Мельин и другие места - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 45

Но предо мною были лишь разбитые повозки, сломанные стрелы и прочий мелкий хлам, который остаётся на полях сражений. Люди захоронили тела орков, свалив их в общую яму. Впрочем, своих они похоронили почти также, единственное насыпали сверху нечто вроде низенького кургана.

Я опустился на землю рядом с могилой урукхаев и сидел в раздумье, что же мне делать дальше. Какая-то подлая мыслишка то и дело напевала, что я зря не пошёл со своим человеческим отцом, по крайней мере, сейчас бы у меня была надежда на будущее, но я прогнал эту мысль. Предателем я быть не хотел.

У меня не было карты, не было даже представления куда можно идти, но я точно знал, что не хочу за горы. Ни за что на свете я не хотел вновь встретиться с призраками, пусть даже я знал их и любил при жизни. Живому там не место, к тому же люди направились именно туда, возможно в поисках уцелевших урукхаев, я всё же где-то в глубине души надеялся, что таковые были, а может, у людей был, какой-нибудь, свой умысел, или хотя бы обычное любопытство.

Я же пошёл по нашему следу назад, туда, откуда мы и пришли.

Мой переход был ещё более страшен, чем движение к горам, я стал похож на зверя. Припасы мои в скором времени закончились и я голодал. Пытался добывать рыбу в быстрых холодных речках, и, если удавалось поймать, ел её сырой, ещё трепещущей. Я даже воду пил как животное опустив лицо в обжигающие холодом струи. Постепенно я сбился с известной мне дороги, предпочитая идти вдоль реки. Здесь, по крайней мере, была вода и пища. Ночами я лежал на земле и смотрел на огромные яркие звёзды. Я не различал созвездий, хотя когда-то мать рассказывала мне о них. Но я не запоминал их, так же как не запоминал рассказанные ею сказки. Теперь же какие-то обрывки вспыхивали в моей памяти, как огонь что я однажды видел в звёздном небе. В первые мгновения я испугался, так что захотелось завыть, что-то тёмное и жуткое было в этом огне, что напомнило мне мерзких пауков — призраков, а затем я подумал, что этот мир, где не оказалось места моему народу, достоин участи быть сожженным таким огнём.

Но как не старался я выжить, всё меньше сил было у меня. Я оставался, не смотря не на что, ребёнком, слабым и одиноким. Порою я даже переставал понимать время суток, всё покрывалось пеленой. И частенько лёжа на земле, я собирался с силами, чтобы побороть голод и мучащую меня лихорадку, для того чтобы доползти к реке и попытаться поймать какую-нибудь глупую рыбу, или лягушку, все, что можно было съесть. В такие моменты я говорил сам с собой, мне казалось, впрочем, не исключено что так оно и было, ко мне приходили мои умершие, они беседовали со мной. Я знал, что они рассказывают мне что-то важное, предостерегают о чём-то страшном. Но едва они исчезали в никуда, как я сразу забывал их слова. Иногда я видел картины и людей, с которыми меня ранее никогда не сводила жизнь. Я видел огромные поля сражений, видел несущихся девятерых всадников на чёрных конях, и кровь замирала в моих венах от страха и в то же время от зависти к той силе, что они обладали. Да они были лишь призраками, но всем нам было суждено рано или поздно стать бестелесными тварями, так я думал тогда. А эти некогда великие короли не утратили своей мощи, даже когда их тело сгнило, предав их силу. Они несли ужас и мрак, но что есть зло? Разве кто-то смог бы мне ответить. И думая так, я всё чаще и чаще вызывал эти видения. Они будто чувствовали это, точно слышали мой зов, представая передо мной. Кольценосцы мчались вперёд, и их плащи трепетали за спинами и били по крупу коней, подгоняя их и в без того безумной скачке. Вперёд! Вперёд! Шли тёмные армии, заставляя дрожать землю. Я видел урукхаев отмеченных белой рукой их создателя и восхищался их непобедимостью. А над всем над этим был ОН! Я видел и ЕГО! Когда видения отступали, я, приходя в себя, удивлялся этим снам. Но тут же забыв о том, что я сам нахожусь на грани между смертью и жизнью, призывал их вернуться. И вновь чеканили шаг тёмные армии, лилась кровь, я видел, как гибли люди. И не чувствовал ни сострадания, ни злорадства. Временами мне начинало казаться, что я это ОН. И что под моей распростёртой дланью идут армии, и что это я могу заглянуть в душу каждому своему воину и выкрасить её в чёрный цвет. И я смеялся, распугивая зверей и падальщиков, собравшихся над моим телом, в котором едва теплилась жизнь.

