Агония страха - Март Михаил - Страница 43

— Неужто еще будут?

— Я ведь тебе указала пальцем на врага и убийцу твоего отца. Ты с ним разобрался. А как быть с моими врагами?

Сергей тяжело вздохнул.

5

Подружки привезли Алису в квартиру, которую они сняли неподалеку от рынка. Дорогое удовольствие с горячей водой, но они не привыкли себе ни в чем отказывать. Уселись за стол. Алисе не терпелось узнать новости.

— Покажите мне его фотографии, я должна точно знать, что это он, — сказала Алиса, переодеваясь с дороги.

— Он-он, будь уверена.

Марго разложила фотографии на столе.

— Можешь глянуть. Коллекция из полутора сотен снимков. Я в турне президента по Франции столько не снимала.

Алиса повернула стул, встала коленями на сиденье и склонилась над веером фотографий.

— Фотогеничный парень, ничего не скажешь, — усмехнулась Дола. — Ему бы в кино сниматься. Алиса вздохнула с облегчением.

— Слава Богу, это он, живой и здоровый.

— А у тебя были сомнения? — удивилась Марго.

— Поэтому я и задержалась в Москве. Я думала, вы что-то напутали и следили за другим человеком. Невообразимо. Даже не знаю, что и думать.

— Послушай, Лиса, хватит хвостом вилять. Выкладывай все по порядку, — возмутилась Маргарита.

— Знать бы, где порядок! Сплошной бардак. После вашего отъезда на следующий день смотрю «Дорожный патруль». Я его каждый день смотрю. И что вы думаете? Показывают эпизод о дорожном происшествии на Можайском шоссе. Вижу разбитую вдребезги черную «четверку», и в кадре отчетливо виден номер машины. Он мне занозой в голову впился, перепутать я ничего не могла. Эта машина Журавлева. Комментатор программы сообщает о том, будто владелец машины в состоянии средней тяжести отправлен в пятьдесят третью клиническую больницу. Нет, вы можете себе такое представить! Меня чуть инфаркт не хватил. Умрет Журавлев, и концы в воду. На следующее утро я помчалась в больницу. Мне в справочной сказали, что Журавлев лежит в реанимационном отделении, но жить будет — многочисленные переломы. К нему никого не пускают. Я сказала, что я его адвокат, но они и глазом не повели. Мол, когда следственная группа сочтет нужным, тогда они вызовут адвоката. Анализ крови показал, что водитель находился в стадии сильного опьянения. Короче говоря, в больницу меня не пустили.

Вышла я на улицу, села в машину и заплакала, как дура. Что делать, не знаю, а время идет. И вдруг вижу, как к больнице подъезжает джип, прямо к приемному покою. Знакомая машина. У меня хорошая память на номера. Выходят двое кавказцев. Я их узнала. Холуи Рамзеса. Вывод прост: «Дорожный патруль» не только я одна смотрю. Они пробыли в больнице минут десять и, как я поняла, приезжали на разведку. Хотели убедиться, что в аварию попал Журавлев, а не Сидоров. Убедились и уехали. А мне что делать? Одно ясно, что все события будут происходить там, где находится Журавлев.

У этого парня началась черная полоса в жизни. Смерть отца, авария, преследования. Мне даже стало его жалко.

Короче говоря, я взяла больницу под наблюдение. Жила в машине. Каждый день справлялась о его здоровье. Наконец мне сказали, что ему стало лучше, но выписывать его не будут. Вероятно, об этом сказали не только мне. В ту же ночь я проснулась в своей машине от ярких лучей света. Смотрю, к больнице подъехал знакомый джип и еще три иномарки. Они приехали.

Предчувствие не подвело. Но, честно сказать, у меня было непонятное состояние. С одной стороны, я понимала, что они узнают, где спрятаны бумаги. Эти головорезы все выяснят, и тогда моего отца освободят. С другой стороны, я не сомневалась, что с Журавлевым они чикаться не станут и, скорее всего, не оставят свидетеля.

Мне стало страшно. Четырнадцать человек вошли в здание. Сам Рамзес приехал, а он всегда предпочитал оставаться в тени. Серьезность намерений была очевидна. Налет на мирное лечебное учреждение дело нешуточное. Я ерзала на сиденье и не знала, что мне делать. Нервы не выдержали. Я достала из сумки белый халат, надела его и побежала в здание.

