Казнь на Вестминстерском мосту - Перри Энн - Страница 43

Веспасия испытала все это на себе после смерти Джорджа, поэтому знала, что чувствует Зенобия. И поэтому же у нее не было ни малейших сомнений в необходимости вызвать Шарлотту и поручить ей выяснить хоть что-нибудь. Она бы подключила к этому и Эмили, если бы та не путешествовала по Италии. И без угрызений совести готова была отнять время у Сомерсета Карлайла и воспользоваться его талантами, если таковые окажутся полезными.

Он принял ее в своем кабинете, который был меньше, чем малая гостиная, но значительно уютнее. Этот уют кабинету обеспечивала старая мебель с потертой кожаной обивкой и идеально отполированными деревянными поверхностями, в которых отражались отблески огня в камине. Большой письменный стол был завален бумагами и открытыми книгами, из письменного прибора торчали три пера, с полдюжины палочек печатного воска и лист неиспользованных почтовых марок.

Сомерсету Карлайлу было далеко за пятьдесят. Худой, он выглядел так, будто его сжигает избыток энергии, будто его обуревает жажда деятельности. Он воспринимал окружающую действительность с иронией, и только долгие годы тренировки помогали ему не выходить за рамки приличий в демонстрации своего отношения к обществу, причем вовсе не потому, что он боялся каких-то догматов или верил в них, а потому, что знал, насколько нецелесообразно шокировать людей. Однако, как было известно Веспасии, он обладал живым и безграничным воображением и готов был на любые действия, если считал дело правым, каким бы странным оно ни казалось на первый взгляд.

Ее появление удивило Сомерсета и тут же разожгло его любопытство. Дама ее статуса никогда бы не приехала без предварительной договоренности, если бы ее не вынуждали к этому обстоятельства. Зная Веспасию, он предположил, что ее визит связан с преступлением или какой-то несправедливостью, затрагивающей ее интересы.

Как только она вошла, он встал, но при этом нечаянно свалил на пол стопку писем, однако даже не обратил на это внимания.

— Леди Камминг-Гульд! Для меня всегда радость — видеть вас. Но вы, я уверен, приехали не только ради дружбы. Прошу вас, садитесь. — Карлайл поспешил согнать с кресла огромного голенастого рыжего кота и, обмахнув сиденье рукой, взбил для гостьи подушку. — Подать вам чаю?

— Думаю, попозже, — ответила Веспасия. — В настоящий момент мне требуется ваша помощь.

— Конечно. В чем дело?

Рыжий кот обошел стол, запрыгнул на него и попытался спрятаться за стопкой книг, не от страха перед чужим человеком, а из любопытства.

— Кыш! — рассеянно произнес Карлайл. — Прочь отсюда, дурачок! — Кот проигнорировал его. — Что-то случилось? — спросил Сомерсет, поворачиваясь к Веспасии.

— Именно так, — подтвердила она, вновь ощутив в душе теплое расположение к этому человеку. — На Вестминстерском мосту двум депутатам парламента перерезали горло.

Карлайл изогнул одну бровь.

— И из-за этого вы пришли?

— Нет, не из-за этого, конечно. Кажется, полиция подозревает племянницу моей очень близкой подруги, и это беспокоит меня.

— Женщину? — недоверчиво спросил Карлайл. — Преступление не похоже на женское — ни по способу, ни по месту. Разве Томас Питт не придерживается такого же мнения?

— Если честно, не знаю, — призналась Веспасия. — Наверное, нет, иначе Шарлотта об этом сказала бы, если допустить, что ей это известно. В последнее время она была занята свадьбой Эмили.

— Свадьбой Эмили? — Карлайл был искренне изумлен и обрадован. — Я не знал, что она снова вышла замуж.

— Да, за молодого человека, у которого море обаяния и ни пенса денег. Но все не так печально, как кажется. Я думаю — если в этом вообще можно быть уверенным, — что он всем сердцем любит ее и будет верен ей даже в трудные времена. При этом он обладает вполне разумной склонностью к авантюрам и хорошим чувством юмора, так что, полагаю, у них получится счастливый союз. Во всяком случае, начиналось все замечательно, а такое тоже бывает нечасто.

