Последний легион - Манфреди Валерио Массимо - Страница 55

Вульфила был не более чем в двадцати шагах от входа в пещеру; его широкая грудь и плечи поднимались над верхушками густых кустов, давно скрывших первоначальное направление дороги. Выглядел Вульфила ужасно: его лицо почернело от сажи, глаза налились кровью, шрам, пересекший лицо, распух; варвар принюхивался к воздуху, словно лесной волк, почуявший добычу. Солдаты Вульфилы веером рассыпались по лесу, изучая каждую ветку и куст, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь след на земле. Все в пещере затаили дыхание, ощущая близкую опасность, и мужчины взялись за мечи, готовые драться насмерть — просто драться, независимо от причины… Но вот варвары прекратили поиски. Вульфиле пришлось признать поражение, и он дал приказ возвращаться. Варвары отправились назад.

Наконец-то Ливия получила возможность объяснить всем, что именно произошло.

— Я перед рассветом встретилась со Стефаном, — сказала она. — И он мне сказал, что Антемий нас предал. Я не смогу заплатить вам обещанные деньги, по крайней мере, сейчас.

Амброзин сделал шаг к девушке.

— Но я… я не понимаю.

— Все очень просто, — пожала плечами Ливия. — На востоке снова правит император Зенон, свергший с трона Василиска. А Зенон желает сохранять с Одоакром хорошие отношения. Должно быть, Зенон узнал о заговоре Антемия, и не оставил старику выбора… в связи с новой политической ситуацией Антемию просто пришлось предать Ромула

— И что теперь будет с мальчиком? — спросил Ватрен.

— Мы можем взять его с собой, — предложил Аврелий.

— Погоди-ка… — Ливия пыталась заставить мужчин выслушать ее до конца. Но…

— Взять, но куда? — возразил Деметр, не обратив внимания на попытку девушки. — Одоакр отправит в погоню за нами всех своих людей, до единого! У нас просто нет никаких шансов. И незачем дурачить самих себя и думать, что они ушли и оставили нас в покое. Они вернутся, можете не сомневаться, да еще тогда, когда мы и ожидать того не будем, и они заставят нас заплатить за все. Так что незачем прятаться от правды.

— Ну и что? Даже если и так, что, по-твоему, нам делать? — ответил вопросом Аврелий. — Потребовать денег и отдать мальчика варварам?

— Эй! Я хочу понять, что за чертовщина вообще тут происходит? — возмутился Батиат. — Может кто-нибудь объяснить…

— Если бы вы дали мне сказать несколько слов… — вставила Ливия.

Ромул, смущенный и растерянный, слушал их спор, резкие фразу, которыми обменивались товарищи, и чувствовал себя так, словно был где-то вдали от всего этого… снова его судьба очутилась в чужих руках… но теперь уже в эти руки не могло упасть достойное вознаграждение, Ромул стал просто обузой, причиной раздражения…

Аврелий понял состояние мальчика, понял, что Ромул чувствует себя брошенным и униженным, — и попытался исправить положение.

— Послушайте, они не…

Но тут все голоса перекрыл громкий голос Амброзина, прозвучавший так гневно и негодующе, как никогда прежде.

— Довольно! — воскликнул старый наставник. — Теперь послушайте меня! Все вы! Я приехал в эту страну много лет назад, из Британии, вместе с делегацией, присланной для переговоров с императором. Мы просили его о помощи — от имени всего народа нашего острова, страдавшего от жестокой тирании и измученного непрерывными набегами варваров, убивавших и грабивших. Во время путешествия я потерял всех своих друзей — их убили холод, болезни и разбойники, нападавшие на нас из засад. Я добрался до цели в одиночку, но тогдашний император так и не принял меня. Он был всего лишь куклой-марионеткой в руках других варваров; он просто не мог меня выслушать. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким несчастным… но мне пришлось жить с этим долгие годы. И я жил — благодаря своим медицины и алхимии, пока не стал воспитателем и наставником вот этого мальчика. Я был рядом с ним и в радостные моменты, и в дни горя и отчаяния, в дни унижения и тюрьмы, и я могу вам сказать вот что: он куда храбрее, сострадательнее и благороднее любого из вас! И любого, кого мне вообще доводилось встречать в жизни!

