Александр Македонский. Пески Амона - Манфреди Валерио Массимо - Страница 28

Александр отпустил его, но, разжав руки, заметил, что они в крови.

— Этот человек ранен! Быстро, позовите хирурга!

Тут же со своим ассистентом появился врач Филипп и занялся солдатом.

— Предупреди своих коллег о создавшейся ситуации, — посоветовал ему царь. — Приготовьте столы, бинты, уксус — все, что нужно.

Тем временем прибыли Гефестион, Евмен, Птолемей, Кратер, Клит, Лисимах и прочие, все в доспехах и при оружии.

— Кратер! — крикнул царь, едва завидев его.

— Приказывай, государь!

— Немедленно собери два эскадрона и скачи к Пердикке: он в беде. Не ввязывайтесь в бой. Заберите убитых и раненых — и назад. Птолемей!

— Приказывай, государь!

— Возьми отряд разведчиков и легкой конницы, фракийцев и трибаллов. Езжайте вдоль берега и найдите, где можно выгрузить осадные машины. А затем сразу сигнальте флоту идти к берегу и помогите разгрузиться.

— Будет сделано.

— Черный!

— Приказывай, государь!

— Вели привезти все легкие катапульты на конной тяге туда, где Пердикка попал в засаду. Никто не должен покинуть Миндский порт или войти в него, даже рыбаки. Если отыщешь подходящее место, метай в город все зажженные стрелы, какие сможешь. Сожги его, если удастся, до последнего дома.

Александр был в бешенстве, и его гнев все возрастал.

— Мемнон! — прорычал он.

— Что ты сказал?

— Мемнон! Это его работа. Он отвечает ударом на удар. Я отрезал от берега персидский флот, а он отрезал мой. Это его работа, я уверен. Гефестион!

— Приказывай, государь!

— Возьми фессалийскую конницу и эскадрон гетайров, скачи в Галикарнас и выбери хорошую позицию для лагеря у восточной или южной стороны стены. Потом найди место для установки машин, собери рабочих, чтобы разровняли и подготовили площадки. Быстро!

Уже все проснулись: со всех сторон скакали конные отряды, раздавались короткие приказы, крики и возгласы, ржание коней.

Прибыл Парменион в полном вооружении и с двумя вестовыми.

— Приказывай, государь!

— Нас предали. Пердикка попал в Миндском порту в засаду, и мы не знаем, что с ним. Вели раздать завтрак, а потом построй пехоту и конницу на марш. Я хочу, чтобы на рассвете они выступили. Нападем на Галикарнас!

Парменион поклонился и обернулся к своим вестовым:

— Слышали, что сказал царь? Ну так шевелитесь!

— Парменион…

— Что-то еще, государь?

— Пошли Филота с конным отрядом в Минд: мне нужно как можно скорее понять ситуацию.

— Вон он, — ответил Парменион, указывая на скакавшего к ним своего сына. — Я велел выступить немедленно.

Тем временем Гефестион со своими эскадронами бросился из лагеря и, подняв тучу пыли, помчался в направлении Галикарнаса.

Город показался вдали при первых лучах солнца, под стенами никого не оказалось. Гефестион огляделся вокруг и снова пришпорил коня, чтобы внезапно занять равнину, показавшуюся очень подходящей для лагеря.

Между прибывшим отрядом и Галикарнасом были невысокие холмы, и Гефестиону не было видно, что делается в непосредственной близи от города. Соблюдая максимальную осторожность, он направился туда шагом.

В тихий рассветный час все казалось спокойно, но вдруг послышался странный шум, резкий и ритмичный, как будто по земле или по камням били чем-то металлическим. Поднявшись на невысокий холм, Гефестион замер, пораженный открывшимся зрелищем.

Внизу виднелся огромный ров шириной, наверное, футов в тридцать пять и очень глубокий. Там работали сотни людей, вынося землю и возводя рядом гигантскую насыпь.

— Проклятье! — воскликнул Гефестион. — Мы слишком долго ждали. Ты! — обратился он к одному из своих солдат. — Срочно возвращайся назад и предупреди Александра.

Тот, пришпорив коня, поскакал к лагерю.

