Броненосный крейсер “Адмирал Нахимов” - Арбузов Владимир Васильевич - Страница 34

15 января я был приглашен телеграммой на завтрак к Их Величествам, а потому, чтобы не опоздать к назначенному времени, развел пары в 6 котлах. В 8 часов прибыл на крейсер начальник эскадры, по съезде которого тотчас же снялся с якоря для следования по назначению. На переходе имел ход 11,5 узлов. Желая сократить путь Ее Величества для посещения крейсера, в Саламинскую бухту не зашел, а в 11 часов стал на якорь у входа в бухту Пирей.

К назначенному часу прибыл во дворец на завтрак, на котором Ее Величество объявила, что вследствие болезни не может приехать проститься с офицерами и командой, при чем поручила мне передать на крейсер ее милостливые пожелания здоровья и счастливого плавания. При этом было объявлено, что после моего отъезда, через 30 мин. прибудет на крейсер Его Величество, и приказано быть в обыкновенной форме. Вернулся на крейсер в 3 часа, а в 3 часа 30 мин имел счастье принять прибывших: Его Величество Короля Эллинов, Их Высочеств Наследного Принца Константина, Принца Георга и Принцессу Марию, которые изволили посетить кают-компанию и милостиво принять предложенный чай.

Пробыв на крейсере более часа. Его Величество с Их Высочествами изволили отбыть на крейсер “Рында”. Мной произведен салют по уставу и посланы люди по реям. По съезде Его Величества крейсер, имея пары в 5 котлах, в 5 час. 30 мин. снялся с якоря для следования в Порт-Саид.

Пользуюсь случаем высказать свое мнение о неудобствах стоянки в Пирейской бухте и преимуществах бухты Порос. Пирейская гавань, хотя и имеет удобный вход, но, благодаря ее узкости, как вход, так и стоянка, составляют для больших судов известный риск. Во время стоянки в гавани, ошвартовавшись кормами к стенке, крейсеров “Адмирал Нахимов” и “Память Азова”, расстояние между форштевнями их не превышало 90 сажень, а потому, при частых проходах коммерческих судов, приходилось беспокоиться за целость бушпритов. Для крепления швартовов, хоть и сделаны рымы на стоянках, но они настолько не прочны, что во время свежего ветра один из швартовов “Нахимова” вырвал рым с основанием, и крейсер удержался только на остальных трех швартовах.

Долгая стоянка, ошвартовавшись в гавани, вблизи столицы Греции, разрушает судовую жизнь. Офицеры, получая частые приглашения, переутомляются, а у команды падает дух бравого матроса и нравственное поведение на берегу. У образцовой же по поведению команды вверенного мне крейсера за последние гулянья начали появляться случаи сильного пьянства и опоздания на судно, чего не было даже в Тулоне. Совершенно противоположной представляется стоянка в Поросе. Как только крейсер пришел туда, у всех появилась энергия к делу. Бухта, прекрасная во всех отношениях, дает новую возможность делать всякого рода учения.

Согласно распоряжению начальника эскадры, были произведены следующие учения: стрельба с минных и паровых катеров минами; поставлено минное заграждение; свозился десант на берег и. кроме того, один день провели на первой подготовительной стрельбе. При всех маневрах крейсера приборы и аппараты действовали исправно и правильно. Переход из Пирея в Порт-Саид сделан при хороших обстоятельствах. Курс проложен Архипелагом, с расчетом, чтобы пройти по восточной стороне острова Кандия.

16-го числа, по случаю воскресного дня, отслужили обедню; после полдня просушили чемоданы, а вечером, перед спуском флага, спустили брам-стеньги.

17 января в 8 часов утра, по счислению, до Порт-Саида оставалось 260 миль, ветер сделался противным и начал свежеть, а потому, желая прийти раньше в Порт-Саид, чтобы до вечера успеть сделать все необходимые приготовления для перехода каналом и взять потребные деньги, я приказал развести пары в 6-ом котле, который в 11 часов утра введен в действие, при чем ход получился вместо 9 узлов 10,75. Утром произведено артиллерийское учение; после полдня команда занималась грамотностью, а гг. мичмана и юнкера присутствовали на сообщении минного офицера лейтенанта Похвиснева о метательных минах.

