Источник соблазнов - Марш Найо - Страница 29

Наконец Триэрн промямлил:

– Дак это же была обычная детская шутка.

– Вы так думаете?

– Ежели это сделал мой Уолл, я спущу с него шкуру.

– На вашем месте, мистер Триэрн, я бы не стал прибегать к новым актам насилия. Да Уолли и не смог бы этого сделать. Искусная работа, к тому же из той самой проволоки, остаток которой вы пытались спрятать. Желаете возразить? Прошу вас.

– Чего тут возражать? И чтоб про меня снова записали в протокол! Нет уж, дураков нет. Ладно, а с какого боку это можно прицепить к мисс Кост? Она же ноги протянула, а не та старая карга, верно?

Аллейн постарался пропустить эту реплику мимо ушей. В конце концов, он и сам не раз мысленно обзывал мисс Эмили примерно так же.

– Значит, вы не верите, что мисс Кост убили из-за того, что приняли за мисс Прайд?

– Не верю, мистер. Наоборот, я считаю, что одна дамочка укокошила другую.

– А что вы делали сегодня в половине восьмого утра?

– Дрых в своей кровати.

– И когда встали?

– Откуда я знаю? Постойте-ка… Конечно, черт подери! Запамятовал поначалу. Я слышал сквозь сон, как мальчишка шумел и гремел по дому. Он меня и разбудил, а я на него прикрикнул. На часы глянул – пять минут девятого. Растолкал свою старуху, а она у нас соня известная, и велел согреть чайник. Куда там. Она опять словно в яму провалилась. Так что я сам встал и поставил чайник. Потом глянул в окно, а там почти не видать ничего. Льет как из ведра.

– Уол был дома?

– Да. Сидел себе в уголочке, как обычно, и мурлыкал что-то себе под нос.

– Вы никого не видели, когда смотрели в окно?

Триэрн ответил не сразу.

– Я видел доктора в его катере. Он как раз ехал от Бесси Трэтевей, а она произвела на свет еще одного мальца, чтоб жил да мучился.

– Ваши часы идут верно?

– Секунда в секунду. А то как же?

– Можно на них взглянуть?

Он замялся, потом, сопровождаемый Фоксом, нехотя направился к дому и вынес разбитый будильник. Аллейн сверил его со своими часами.

– Отстают на шесть минут.

– А зачем мне часы? Я выхожу в море и знаю время без них, – сердито огрызнулся Триэрн. – Мы, рыбаки, читаем время по небу и отливам. И плевать я хотел, спешат эти дурацкие часы на шесть минут или же отстают. Глянул из окна, вижу – отлив, а я знаю, когда он начинается, и, если эта дамочка преставилась как раз тогда, когда я из окна глядел, значит преставилась она в самый что ни на есть отлив, вот и делу конец.

– Триэрн, как же так получается? Миссис Трэтевей родила ребенка в половине восьмого, а доктор говорит, что уже через десять минут после родов был на своем катере. На целых полчаса не сходится.

Наступило долгое молчание, после которого Триэрн разразился бессвязным потоком проклятий и угроз. Выходит, он врун? Да еще ни одна душа не называла безнаказанно его, Джеймса Триэрна, вруном. И если ему не верят, зачем тогда спрашивать у него? И без того в поселке о нем судачат. Ясное дело – завидуют. Порастратив свой пыл, Триэрн затянул обычное нытье. Потом сказал, что любой человек может оступиться.

Тут на свет божий выползла его супруга, похлопала глазами, стоя в дверях, и удалилась, повинуясь властному оклику повелителя. Из дома доносилось гиканье, бормотание и хохот. Очевидно, Уолли наслаждался телевизионной передачей.

– Эй ты! Уол! – вдруг крикнул Триэрн. – Живо сюда! Сейчас же!

Уолли бочком, словно испуганный краб, выполз на заднее крылечко и, увидев Аллейна, улыбнулся ему.

Отец схватил его за руку. Уолли захныкал.

– Ну-ка выкладывай правду. Ты кидался в нее большими камнями?

– Нет, не кидал я.

– Вот так-то. И никогда не кидай. Скажи громче, чтоб слышали эти начальники. Дай честное слово, что не кидался большими камнями, не то шкуру спущу за вранье.

– Честное слово, не кидался большими камнями, только мелкими камушками, – дрожа, твердил Уолли. – Как ты меня учил.

– Вот так-то! – свирепо рявкнул папаша. – Пошел в дом!

