Приключение Питера Симпла - Марриет Фредерик - Страница 70

70

Теперь же мы весело плыли далее в сопровождении нашего приза, и прежде чем достигли Барбадосских островов, большая часть раненых выздоровела. Однако раны Озбалдистона все еще очень болели; ему посоветовали отправиться домой, он согласился, и тотчас же по приезде в Англию был повышен в чине. Он был веселый товарищ, и мне жаль было расставаться с ним, хотя я и был повышен в должности до старшего лейтенанта, так как лейтенант, назначенный вместо него, был моложе меня. Вскоре по возвращении Озбалдистона домой брат его сломал себе шею на охоте, и он наследовал его имение. Это заставило его выйти в отставку.

У Барбадосских островов мы встретили адмирала, который очень милостиво принял О'Брайена и его донесение. О'Брайен взял два приза, а это достаточно было бы для прикрытия множества грешков, если бы они водились за ним. Впрочем, и то сказать, донесение было* написано превосходно, и в своем письме в адмиралтейство адмирал с похвалой отозвался об успешном и смелом поступке капитана О'Брайена. А на самом-то деле успех взятия «Викторины» был обеспечен советом Суинберна держаться берега. Но правды доискаться в делах этого рода очень трудно, как я убедился в течение времени, посвященного мною службе.

ГЛАВА СОРОК ВТОРАЯ

О'Брайен уверяет свой экипаж, что на соленой воде один англичанин стоит трех французов. — Экипаж подтверждает это. — Встреча со знакомым, которого, впрочем, нельзя назвать приятелем.

Вслед за тем мы получили приказ крейсировать у берегов Гвианы и в Мексиканском заливе, где шмыгали взад и вперед около трех месяцев, не встречаясь ни с кем, кроме вест-индских купеческих кораблей, шедших в Дсмерару, Бервис и Суринам и только изредка преследуя какого-нибудь корсара; но при тихом ветре бег их оказывался быстрее нашего, и они ускользали. Впрочем, мы весьма способствовали торговле, и при расставании с этой стоянкой О'Брайен получил от купцов благодарственное письмо и в подарок серебряное блюдо. На второй день пути к Барбадосским островам мы заметили шесть парусов с подветренной стороны по носу. Скоро разглядели, что это были три купеческих корабля и три шхуны, и мы решили, что и подтвердилось впоследствии, что это, должно быть, корсары и взятые ими в плен вест-индские купеческие корабли. Мы пустились за ними на всех парусах, и сначала трое корсаров также добавили ходу, но потом, сосчитав наши силы и не желая лишиться призов, решили дать сражение. Вест-индские корабли повернули к ветру и сменили галс, а трое корсаров убавили парусов и стали нас дожидаться. Мы забарабанили к бою. Когда все было готово и мы находились только в одной миле от неприятеля, О'Брайен созвал матросов на квартердеке.

— Ну, ребята, — сказал он им, — вы видите тут трех корсаров и три вест-индских корабля, взятых ими в плен. Что касается корсаров — они нам под стать: один англичанин всегда побьет трех французов. Корсаров должно поколотить ради чести и славы, а вест-индские корабли надобно отнять у них ради выгоды, потому что вам понадобятся деньги на берегу. Ну, так вам предстоит поработать, а там мы пообедаем.

Эта речь очень понравилась матросам, и они снова вернулись к пушкам.

— Питер, — сказал мне О'Брайен, — отзови от пушек парусных, я намерен сражаться под всеми парусами и одержать победу посредством маневров, если получится. Да скажи мистеру Вебстеру, что мне нужно поговорить с ним.

Мистер Вебстер был степенный, тихий молодой человек и очень хороший офицер.

— Мистер Вебстер, — сказал ему О'Брайен, — помните, что передние пушки должны быть как можно далее вдвинуты в порты. Пусть ядра лучше ударяют под воду, чем перелетают через головы неприятеля. Приготовьте пушки заблаговременно, а я уж постараюсь, чтобы лаги наши не пропадали. Поворачивайте руль, Суинберн!.. Еще, еще, Суинберн!.. Так! Теперь хорошо! Достаточно! Держите так, чтобы подойти прямо к корме подветренного корабля.

— Готово, сэр!

