Браконьер - Марриет Фредерик - Страница 33

С час они шли молча, наконец, Спайкмен сказал:

— Джо, я прошедшей ночью задумал большое дело.

— Я так и думал, потому что вы всю ночь не спали.

— Я не мог заснуть. Дело в том, Джо, что я решил добыть себе эту барышню, мисс Мэтьюс, если только смогу. Для медника это слишком смело, но не для природного джентльмена, как я. Я думал, что никогда не заинтересуюсь женщиной, а вышло наоборот. Мне кажется что я могу сделаться хорошим мужем.

— Вы собираетесь сделать ей форменное предложение, держа ногу на точильном колесе?

— Нет, грубиян, этого я не собираюсь. Я, напротив, хочу превратить мое точильное колесо в колесо фортуны. И думаю, что с вашей помощью мне это удастся.

— Я вам охотно буду помогать, можете быть в этом уверены, — сказал Джо, — но только не понимаю, каким образом вы это устроите.

— Я уже и план вчерне составил, хотя подробности интриги еще не выработаны у меня. Сейчас нам необходимо как можно скорее дойти до ближайшего города, и я немедленно приступлю к приготовлениям.

Придя в город, они остановились, по обыкновению, в самом скромном квартале. Спайкмен пошел в писчебумажный магазин и сказал, что ему нужно сделать покупки по поручению одной леди. Он купил палочку сургуча, печатку с девизом «Надежда», пачку золотообрезной почтовой бумаги и разных других принадлежностей и велел завернуть все как можно аккуратнее, чтобы не запачкать. Потом купил душистого мыла, головную щетку и других туалетных вещей. Ко всему этому он прибавил две пары простых пуховых перчаток и зашел в парикмахерскую постричься.

— Теперь я готов совсем, Джо, — сказал он, возвратившись в гостиницу. — Завтра мы идем обратно.

— Как! Опять в ту деревню?

— Да. И мы там, быть может, пробудем несколько времени.

Придя на следующее утро в деревню, Спайкмен нашел себе комнату и на работу послал одного Джо, а сам остался дома. Когда вечером Джо пришел домой, он нашел Спайкмена тщательно вымывшегося купленным новым мылом, так что руки его почти приняли свой настоящий вид, волосы на голове джентльмена-медника были чисто вымыты и приглажены щеткой, а сам он тщательно выбрит.

— Видите, Джо, я уже приступил к действию. Я готовлюсь изобразить джентльмена, который из любви к одной прекрасной леди превратил себя в медника.

— Желаю вам успеха. Какой же у вас дальнейший план?

— Завтра вы его узнаете, молодой человек, а теперь давайте спать.

ГЛАВА XXX. Интригуют, читают, пишут

Спайкмен встал рано. После завтрака он сказал Джо, чтобы тот шел с точильным станком, и сам пошел вместе с ним. Выйдя из деревни, Спайкмен сказал:

— Я не желаю оставаться в деревне. Тут в полумиле по той же дороге есть коттедж, в котором мне однажды давали помещение. Попробуем, не уступят ли нам его опять.

В коттедже Спайкмен по очень сходной цене приторговал квартиру и стол на несколько дней. Устроившись тут, он вместе с Джо отправился в сад при усадьбе сквайра Мэтьюса.

— Первым делом, Джо, мы должны постараться о том, чтобы привлечь на себя любопытство. Мисс Мэтьюс часто приходит сидеть сюда в эту рощицу, когда одна, когда с кузиной. Надобно произвести впечатление. Оставь пока станок и пойдем со мной. Да не разговаривай, молчи.

Ни той, ни другой барышни еще не было на их любимом местечке. Спайкмен и Джо присели на траву.

— Они могут прийти так тихо, что мы и не услышим, — сказал Спайкмен. — Подождем терпеливо. Я захватил с собой два тома Байрона. Давай почитаем.

И он принялся читать с обычным своим искусством чудные байроновские стихи. Читая, он иногда останавливался, комментировал для Джо прочитанное, приводил на память цитаты из Шекспира, из Горация, из греческих поэтов.

Так прошло времени больше часа. Наконец, Спайкмен сказал:

— Ну спрячь книги, берись опять за ставок. Пойдем на работу.