Все молчали, подавленные голосом новоявленного оратора. А старик положил руку на плечо Ромула и заставил мальчика выйти в центр круга, образованного беглецами, словно предлагая всем сосредоточить свое внимание на юном императоре. И продолжил чуть тише, но куда более торжественно:

— И теперь я прошу его услышать призыв его подданных в Британии, на многие годы предоставленных собственной судьбе, и прийти им на помощь в их бедах. Я прошу его встать лицом к лицу с большими трудностями и опасностями… с вашей помощью или без нее.

Все до единого в полном ошеломлении уставились на Амброзина, а потом обменялись взглядами с таким видом, словно не в силах были поверить собственным ушам.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — кивнул Амброзии. — Это легко прочесть в ваших глазах. Вы думаете, что я выжил из ума, но вы ошибаетесь. Теперь, когда вы лишились возможности получить вознаграждение, вам остаются два варианта. Вы можете отдать Ромула Августа в руки его врагов — и, возможно, заработать на этом даже больше… да, вы можете предать своего императора и навсегда запятнать себя этим бесчестным поступком. Но я уверен, ни один из вас даже не помышлял о таком. Я успел достаточно хорошо узнать вас за то недолгое время, что мы провели вместе, и я вижу, что в вас до сих пор живо нечто такое, что я считал давно умершим: храбрость, доблесть и преданность истинных римских солдат. Выбор за вами: вы можете присоединиться к императору, а можете просто позволить нам уйти, как свободным людям. — Взгляд старого наставника упал на рукоятку меча, висевшего на поясе Аврелия. — Этот меч будет нашим талисманом, и нас поведет вперед древнее пророчество, известное лишь нам двоим.

Мертвая тишина стояла в просторном подземном святилище. Воины были до глубины души потрясены и словами старика, и достоинством и храбростью маленького правителя, не имевшего ни царства, ни армии.

Первым заговорил Ромул.

— Я иду с тобой, Амброзии. Куда бы ты меня ни повел, с этим мечом или без него, Господь поможет нам.

Он взял своего наставника за руку, и они пошли к выходу из пещеры.

Но Аврелий преградил им путь.

— Могу я спросить — как вы намерены выбраться отсюда?

— Пешком, — коротко ответил Амброзин.

— Пешком, — повторил Аврелий тоном человека, который не понял, что это он такое услышал.

— Именно так.

— А когда вы доберетесь туда, — произнес Ватрен с легким оттенком язвительности в голосе, — если вы туда доберетесь… как вы намерены бороться с этими кровожадными тиранами и ужасными варварами, о которых вы тут рассказывали? Вас всего двое, старик и

— Ребенок, — закончил за него Ромул. — Я ведь просто мальчик, правда? Ну, а разве Юл, сын героя Энея, не был всего лишь мальчиком, когда покинул охваченную огнем Трою и отправился в Италию? И, тем не менее, он стал прародителем величайшего народа всех времен… Мне нечего вам предложить. У меня нет земель, нет денег, чтобы выплатить мой долг. Я могу лишь поблагодарить вас за то, что вы сделали для меня. Я могу только сказать, что никогда вас не забуду, что вы всегда будете занимать важное место в моем сердце, проживи я хоть сотню лет. — Голос Ромула слегка дрогнул от переполнивших мальчика чувств. — Ты, Аврелий, и вы Ватрен, Деметр, Батиат, Оросий… и ты тоже, Ливия, — не забывайте меня. Прощайте! — Он повернулся к своему наставнику. — Идем, Амброзии. Нам пора.

Они дошли до выхода из святилища Митры, отодвинули плющ и выбрались на тропу. Аврелий взял поводья Юбы, посмотрел на своих товарищей и сказал так, словно это было чем-то самим собой разумеющимся:

— Я сними.

Ватрен встряхнул головой, словно желая проснуться.

— Ты это не всерьез, — сказал он. — Да подожди же, чтоб тебя разорвало!

И бросился следом за римлянином.

Ливия улыбнулась так, будто ничего другого и не ожидала, и тоже направилась к выходу, ведя за собой лошадь.

Батиат почесал затылок.