Личный секретарь младшего принца - Чиркова Вера Андреевна - Страница 58

Девушка сбросила на лежанку длинный жилет, села к столу и изучающим взглядом прошлась по выточенным из скорлупы гигантских орехов тарелкам. Все то же, что ей предлагали во время путешествия, молоко и сок, салат из овощей и фруктов, ореховое печенье, которое, как она успела выяснить, не пекут, а подсушивают, маленькие булочки, которые вовсе не хлеб, а плоды хлебного дерева, и эльфийские сладости.

Илли налила себе молока, взяла булочку и приступила к завтраку, впервые за последние дни никуда не торопясь и не волнуясь, что очередной кучер уже нетерпеливо посматривает в сторону шатра своими красивыми глазками.

Однако вскоре выяснилось, что оставлять ее без внимания хозяева вовсе не намерены. Циновка, которую Илли, войдя в дом, плотно задвинула, резко распахнулась, и в комнату буквально ворвалась девушка в эльфийском одеянии. Однако ее волосы были старательно зачесаны на уши, и сеньорита секретарь усмехнулась про себя. Ей достаточно было сравнить прически сопровождавших ее воинов и сидевших на поляне анлеров, чтобы понять, чистокровные эльфы специально приподнимают волосы с ушей всякими заколками, шнурками и косичками, чтоб продемонстрировать главный признак своей расы.

— Ты Иллира? — нахально уставившись на девушку, спросила пришедшая и, не дожидаясь ответа, сообщила: — А я Сетлина. Буду твоей подругой, пока ты тут живешь. Завтракай быстрее и идем смотреть, как раскрывается великая жемчужница.

— Сетлина, — Иллира спокойно пододвинула ближе к себе тарелку с печеньем, хотя минуту назад вовсе не собиралась его есть, — а кто тебя назначил моей подругой?

— Анлер Тинурвиель, — чуть помрачнев, сообщила смеска.

— И в чем ты провинилась? — интуитивно угадав причину этой угрюмости, также спокойно и доброжелательно поинтересовалась гостья.

— За испорченный стул. Я сорвала его раньше времени, и он получился кривобокий, — от расстройства бесхитростно призналась та и вдруг насторожилась: — А откуда ты знаешь?

— Не знаю, а догадываюсь, — усмехнулась Илли, тоже нашла тайну. — Ведь ты вовсе не хочешь быть моей подружкой?

— Ну, это большая честь — дружить со знатными гостями, — кисло сообщила смеска и требовательно поторопила: — Идем быстрее, а то все лучшие места займут.

— А она распускается раз в году? Ну эта твоя… жемчужница?

— Нет, как ты могла подумать! Каждый день!

— Тогда, Сетлина, сначала ответь мне на один вопрос, — так же неторопливо поглощая печенье, задала вопрос странная гостья. — А сама ты хочешь посмотреть, как она распускается, или у тебя есть другое желание?

— Я уже сто раз видела… — пренебрежительно фыркнула девушка. — Сама я пошла бы собирать плоды конфетного дерева, они как раз начинают падать. Но это разрешают только чистокровным или по просьбе гостей.

— Отлично, — обрадовалась Илли, — тогда делаем так: я тебя прошу собрать мне плодов этого самого конфетного дерева, но не спеши, выбирай для меня самые лучшие… остальные можешь съесть. Время тебе даю до обеда… раньше мне их не нужно. Иди.

Циновка на двери взвилась и аккуратно задернулась снаружи, и сеньорита секретарь весело хихикнула. Так вот, стало быть, что означает заявление эльфов, утверждающих, что слуг у них нет. Все правильно, и зачем им слуги, когда у них такие послушные подруги и друзья?

Глава 25

— Канд, хоть немного посиди спокойно, а? — безнадежно вздохнув, попросил Бенгальд, страстно жалея, что поддался на уговоры матери.

Дьявол, да лучше бы он отправился сидеть под стенами крепости! Ведь загодя знал, что миролюбивые и рассудительные в общей массе степняки долго сопротивляться не станут.

Вот была бы поздняя осень и переделаны все полевые работы, да набиты погреба и амбары припасами, тогда они, может, еще и повоевали. Но какой же дурак воюет в самом разгаре весны, когда за один день невыполотые сорняки растут чуть не на три пальца? Все эти тонкости объяснил Бенгальду еще его наставник по экономике, и принц точно уяснил: все свои поступки разумные люди связывают с окружающими их обстоятельствами и явлениями.