Уолли удалился.

– Вы с мальчиком потише, – предупредил Аллейн. – Бьете его?

– Руки на него сроду не поднял, мистер. Просто такая манера разговаривать. По-другому он не понимает. Бедняга и не подозревает, что такое материнская любовь, так что я за обоих потею.

– Это расскажете представителям благотворительной организации.

– Этим сволочам!..

– Так вот, Триэрн, вы слышали, что сказал мальчик. Большими камнями он не кидался, а только камешками, как вы его научили. Не лучше ли вам воспользоваться случаем и честно признаться в том, что он кидался камнями в мисс Прайд по вашему наущению? Подумайте хорошенько.

Триэрн в сердцах пнул пустую консервную банку. Она со звоном покатилась по двору.

– А если я скажу, что он сделал это во время своего приступа?.. Да ладно уж, пусть так. Но я отрицаю и буду отрицать, что он мог швырнуть булыжником в Элспет Кост. Могу хоть на библии поклясться, да разразит меня гром!

– Почему вы так в этом уверены? Без двадцати восемь мисс Прайд видела мальчика на дорожке. И доктор Мэйн тоже. Вас ведь при этом не было? Или же…

– Не было. Ей-богу не было. Пусть кто-нибудь посмеет сказать, что был. Спрашиваете, почему я так в этом уверен? – Он наклонился к Аллейну почти вплотную. На его небритых щеках поблескивали капельки дождя. – Да потому что мальчишка в жизни своей ни разу не соврал, ясно? Он слишком глуп, чтоб врать. Кого хошь спроси. Его учительницу. Преподобного. Он правдивый парнишка, наш бедняга Уол, и ты его хоть убей, а кроме правды ничегошеньки не скажет.

Аллейн вспомнил фразу Дженни: «Это удивительно правдивый мальчик. Никогда не обманывает. Никогда».

– Ладно. Пока ограничимся этим. Всего хорошего.

Когда они уже были в воротах, Триэрн крикнул:

– А что будет с этой рухлядью? С Прайд? Ее нужно в кутузку посадить.

Миссис Триэрн визгливо расхохоталась. Потом с шумом хлопнула дверь.

МАГАЗИН

1

Чета Трэтевеев жила через дорогу от Триэрнов. Аллейн постучал с черного хода, и дверь ему открыл сияющий отец, здоровенный приветливый парень. Из спальни доносился крик новорожденного.

Они беседовали на кухне, стоя возле окна, из которого открывался вид на родник. Аллейн спросил Трэтевея, не заметил ли он случайно, примерно в то время, когда родился ребенок, на дорожке Уолли. И получил вполне резонный ответ, что ему было не до того. Ребенок на самом деле родился в половине восьмого, и Мэйн отбыл буквально через пять минут после родов.

Аллейн пожал руку Трэтевею и, выйдя на улицу, пересказал коллегам то, что узнал.

– Почему же тогда Триэрн твердит, будто видел, как доктор отчаливал в своем катере пять минут девятого? – недоумевал Фокс. – В таких случаях, как правило, врут с единственной целью – подтасовать время. Обычный трюк.

– Да, вы правы, – кивнул Аллейн. – Бейли, – обратился он к сержанту, – удалось ли вам обнаружить поверх этого месива следы мужских или детских ботинок?

– Ни тех, ни других, мистер Аллейн. Но, как вы и сказали, какие-то следы стерли плоским камнем. Зато отчетливо видны следы, оставленные после утреннего дождя парой форменных ботинок и модных штиблет на вулканизированной подошве – размер девять с половиной. Изрядно стоптаны.

– Знаю. Это наследили инспектор с доктором. А возле укрытия и за ним?

– Как вы и предполагали, мистер Аллейн. Армейские, ручной работы. Десять с половиной. Стоптанные, но еще в приличном состоянии.

– То же самое относится в известной степени и к их владельцу.

Теперь все море было в белых барашках. Горизонт заволокли тучи. Через насыпь перекатывались огромные волны. О мол гулко бился бортом гостиничный катер. Какой-то мужчина в клеенчатом плаще крепил добавочные швартовы.

Из витрин магазина мисс Кост просвечивал слабый свет. Здесь стоял спертый запах картона, шерсти, жевательной резинки. Мисс Сисей Поллок восседала у коммутатора, выпятив грудь так, что казалось, будто у нее три головы. Увидев гостей, она заулыбалась, привычно строя глазки.