечно.

На плечи Инна набросила какую-то белую шубку из страусовых перьев. Шубка дошла ей до пояса и скрыла подтянутый загорелый живот. На голове закачался сложный убор из острых черных перьев.

– Его я тоже не сниму, – пояснила Инна. – Ну вот и все.

На огромных каблуках она казалась еще выше. Если бы Сергей встал, он оказался бы ей по плечо.

– Хочется покурить, но это после номера… – как-то напряженно сказала Инна.

– Ты что, волнуешься?

– Понимаешь, зал всякий раз настроен по-разному. Иногда идет такая отрицательная эмоция, что я ее животом чувствую… А иногда танцую с настоящим вдохновением.

Сергей хмыкнул.

– Конечно, мы, артисты балета, презираем стриптизерок, – бросила ему Инна, впрочем без гнева.

– Это твоя собственная фантазия, – ответил Сергей, едва посмотрев в ее сторону.

– Ты – тоже моя фантазия и можешь заткнуться. Она посмотрела на часы и взволнованно сказала:

– Еще минут семь… Ну, пойдешь со мной? – Вопрос адресовался Лене.

Инна резко повернулась на каблуках, и девушки вышли из комнаты. Они миновали короткий коридор, и по мере того, как подходили к двери в конце, нарастал странный шум, звон, музыка… Лена услышала голос – мужской, который что-то громко и приветливо говорил.

– Мой выход объявили, – прошептала Инна и вдруг, бросив подругу, быстро прошла вперед, толкнула дверь, и Лена едва успела увидеть, как та вдруг побежала куда-то…

На маленькой сцене замер круг белого света, и в этом круге плавно распласталась по стене тонкая, какая-то нереальная фигурка… Лена видела ее сбоку, из тамбура, в котором она очутилась после того, как тоже вошла в ту дверь, за которой пропала Инна. И теперь Лене казалось, что девушка на сцене – вовсе не ее давняя подруга, нет.. Инна где-то пропала, а на сцене оказалась другая, одетая как Инна, в той же белой шубке и черных перьях, но совсем не она… Глаза у этой девушки были прикрыты, на лице застыла какая-то очень опытная, «знающая» улыбка. Ноги расставлены так широко, что еще немного – и девушка упадет… Но она не падает. Медленно приседает на расставленных ногах, руки отрываются от стены, грудь в прозрачном лифчике на миг показывается из-под распахнутой шубки и тут же исчезает. Начинается танец – она танцует как будто сдержанно, неторопливо, и это на первый взгляд не стоит ей никаких усилий – просто она делает те движения, которые делает любая женщина, чтобы показать красоту своего тела Но Лена видит, как напряжены мускулы ее ног. Девушка на сцене играет со своей шубкой, и вот это уже не шубка, а чьи-то мягкие объятия – она скользит в них, потирается щекой, распахивает их и снова исчезает в белых перьях. Диковинная черно-белая птица, танцующая брачный танец. Но где же в таком случае самец? «Самцы в зале, – сказала себе Лена. – Отсюда не видно, а жаль.. Хотелось бы посмотреть на их глаза». Шубка оказывается на полу, танец становится все откровенней и свободней… Девушка в черном белье потирается отставленной в сторону попкой о блестящий металлический шест возле стены. Начинает играть с шестом, который все больше становится похожим на что-то другое, во всяком случае, не на металлический холодный предмет. Обвивает его упругими ногами, откидывается назад, повисая на согнутых коленях, почти касаясь руками пола, снова прижимается к нему всем телом, даже делает вид, что пытается вскарабкаться… Вот она избавилась от шортиков – черная тряпочка полетела на пол и упала совсем рядом с Леной. Сквозь тонкие колготки просвечивают крохотные трусики – это выглядит так, словно под колготками ничего нет. И даже сексуальней, чем если бы Инна разделась совсем.