Все. Кроме любви.

И потому он зря тратит время, пытаясь объяснить младшему, что эльфы слишком помешаны на чистокровных эльфийках и даже на полукровок крайне редко обращают внимание. А уж на человечьих женщин — только в тех случаях, когда этого требуют интересы нации или влюбленные девушки используют слишком сильные привороты.

— Не нужно стараться… Бенг, я и сам все это знаю, — с досадой отвечал на такие пояснения его четвертое высочество, — но она — необыкновенная. Ты же видел, этот ее проклятый плод не пошел в руки к анлеру? Вот и решат приспособить моего секретаря выращивать им уэллины. А чтоб никуда не ушла, прикажут какому-нибудь белобрысому квартерону вылить на нее ушат своего знаменитого обаяния и…

Что будет после этого «и», принц обычно сказать не успевал, стискивал зубы и начинал тихо рычать. А последние лиги, оставшиеся до Зеленого дома, вообще не мог спокойно усидеть на месте, выглядывал в окно, хотя там еще царила предутренняя глухая пора, поправлял заранее напяленный праздничный колет королевских цветов и кружева на рукавах белоснежной рубашки.

И заранее сообщил, что он не намерен останавливаться у особняка, принадлежащего королевскому роду, а напрямик направится в лес.

Бенгальд только сокрушенно вздыхал, у него уже лежало в кармане послание, тайком врученное на одной из остановок Гарстеном, одним из четверых сопровождающих, что еще мчались по пятам за летевшей мимо городов и деревень каретой. И в этом послании были для старшего принца совершенно четкие указания, ослушаться которых он не мог, хотя и не был с ними полностью согласен.

А еще он впервые в жизни не мог придумать, как выполнить приказ так, чтоб не уронить свою честь в своих собственных глазах. И это при том, что по долгу службы Бенгальд много чего мог себе позволить, когда речь шла об интересах семьи или государства.

— Стой! — раздался где-то впереди голос Ингирда, и карета замедлила ход.

— Ну, что там, Инг? — нетерпеливо дернув дверцу кареты, крикнул принц, и верный баронет немедленно оказался рядом, и не один.

Слава пресветлому духу, облегченно выдохнул советник юстиции, увидев неожиданного гостя, все-таки сообразила, что одному ему с таким деликатным вопросом справиться будет невозможно.

Дигона, высокого, плечистого телохранителя королевы, сопровождавшего ее в самые опасные и тяжелые поездки, знал весь двор. А боялись все, у кого была причина обижаться на ее величество или желать ей зла. Каким-то седьмым чувством он угадывал таких людей даже прежде, чем они решались на открытые действия.

— Дигон?! Что случилось? — встревожился Кандирд. — Откуда ты тут?

— Можно мне сесть в вашу карету? — вежливо осведомился телохранитель, и это была скорее дань уважения, чем просьба.

— Конечно, Дигон, — нетерпеливо пригласил Кандирд и, едва телохранитель уселся на сиденье напротив, крикнул кучеру: — Гони!

— Отставить! — перекрыл его приказ зычный голос Дигона. — Езжай не торопясь, чтоб лошадки поостыли. Некуда вам спешить.

— Как это… некуда? — начал бледнеть младший, но телохранитель, знавший его с первого дня жизни, тут же успокаивающим голосом поправился:

— Я хотел сказать, что пока не взойдет солнце, в свой лес эльфы никого все равно не пускают. Даже по приглашениям. Такая уж у них вредная привычка… спать по ночам. Поэтому я и выехал вам навстречу, ее величество так и сказала: обязательно встреть Кандирда, а то помчится к лесу напрямик.

— А где ее величество?! — начал подозревать правду четвертый принц.

— В лесу. Эльфы разрешили сеньорите секретарю двух сопровождающих.

— И кто второй?

— Магистр Транбиус. Поэтому не волнуйтесь, все у них в полном порядке, а вас ждет ванна и горячий завтрак. Потом и отправитесь… кстати, королева велела взять сопровождающим вместо сеньориты капитана Гарстена, а четвертым — лекаря Бунзона. После посещения леса все лекари и маги обычно растут в мастерстве.