Сочинения в 2-х томах. Том 1. Стихотворения. - Мандельштам Осип Эмильевич - Страница 10

10

<Ноябрь> 1915

***

Заснула чернь. Зияет площадь аркой.Луной облита бронзовая дверь.Здесь Арлекин вздыхал о славе яркой,И Александра здесь замучил Зверь.Курантов бой и тени государей:Россия, ты – на камне и крови -Участвовать в твоей железной кареХоть тяжестью меня благослови!

12 мая 1913

Дворцовая площадь

Императорский виссонИ моторов колесницы,-В черном омуте столицыСтолпник-ангел вознесен.В темной арке, как пловцы,Исчезают пешеходы,И на площади, как воды,Глухо плещутся торцы.Только там, где твердь светла,Черно-желтый лоскут злится,Словно в воздухе струитсяЖелчь двуглавого орла.

<Июнь> 1915

Tristia

***

"Как этих покрывал и этого убораМне пышность тяжела средь моего позора!"– Будет в каменной ТрезенеЗнаменитая беда,Царской лестницы ступениПокраснеют от стыда,........................................И для матери влюбленнойСолнце черное взойдет."О, если б ненависть в груди моей кипела,Но видите – само признанье с уст слетело"– Черным пламенем Федра горитСреди белого дня.Погребальный факел чадитСреди белого дня.Бойся матери ты, Ипполит:Федра-ночь – тебя сторожитСреди белого дня.«Любовью черною я солнце запятнала...».....................................– Мы боимся, мы не смеемГорю царскому помочь,Уязвленная Тезеем,На него напала ночь.Мы же, песнью похороннойПровожая мертвых в дом,Страсти дикой и бессоннойСолнце черное уймем.

1915, 1916

Зверинец

Отверженное слово «мир»В начале оскорбленной эры;Светильник в глубине пещерыИ воздух горных стран – эфир;Эфир, которым не сумели,Не захотели мы дышать.Козлиным голосом, опять,Поют косматые свирели.Пока ягнята и волыНа тучных пастбищах водилисьИ дружелюбные садилисьНа плечи сонных скал орлы,Германец выкормил орла,И лев британцу покорился,И галльский гребень появилсяИз петушиного хохла.А ныне завладел дикарьСвященной палицей Геракла,И черная земля иссякла,Неблагодарная, как встарь.Я палочку возьму сухую,Огонь добуду из нее,Пускай уходит в ночь глухуюМной всполошенное зверье!Петух и лев, широкохмурыйОрел и ласковый медведь -Мы для войны построим клеть,Звериные пригреем шкуры.А я пою вино времен -Источник речи италийской -И в колыбели праарийскойСлавянский и германский лен!Италия, тебе не леньТревожить Рима колесницы,С кудахтаньем домашней птицыПерелетев через плетень?И ты, соседка, не взыщи -Орел топорщится и злится:Что, если для твоей пращиТяжелый камень не годится?В зверинце заперев зверей,Мы успокоимся надолго,И станет полноводней Волга,И рейнская струя светлей,-И умудренный человекПочтит невольно чужестранца,Как полубога, буйством танцаНа берегах великих рек.

Январь 1916, 1935

***

В разноголосице девического хораВсе церкви нежные поют на голос свой,И в дугах каменных Успенского собораМне брови чудятся, высокие, дугой.И с укрепленного архангелами валаЯ город озирал на чудной высоте.В стенах Акрополя печаль меня снедалаПо русском имени и русской красоте.Не диво ль дивное, что вертоград нам снится,Где голуби в горячей синеве,Что православные крюки поет черница:Успенье нежное – Флоренция в Москве.И пятиглавые московские соборыС их итальянскою и русскою душойНапоминают мне явление Авроры,Но с русским именем и в шубке меховой.

Февраль 1916

***

На розвальнях, уложенных соломой,Едва прикрытые рогожей роковой,От Воробьевых гор до церковки знакомойМы ехали огромною Москвой.А в Угличе играют дети в бабкиИ пахнет хлеб, оставленный в печи.По улицам меня везут без шапки,И теплятся в часовне три свечи.Не три свечи горели, а три встречи -Одну из них сам Бог благословил,Четвертой не бывать, а Рим далече,И никогда он Рима не любил.Ныряли сани в черные ухабы,И возвращался с гульбища народ.Худые мужики и злые бабыПереминались у ворот.Сырая даль от птичьих стай чернела,И связанные руки затекли;Царевича везут, немеет страшно тело -И рыжую солому подожгли.