Покореженное эхо - Март Михаил - Страница 50

— Большое спасибо. За день так намотаешься, что к вечеру голова идет кругом.

Взяв сумку, Тая вышла на улицу. Магазин — место ненадежное. Теперь револьвер будет находиться у нее, и сумка должна лежать в очень надежном месте, но что важно, легко доступном, но не для посторонних, а для нее одной. Где найти такое место?

Тая начала обходить дворы в стометровой зоне от гостиницы. Подъезды домов ее не устраивали. Вдруг какой-нибудь псих рванет гранату где-нибудь на Киевском рынке, и весь район, а то и город прошманают. Да и дворники, участковые и уборщицы стали слишком бдительными.

Тае повезло. В последнее время судьба стала к ней более благосклонной. На одной из «ракушек» висело объявление «Сдаю в аренду» с телефоном. Тая сорвала объявление и вернулась в гостиницу. Оставив сумку в шкафу, она позвонила сестре и полчаса ее утешала. Ольга всю ночь не спала и находилась на грани истерики.

— Успокойся, Лялечка, все хорошо. Я уже собралась к тебе идти, но меня задержали непредвиденные обстоятельства. Я скоро, ты не волнуйся.

Успокоив Ольгу, она позвонила владельцу гаража и справилась об условиях.

Они ее устраивали. Семьдесят пять долларов в месяц. Они договорились о встрече через десять минут возле «ракушки».

Деньги Тая хранила под ковром у кровати. Взяв с собой сто пятьдесят долларов, она отправилась на свидание.

Владелец гаража оказался пенсионером, которого нищета вынуждала продать свой старый «москвичонок» и теперь сдавать гараж. Продать он его не имел права, так как получил его бесплатно как инвалид.

Он очень обрадовался, что девушка заплатила ему за два месяца вперед, и отдал ей ключ.

Спустя полчаса Тая появилась у сестры.

— Что случилось? Где ты была ночью? Я звонила, уже собиралась идти в гостиницу…

От этих слов Таисию передернуло. Вот тебе еще один нежданчик. Она ни черта не знает и ни о чем не догадывается, зато ее в отеле уже каждая собака помнит.

Чем это могло кончиться, одному Богу известно. Ее попросту могли задержать и вызвать милицию. На этот случай у Таи никаких вариантов не предусмотрено. Их ждал полный провал. Слишком рискованно и непродуманно она работала.

— Запомни, Лялька. Заруби на своем красивом носике, что сейчас приказываю я. Когда мне доведется приехать в Швецию, то там будешь хозяйничать ты. Но раз мы начали работать вместе и я позволила себя втянуть в твою очередную аферу, то будь любезна делай то, что тебе предписано и без самодеятельности. Чтобы духу твоего на версту от «Белграда» не было! — Она выкрикнула последнюю фразу с такой злостью, что Ольга подпрыгнула на стуле. После паузы, Тая продолжала спокойным тоном. — Эхо! Эхо! Ты не эхо, ты взрывная волна. Я действую по обстановке, экспромтом, как ты со своими мужиками. И без моего ведома шага не вздумай сделать. Мы теперь в армии. Ты солдат. Знаешь что это такое, все детство по гарнизонам мотались. Папашины гены должны в тебе хоть как-то проявиться. — Опять пауза. Тая перестала расхаживать по комнате, закурила и присела на диван. — Ну рассказывай. Как вчера все прошло?

— Не так страшно, как я думала. После твоего звонка я вышла из машины и нашла ту тропинку за кафе. Она меня и вывела к поселку. Ну прямо как в кино.

Дома, похожие на декорации, пустые, мертвые, темные. И ты знаешь, я вошла в роль. Все, что я делала, мне казалось спектаклем. Таинственный триллер, что-то вроде фильмов Хичкока. Я сразу нашла тот дом. Он был открыт, вошла, скрипучие ступени, ведущие на второй этаж, темный коридор, открытая дверь, мерцающий камин и он. Сначала мне показалось, что он живой и просто спит в кресле, накрывшись пледом. Я откинула плед, сделала шаг назад, прицелилась и выстрелила, представляя на его месте своего последнего мужа. И мне совсем не было страшно. Потом опять прикрыла его пледом. И знаешь, я так вошла в роль, что начала убирать следы. Даже грязную посуду помыла.

— Дура!

— Почему? — Ладно, не будем об этом. Ты забрала его вещи?

— Портфель, документы, ключи, все забрала, даже бутылку из-под вина и два бокала.

— Два?