18 января в 8 часов утра, подходя ко входу в Порт-Саид, на наружном рейде принял лоцмана, отсалютовал нации, на что получил немедленно равный ответ с береговой батареи. В 8 час. 35 мин. ошвартовался на указанные бочки. В Порт-Саиде застал только одно военное судно — английский шлюп, который стоит здесь на станции уже 6 месяцев. Командир шлюпа Alfred Pool очень недоволен своей стоянкой, потому что она приходится против угольных пароходов, с которых пыль постоянно несется на шлюп. Ввиду скорого ухода визит губернатору не сделал, о чем просил русского консула сообщить губернатору. Во время стоянки крейсера в Порт-Саиде правление канала и вся французская колония были к нам очень внимательны. Приезжали на крейсер президент и вице-президент французского клуба, чтобы пригласить меня и офицеров на вечер, устраиваемый в честь нас. Я лично отказался по недостатку времени, а офицерам разрешил принять приглашение.

Углубление крейсера по приходе в Порт-Саид было следующим; ахтерштевнем 26 футов, форштевнем 25 футов. Хотя канал и имеет углубление 30 фут, но проводятся суда, сидящие не более 25 ф. 7". Для получения указанного углубления пришлось на крейсере перенести из кормовых бомбовых погребов на нос, в баню, в носовой отсек жилой палубы, снарядов 6" — 667 штук, и 8" -что вместе составит по весу 2752 пуда. Работу эту начали в 2 часа пополудни, а окончили в 9 часов вечера, и крейсер получил следующую посадку: ахтерштевнем — 25 ф. 8", форштевнем — 25 ф. 6". При проходе каналом крейсер имел каменного угля 400 тонн; провизии на 3 месяца — 75 тонн; шкиперских запасов на 3,5 месяца — 12 тонн; машинных запасов на 3,5 месяца — 12 тонн; артиллерийский боевой запас с материалами — 292 тонны.

Окончив все дела, отдал швартовы и пол проводкой лоцмана, имея спереди буксир и работая своими машинами, 19 января в 7 часов утра вошел в канал. На крейсере пошел начальник движения по каналу отставной французский лейтенант Ferdinand Reynaud. В 10 часов утра принужден был ошвартоваться у берега, потому что встречный ветер дул с такой силой, что облака песка мешали рассматривать баканы. В 12 часов ветер немного стих, отдал швартовы и дал ход. но в 2 часа пришлось снова ошвартоваться по случаю усиления ветра и простоять до следующего утра. В течение дня команда занималась грамотностью.

20 января ветер стих и в 7 часов утра отдал швартовы и пошел каналом. В 3 часа пополудни, для пропуска 5-ти встречных пароходов, пришлось стать на якорь в конце большого соленого озера. Из числа встреченных пароходов был один английский военный транспорт “Buphrates”. По проходе судов, было уже 5 часов вечера, а потому я, не желая останавливаться на ночь в узком канале, решил остаться на якоре. В течение дня команда занималась грамотностью, а перед спуском флага бегала через салинг.

21 января в 7 час. 30 мин. утра снялся с якоря, пошел в канал, а во 2-м часу пополудни благополучно вышел из канала и стал на наружном рейде на глубине 6 сажень. Пользуясь такой погодой и приготовленным углем, тотчас приступил к погрузке.

По приходе в Суэц приехали ко мне с визитом: наш консул Коста и командир Турецкого крейсера Мансуре, которым отвечал на следующий день. Турецкий крейсер стоит здесь в бассейне уже целый год. Он настолько запущен, что, если бы не присутствие мачт, офицеров и команды, его можно бы считать судном, несколько лет тому назад сданным к порту по негодности. Такое впечатление производит он при наружном осмотре, а внутренний — подтверждает то же впечатление. Орудия, станки, а также другие принадлежности на судне грязны, металлические вещи заржавели, верхняя палуба грязна, а в жилой палубе грязь и зловоние выше всякого описания. Лазарет помещается в носу и настолько темен, что положительно с трудом можно было рассмотреть копошившегося под грязными лохмотьями чахоточного матроса. Командир крейсера конфузливо объяснил свою грязь и беспорядок тем, что крейсер исправляется, хотя во время моего посещения ни что на это не указывало. Крейсер скоро пойдет на смену станционера Jidda, наибольший ход его в настоящее время 7 узлов.