В приемном покое творился хаос. Медсестра и врач лежали на полу в наручниках, прикованные к батарее. Женщина находилась без сознания, а врач стонал. Не знаю, что на меня нашло, но я рассвирепела. Толкнув доктора в бок, я, как тигрица, зарычала: «Где Журавлев?» Он едва промычал: «Пятый этаж». Я бросилась к лифту. Как только подъемник дернулся с места, сверху разверзся гром. Такого я не слышала даже на сеансах кинобоевиков. Это была настоящая автоматная стрельба, беспорядочная, но непрекращающаяся. Здание затряслось.

Двери лифта открылись, и на меня повалился мужик. Я успела отскочить в сторону, а окровавленный труп упал прямо в кабину мне под ноги. Я выскочила из лифта, а там такое творится, описанию не подлежит. Шла настоящая бойня. Коридор залит кровью, валяются трупы. Большого ума не надо, чтобы понять, что Рамзесу готовили ловушку. ОМОН в касках и бронежилетах простреливал коридор, люди Рамзеса выбили запертые двери палат и, высунув стволы в коридор, отстреливались вслепую. С потолка сыпалась штукатурка, стены были изрыты пробоинами и глубокими порезами, оставленными пулями. Я прижалась к стене и затаила дыхание. Свист пуль нагонял на меня ужас. Какой-то смельчак из омоновцев бросился ко мне через весь коридор, отстреливаясь короткими очередями.

Ему удалось добежать до меня и сбить с ног. Он хотел меня прикрыть, но пуля угодила ему в шею. На меня уже навалился труп, обливая мое лицо черной кровью, пульсирующей из глубокой раны. Я визжала, как недорезанная кошка. Не знаю, сколько времени все это длилось, но в какой-то момент меня подхватила сильная рука, выдернула из-под покойника и поставила на ноги. Но это не было спасением. Это был Рамзес. Он прикрылся мной и приставил мне ствол к виску. "Если вы сделаете шаг в мою сторону, я убью ее! — крикнул он, и у меня едва не лопнули перепонки.

Наступила тишина, а может быть, я просто оглохла. Я открыла глаза и увидела десяток стволов, направленных прямо на меня. Обхватив меня за шею, этот мерзавец поволок меня к лифту, прикрываясь мной, как щитом. Пистолет крепко прижался к виску, и я уже думала, что он проломит мне черепушку.

Впрочем, если бы ему удалось затащить меня в лифт, он не стал бы со мной церемониться. Этот зверь все грехи свалил бы на мой счет и пристрелил бы, не задумываясь. Но какой-то смелый парень понадеялся на свою меткость. Как только Рамзес начал поворот к кабине, раздался одиночный выстрел. Куда попала пуля, я не знаю, но Рамзеса сбило с ног. Он и меня за собой увлек, но ствол от виска отлип, и тут я проявила всю свою прыть. В долю секунды я оказалась на ногах и со всего маху врезала каблуком по морде Рамзеса. Жив он был или нет, я не знаю. Разглядывать не стала, а нырнула в лифт. Пришлось вытолкнуть труп, который блокировал двери, и я нажала кнопку первого этажа. Как это ни странно, но машина сработала и кабина поползла вниз. Наверху вновь застрекотали автоматные очереди. В полуобморочном состоянии я выскочила на улицу и бросилась к кустарнику. Перескочив зеленый барьер, я упала на траву и замерла. С пятого этажа сыпались стекла. Прошло еще какое-то время, и все затихло. Через пятнадцать минут их выводили с заломленными за спину руками. Во двор въехало два автобуса. У меня ресницы слипались от крови, и я плохо видела. Скольких убили, а скольких арестовали — посчитать не удалось. Одно понятно — теперь они моего отца не пощадят, а облаву отнесут на мой счет. Им и в голову не придет, что «Дорожный патруль» по телевизору стал обычной западней. Но это я сейчас понимаю, тогда мне похожие мысли в голову не приходили.

На следующее утро меня разбудил мобильник. Звонил мужчина, говорил без акцента и достаточно доброжелательно: «Алиса? Хочу вас предупредить, что с исчезновением с игрового поля Рамзеса ваша задача не изменилась. Рамзес не главный винтик в машине. Продолжайте поиск документов, если хотите встретиться со своим отцом. Мы будем поддерживать связь с вами. Удачи».