Но как раз в этот момент одни из ворот в Галикарнасской стене открылись, оттуда вылетел эскадрон и понесся по единственной оставшейся не раскопанной полосе между рвом и стеной.

— Они направляются к нам! — крикнул командир фессалийцев. — С этой стороны, с этой стороны!

Гефестион велел своему отряду выполнить разворот и бросился на врагов, которые растянулись в узком проходе, спеша как можно скорее выбраться на открытое место.

Он расположил строй фронтом в двести футов и в четыре ряда глубиной и направил атаку на голову вражеской колонны. Галикарнасцы мчались вдоль насыпи, стремясь выстроиться достаточно длинной линией, чтобы выдержать удар. Противники столкнулись недалеко от вала. Галикарнасцы не успели как следует разогнаться, и Гефестион стал оттеснять их назад.

Тем временем землекопы на дне рва побросали инструменты и, спешно взобравшись по внутреннему склону траншеи, побежали к воротам, но защитники уже закрыли их изнутри.

Отряд фессалийцев бросился по проходу между рвом и стеной и обрушил на безоружных землекопов шквал дротиков, быстро перебив всех. Но вскоре из скрытой двери вылетел другой отряд конницы и ударил фессалийцам во фланг, так что им пришлось развернуться для фронтального столкновения.

В конце концов, Гефестиону, заменившему уставших фессалийцев на свежих гетайров, удалось взять верх. Он оттеснил врагов к самым воротам, которые с готовностью отворились и впустили их.

Македонский командир не решился преследовать противника в проходе меж двух массивных бастионов, полных лучников и метателей дротиков, а ограничился тем, что занял место для лагеря и начал копать ров со стороны города, ожидая прибытия землекопов. Нескольких всадников он послал разведать источники, где можно было бы напоить людей и коней, когда прибудет остальное войско.

Вдруг один из гетайров указал на что-то на стене.

— Смотри, командир, — сказал он, протянув руку в сторону самой высокой башни.

Гефестион повернулся к нему и подъехал поближе, чтобы рассмотреть. Там виднелся воин в блестящем железном панцире, с лицом, скрытым под коринфским шлемом, и с длинным копьем в руке.

За спиной раздался крик:

— Командир, царь!

Во главе «Острия» на Букефале скакал Александр. Спустя несколько мгновений он уже находился рядом с другом. Александр поднял голову к башне, где на солнце сияли доспехи воина с закрытым лицом.

Царь молча присмотрелся и, поняв, что тот в свою очередь смотрит на него, проговорил:

— Это он. Это он, я чувствую.

В этот момент очень далеко, за городом Келены, следующая по Царской дороге Барсина с сыновьями остановилась отдохнуть на постоялом дворе. Засунув руку в походную сумку, чтобы взять носовой платок и вытереть пот, она наткнулась на какой-то незнакомый предмет. Это оказался футляр со свернутым листом папируса внутри. На этом листе Апеллес несколькими мастерскими штрихами набросал портрет ее мужа, лицо Мемнона. Сквозь слезы Барсина прочла скупые слова, торопливым неровным почерком начертанные снизу:

Так же крепко твое лицо запечатлелось в памяти Александроса.

ГЛАВА 24

С холма город был виден как на ладони. Александр слез с коня, и его примеру тут же последовали товарищи. Перед ними открывался поразительный вид. Широкая естественная котловина, зеленеющая оливами и пестревшая черными факелами кипарисов, плавно, как театр, уходила вниз, к мощным стенам, прикрывавшим город с севера и востока. Спуск прочерчивала лишь огромная рыжая рана рва, вырытого Мемноном в двухстах футах от основания стен.

Слева виднелся акрополь со святилищами и статуями. От алтаря к лазурному небу поднялся дым от жертвенного огня, прося у богов милости — победы над врагом.

— Наши жрецы тоже принесли жертву, — заметил Кратер. — Интересно, к кому прислушаются боги.

Александр обернулся к нему:

— К тому, кто сильнее.

— Машины через эту канаву никак не переправить, — вмешался Птолемей. — А с такого расстояния нам не удастся пробить стену.

— Конечно, — согласился Александр. — Сначала надо засыпать канаву.

— Засыпать канаву? — переспросил Гефестион. — А ты представляешь, сколько…