Мы находились теперь на расстоянии двух кабельтовых от корсаров, которые по-прежнему держались ветра на расстоянии полкабельтова один от другого. Это были большие шхуны с многочисленным экипажем; они уже приладили абордажные сети и открыли ряд пушек; потом оказалось, что одна из них, побольше других, имела шестнадцать, а обе другие по четырнадцать пушек.

— Ну, ребята, к подветренным пушкам и стреляй на повороте. Парусные — к подветренным брасам и поворачивай к ветру! Ослабь наветренные реи!Квартирмейстер, натяните гика-шкот!

— Есть, сэр!

Бриг повернул к ветру, выстрелил по кормовым частям двух наветренных шхун и, поравнявшись с ними боковыми пушками, разрядил в них полный лаг.

— Живо, ребята! Заряжай, не отходя от пушек! Свернуть наветренные передние брасы; мне они не нужны, Питер, справимся и так! Суинберн, руль поперек!

Между тем мы выстрелили другим лагом в шхуну, которая не успела еще ответить на наш огонь, потому что, безрассудно придерживаясь ветра, не могла вовремя сделать этого. Бриг подвигался теперь задом, и тут О'Брайен выполнил один из искуснейших маневров: он переменил руль и вторгся кормой между двумя наветренными и одной подветренной шхуной и в то же время к другому галсу.

— Разделись на обе стороны, ребята, и стреляй обоими лагами, когда будем проходить мимо.

Матросы, стоявшие у штирбортных пушек, перебежали на другую сторону, и когда первая сторона была снова заряжена, мы обменялись лагами с подветренной и наветренной шхунами; корабль наш все продолжал подвигаться задом, пока не очутился впереди неприятельских судов. Когда мы опять зарядили пушки, он снова пошел передом, вторгся в промежуток между теми же двумя шхунами и, выстрелив в них лагами, остановился позади них.

— Славно, ребята, славно! — вскричал О'Брайен. — Вот это искусная битва!

Так было и в самом деле: О'Брайен сделал шесть лагов, получив взамен только два, потому что шхуны не успели выстрелить в нас в то время, как мы проходили мимо них в последний раз.

Дым отнесло в подветренную сторону, и мы могли теперь видеть результаты действий наших лагов. Средняя шхуна лишилась своего грот-гика и получила повреждение корпуса. Шхуна, находившаяся с подветренной стороны, казалось, не очень-то пострадала. Но теперь они заметили свою ошибку и распустили паруса. Они ожидали, что мы снова вторгнемся в их середину и будем отстреливаться лагами; в этом случае крайняя шхуна приняла бы грозную позицию, между тем как другие две зажимали бы нас по бокам. Наши потери были незначительны: слегка ранен был матрос и отрезаны грот-ванты. Мы отошли на полмили назад, потом, зарядив оба лага, повернули и увидели, как ожидали, что можем обогнать их всех. Мы так и сделали. О'Брайен, подойдя к наветренной шхуне на расстояние броска камнем, завязал с ней перестрелку лагами, между тем как две другие шхуны не могли стрелять из опасения попасть в своих. Всякий раз, как шхуна, которую мы атаковали, прибавляла ходу, то же самое делали и мы; если она убавляла — и мы убавляли; так что взаимная позиция наша сохранялась в одном и том же положении. Шхуна хорошо отбивалась, но сила ее залпа не могла сравниться с мощью наших тридцатидвухфунтовых пушек, изрыгавших ядра в ее бока на таком близком расстоянии, что они пронизывали ее насквозь — от одного борта до другого. Наконец, ее фок-мачта сорвалась и полетела через борт — позади корабля. Между тем обе другие шхуны повернули и двинулись к нам с целью громить нас сзади; но урон, нанесенный нами первой шхуне, освободил нас or нее. Мы были уверены, что она не уйдет от нас, а потому, повернув, завязали битву с двумя другими, подходя к ним как можно ближе. Ветер теперь подул несколько сильнее прежнего; О'Брайен, повернув руль, вступил в промежуток между ними и выстрелил обеими лагами сразу, осыпав их картечью и гранатами так, что осколки мачт полетели на головы их экипажей. Это охладило противника; самая маленькая шхуна, в начале дела бывшая крайней с подветренной стороны, воспользовавшись ветром, поплыла прочь на всех парусах. Мы приготовились следовать за ней, как заметили, что и другая шхуна, потерявшая свой грот-гик, распустила против ветра все паруса.