В одном из видений, оказавшись перед НИМ, я спросил:

— Почему же ты проиграл?

И ОН улыбнулся мне в ответ.

— И как ты можешь являться мне сейчас, если тебя больше нет? — задал я второй вопрос.

ОН вновь улыбнулся и его голос был нежен, точно поцелуй перед смертью:

— Вначале я отвечу тебе на твой второй вопрос, потому что он должен был быть первым. Всё должно быть в своё время. Понимаешь?

Я кивнул.

— Я в каждом существе помнящем меня и верящем в меня. Как бы меня не звали, я всегда один и тот же. Придёт время и новый Властелин поведёт свои войска. И он будет мной и в тоже время он будет другим. Понимаешь?

Я не понимал, но всё же утвердительно кивнул, почему-то я чувствовал, что я самое главное потом, и не стоит останавливаться на мелочах.

— И вот мой ответ на твой первый вопрос. Я не проиграл. То ведь была битва, а не война. Силы Света думают, что Зло потерпело поражение. Но битва была настолько великой, настолько грандиозной, такими обворожительными и влекущими были мои слуги, что не многие позабудут, и дети, играя, содрогаясь от страха, всё же будут изображать их.

— Но зачем это всё?

— Зачем?

— Да к чему должна литься кровь и почему Средиземью просто не жить в мире?

— Это скучно, — сказал он и расхохотался. И я был не уверен, что сказанное им было правдой.

ОН исчез, а перед моими глазами снова предстала битва. Я смотрел с содроганием как эльфы, люди, орки, гномы, хоббиты и прочие существа убивают, уродуют, режут друг друга. Их лица были искривлены и безобразны. Я видел, как Средиземье окутывала битва, и каждый был готов убить другого. Я закричал, пытаясь остановить всё это. Но был лишь бесплотным духом, а они убивали и убивали, и земля до самых своих костей пропиталась кровью, так что Чёрные гномы ходили по колено в ней в своих самых глубоких шахтах, не замечая, что это кровь, принимая её за тёмную воду. Я же чувствовал тошнотворный запах её, и видел, как поднимаются испарения над ней, чтобы вновь превратиться в жажду убийства, в месть за мёртвых, в кажущуюся отвагу. И, похоже, только я понимал, что всё это бесполезно. Бесполезно уничтожать кого-то, бесполезно плавить кольцо, бесполезно устанавливать законы и порядки, всё это влечёт за собой только кровь и боль. И Зло, умирая, только глубже пускает корни, точно захороненное в землю зерно, и кровь плавит кости земли. Вот он смысл! И я постиг его. Всё было ловко спланированной игрой, всё это было для того, чтобы просто разрушить мир подточив его изнутри. Всё было ложью и власть ради власти и жажда покорить мир, всё это было разыграно ради того, чтобы Добро, само того не понимая, лило воду на мельницу врага, точнее не воду, а кровь.

— Хочешь остановить всё это?

Я не сразу понял, что это не сон. Голос звучал не в моей голове, он был в ушах, я так отвык от речи, что вскрикнул, она показалась мне самым прекрасным звуком на земле. Видения отпускали меня, всё дальше уходили армии, и ветер клонил им вслед головки трав прощаясь, покой возвращался ко мне.

Я с трудом открыл глаза и увидел старика сидящего рядом, от него исходила такая сила, что я вздрогнул.

— Не бойся, — сказал он мне, — я здесь не для того чтобы причинить тебе зло. Если бы я этого хотел, мне было бы достаточно пройти мимо, и ты бы умер.

— Может быть, так оно было бы и лучше.

Незнакомец не ответил, он молча отвязал от пояса флягу и дал мне напиться. Вино было тягучим и горьким, мне вдруг вспомнилась кровь, которую я видел в своих видениях. И тут же я заметил на губах старика странную улыбку, мне показалось торжествующую, но она пропала, когда он сообразил, что я смотрю в его лицо.