— Да. На столике стояли два бокала. Я оставила только зонт, шляпу и плащ.

— С кем же он пил?

— Понятия не имею. Но понимаешь, вино в бокалах было высохшим. Сейчас нет уже натуральных вин по сходной цене. Краска застыла на дне. Его выпили за день до моего прихода. Поверь мне, в винах я знаю толк.

— Куда ты все это дела?

— Бросила в лесу. Не тащить же улики с собой в машину. Бросила и прикрыла еловыми ветками.

— Идиотка. Собаки найдут. А следы?

— Я была в лайковых перчатках. Все как полагается.

— Которые провоняли твоими французскими духами.

— Возможно. Об этом я не подумала.

— Давай сюда свои чертовы духи и больше ими никогда не пользуйся. Смени марку.

Ольга достала из сумочки флакончик и подала сестре.

— Такими торгуют в России?

— Мне их подарили. Правда, этот мужик говорил, что привез их из Парижа.

Наверное, их и можно купить, но только не в дешевых магазинах. Это дорогая марка.

— Давно ты ими пользуешься?

— Последний флакончик. Было три. Больше двух лет, наверное.

— Плохо. За портфелем возвращаться нельзя. Можно попасться. — возмутилась Тая.

— Послушай, Тая, зря ты считаешь меня дурой и идиоткой. Чем быстрее они найдут портфель, тем лучше. Подумай сама. Как им установить имя погибшего? А там документы. На бутылке и бокалах моих следов нет. Тот, кто пил с адвокатом, вряд ли вытер после себя следы. Он же не собирался убивать его. А это лишь дополнительная головоломка для сыщиков, — убежденно рассуждала Ольга.

— Глупость. Когда выпито вино, они сами узнают, а он умер на следующий день. И это установят. Тот, кто пил с ним вино, в круг подозреваемых не попадет, — резонно заметила Таисия.

— Другое важно. Следствие должно как можно быстрее установить личность убитых. Они люди известные, и наверняка их имена попадут в газеты. А это значит, что их карточки вышлют Гортинскому, Через десять дней я улетаю в Швецию, путевка у меня уже на руках, и мне надо убедиться перед отъездом, что наш план начал приносить плоды.

— Так карточки будут у Гортинского? — спросила Тая.

— Конечно. Его трогать не надо. Пусть он собирает их все, а потом их останется только забрать, и дело с концом. Я не хочу, чтобы такой мужик, как Веня, сдох, как его подручные псы. Он не сможет помешать нашим планам. Когда все семь карточек будут лежать в его тайнике, ты их просто заберешь и приедешь с ними в Стокгольм. А место, где спрятаны картины, я найду. У меня есть ориентиры. К твоему появлению в Стокгольме, уже никаких тайн для нас не останется. Я думаю о будущем в глобальных масштабах, а тебе надо думать о повседневной работе. Роли распределены правильно. Я уеду и оставлю тебе эту квартиру, машину, ключи от квартиры Гортинского и даже от его почтового ящика, ключ от которого я сделала по слепку. Ты сможешь контролировать почту. Он приходит за корреспонденцией в десять, а опускают ее в восемь. А в девять ты будешь просматривать ящик. Только не нужно брать карточки. Они никуда от нас не денутся. Гортинский слишком умен, и нам до него далеко. Если кто-то погибнет и он не получит карточки, то он сам начнет свое расследование, и тогда мы потеряем все. Гортинский страшнее любой следственной бригады. Пусть живет тихо и спокойно. Бывшие грабители должны в первую очередь подозревать в убийстве друг друга. Их должен парализовать страх. А напуганного зверя убить легче. Он перестает думать, а подчиняется инстинкту самосохранения.

— У тебя, как в пасьянсе, все карты ложатся на место, а потом выясняется, что пасьянс не сошелся. Ты упускаешь одну деталь, Лялечка. Следствие рано или поздно поймет, что все убитые, каким-то узлом связаны между собой.

— Конечно. Это и даст тебе свободу действий, потому что тебя к этой компании уж никак не привяжешь. Нет мотива. Да ты и никогда не знала никого из них, что соответствует действительности. С другой стороны, если следствие сумеет вычислить всю их команду, то они — всего лишь бывшие друзья. Зачем им убивать друг друга? Никто же не сознается, что их связывает ограбление, совершенное около десяти лет назад в далекой Швеции. Солидные уважаемые люди, бизнесмены, фирмачи. Не привлекались, не подозревались, не участвовали. Вот почему мне эта афера пришлась по душе. Ее невозможно просчитать.