— Но вы переживаете из-за племянницы своей подруги? А с какой стати ей могло понадобиться убивать депутата парламента? — Карлайл явно считал такое предположение абсурдным, но Веспасия знала: он понимает, что ее страхи небеспочвенны, и его беззаботный тон не означает, что он относится к ситуации несерьезно.

— С такой, что вторая жертва — Вивиан Этеридж пообещал ей вернуть опеку над ее ребенком, а потом отказался от своего слова и стал помогать ее мужу. В результате женщина потеряла дочь и, вероятнее всего, больше никогда с ней не увидится.

Карлайл подобрался, сосредоточился и слегка наклонился к Веспасии.

— А почему? Почему матери отказали в опеке над ребенком? — спросил он.

— Ее считают непригодной для воспитания девочки из-за ее взглядов. Например, она твердо уверена, что женщины должны иметь право избирать своих представителей в парламент и местные органы управления, а еще она присоединилась к миссис Безант в борьбе за достойное жалованье и улучшение условий труда женщин на спичечной фабрике «Бриант и Мейз». Не сомневаюсь, вы лучше, чем я, осведомлены о количестве тех, кто умирает от некроза челюсти, вызванного фосфором, и лысеет, не достигнув и двадцати лет, оттого, что перетаскивает коробки, ставя их себе на голову.

Карлайл вдруг сморщился, как будто его пронзила острая боль.

— Осведомлен. Скажите, Веспасия, — отбросив формальности, спросил он, — вы действительно верите, что эта женщина могла убить депутатов парламента?

— Верю, — призналась она. — Хотя я с ней еще не встречалась. Вполне возможно, что я изменю свое мнение, когда познакомлюсь, хотя и сомневаюсь в этом. Нобби — Зенобия Ганн — тоже так думает. Но я пообещала помочь ей. Поэтому и приехала к вам, чтобы узнать, что вам известно о Локвуде Гамильтоне или о Вивиане Этеридже. Мне важны любые сведения, которые помогли бы выяснить, кто их убил — Флоренс Айвори и Африка Дауэлл или кто-то еще.

— Две женщины?

— Флоренс Айвори — мать, потерявшая своего ребенка, Африка Дауэлл — племянница Нобби, она приютила у себя Флоренс Айвори.

Карлайл подошел к двери, приказал принести чаю и сэндвичей, вернулся и сел напротив Веспасии, предварительно опять согнав Хэмиша с кресла.

— Когда я услышал об убийствах, мне, естественно, стало интересно, кто его совершил: анархисты, сумасшедший или же человек, движимый личными мотивами… хотя, признаю, после убийства Этериджа третье показалось мне маловероятным.

— У них есть нечто общее?

— Если и есть, то я не знаю, что именно, кроме того, что оно объединяет пару сотен других людей!

— Тогда можно предположить, что одного убили вместо другого, — сказала Веспасия. — Вы допускаете такое?

Сомерсет на мгновение задумался.

— Да. Оба жили на южном берегу реки недалеко от Вестминстерского моста, у обоих от парламента до дома рукой подать, обоим нравилось ходить домой пешком. Оба были среднего роста, примерно одинакового телосложения, обоих отличали седые волосы, светлая кожа, вытянутая форма лица. Я никогда не путал их, но человек, видевший их мельком, да еще и в темноте, вполне мог перепутать. Тогда получается, что главной жертвой был Этеридж, а Гамильтон — случайной. Вряд ли убийца ошибся во второй раз.

— Расскажите мне все, что знаете об Этеридже. — Веспасия откинулась на спинку кресла, сложила руки на коленях и устремила внимательный взгляд на Карлайла.

Несколько секунд он молчал, выстраивая в четкий порядок свои мысли. За это время подали чай и сэндвичи.

— Его карьера была гладкой, но неяркой, — наконец заговорил он. — У него есть недвижимость в двух или трех графствах, а также в Лондоне, он очень хорошо обеспечен, но это старые деньги, не новые. Сам он почти ничего не заработал.

— Политические интриги?

Уголки его рта слегка опустились.

— Это-то и трудно понять. Он не совершил ничего, что шло бы вразрез с линией партии, насколько мне известно. Он за реформы, но чтобы они шли с той скоростью, которую одобряют его коллеги. Едва ли его можно назвать радикалом или новатором, да и консерватором тоже нельзя.