Они пошли не оборачиваясь и услыхали позади себя шорох в кустах. Отойдя на пятьдесят ярдов, Спайкмен взял у Джо станок и велел ему обернуться назад, как будто неумышленно. Джо обернулся и увидал мисс Мэтьюс которая смотрела им вслед.

— Значит, любопытство возбуждено, — сказал Спайкмен — а мне только это и надобно пока.

Спайкмен был прав. Вскоре после ухода его и Джо к мисс Мэтьюс подошла Араминта.

— О, милая Араминта! Какое приключение! — сказала Мелисса. — Я едва верю ушам и глазам.

— А что такое, кузина?

— Видишь ты этого взрослого мужчину и мальчика с точильным колесом?

— Ну, вижу. В чем же дело? Они были дерзки с тобой?

— Дерзки? Вовсе нет. Они меня даже и не видали. Я услыхала голоса и подошла потихоньку к нашей скамейке. Слышу — кто-то читает стихи и читает замечательно хорошо. Я такого красивого, выразительного чтения ни разу ни слыхала. Потом чтец остановился и стал объяснять мальчику прочитанное, говорил о латинских и греческих поэтах, цитировал на память Шекспира… Тут какая-то тайна.

— Хоть бы и так, какое же тебе дело до странствующего точильщика?

— Милочка, да ведь он же наверное не точильщик. Дам себе палец отрубить, если это не маскарад.

— Ты видела его лицо?

— Нет же, он пошел и ни разу не обернулся. Мальчик обернулся один раз, но когда уже они оба были далеко.

— Что же он читал?

— Не знаю, но что-то очень хорошее. Хотелось бы звать, придет ли он опять? Если придет…

— Что же ты тогда сделаешь?

— Мои ножницы иступились. Отдам их ему отточить.

— Смотри, Мелисса, не влюбись у меня в точильщика, — засмеялась Араминта.

— Я убеждена, что он не точильщик. Но для чего этот маскарад? Хотелось бы знать.

— Все это прекрасно, но ведь я пришла звать тебя домой! Ступай к отцу, он желает тебя видеть.

Обе молодые мисс ушли в дом, продолжая толковать на все лады об утреннем приключении.

Вернувшись в коттедж, Спайкмен достал свои письменные принадлежности и принялся сочинять целое послание. Несколько раз переделав и исправив написанное, он переписал набело и прочитал своему другу Джо.

«Я трепещу при мысли, что вы с первых же строк бросите это письмо, не читая, а между тем в нем нет ничего такого, что могло бы вызвать краску на лице скромной девушки. Если смотреть на вас с обожанием, — преступление, если считать каждое местечко, где нога ваша ступит, священным — грех, если преклоняться пред вашей красотой и невинностью — непозволительно, то я тогда, конечно, тяжкий преступник. Вы спросите, для чего я прибегаю к такой таинственности? Просто потому, что когда я узнал вашу фамилию и ваше происхождение, я получил уверенность, что доступ в дом вашего отца для меня закрыт вследствие семейной вражды, к которой ни я, ни вы нисколько не причастны. Вы спросите, кто же я такой? Скажу вам: я джентльмен по происхождению и воспитанию, — и прибавлю: очень бедный. А вы сделали меня еще беднее, потому что отняли у меня спокойствие ума и сердца, между тем как это спокойствие дороже для меня физического здоровья. Я чувствую, что позволяю себе слишком много, но уж вы простите меня. Я знаю по вашим глазам, что вы слишком добры и мягкосердечны, чтобы причинять другому неисцелимое горе. А когда вы узнаете, как много я выстрадал, вы не захотите увеличивать мучения человека, который жил счастливо до тех пор, пока вас не увидал. Простите же меня за смелость и не сердитесь за тот способ, к которому я прибегаю, чтобы все это вам сообщить».

— Думаю, что подействует, — сказал Спайкмен. — Пойдемте, Джо, погулять, и я вам сообщу все нужные инструкции.

ГЛАВА ХХXI. Интрига запутывается

На следующий день наш герой, получив письмо и надлежащие инструкции, явился с точильным колесом в рощу возле самого дома. Там он спокойно дождался прихода мисс Мелиссы, дал ей сесть на скамейку и, обойдя кругом садика, подошел к ней, оставивши свой станок. Увидав его она подняла глаза от книги, которую держала в руках.

— Извините, мисс, не будет ли у вас ножей или ножниц поточить? — сказал Джо, снимая шляпу и кланяясь.