Тем тяжелее будет падение - Март Михаил - Страница 57

Крупнов поранил себе ногу о какую-то колючку. Пришлось сделать привал. Юзов выдернул из ноги Крупнова три толстые длинные иглы. Рана не кровоточила, но нога покраснела и опухла. Юзов наложил ему повязку из разорванной рубахи, они даже бинт с собой не прихватили, не говоря уже о йоде.

— Спустись, Аркаша, набери воды, слышишь, журчит на дне оврага.

Все подали Юзову свои фляги. С большой неохотой доктор пошел вниз. Шум ручья был отчетливо слышен, и казалось, он совсем рядом.

— Ногу жжет! — скривился Крупнов. — Ядовитая тварь! Будто пчела укусила. Ты видел, какие здоровые иголки?

— Уж лучше бы здесь пустые бутылки валялись. Ладно, недалеко осталось.

— Тяжело идти будет.

— Не останешься же ты здесь один!

— Нет, подыхать, так всем вместе. Никита засмеялся.

— А что, каратист, слабо медведя вырубить? Или только пацанов безусых укладывать можешь?

— Скажешь, медведя! Он лапу на тебя положит, и кости хрустнут.

И словно в подтверждение сказанному раздался рев. Они схватили ружья и прислушались. Когда рев слился с человеческими воплями, они поняли, откуда он исходит. Крупнов забыл о больной ноге. Они побежали вниз.

У ручья валялись фляги, из которых вытекала вода. Песок впитывал кровь, оставляя бурые пятна на поверхности. Тело Юзова они увидели не сразу. Какая-то неведомая сила тащила его за ноги в кустарник. Огромная туша хирурга оставляла глубокий след. Из кустов высунулась огромная кошачья морда. Одновременно выстрелило два ствола. Обе пули попали в цель, и морда превратилась в кровавое месиво.

Эхо откликнулось и затихло. Было слышно только прерывистое дыхание охотников.

— Кто это? — спросил Котельников, облизывая пересохшие губы.

— Похоже на тигрицу.

— А если она с самцом?

— Уходить надо.

— Уходим. Наполни флягу, без воды сдохнем.

Никита держал ружье, прижав приклад к плечу, и прикрывал Крупнова, пока тот набирал воду. Рюкзаки остались наверху, но они не стали за ними возвращаться. Перейдя ручей и миновав овраг, они осмотрелись.

— Кажется, лес редеет. Тут хоть видно, что вокруг тебя творится, — не опуская ружья, бормотал Котельников.

— Я вижу просвет среди деревьев! — обрадовался Крупнов.

— Небо почернело, сейчас ливанет.

— Ничего, мозги промоет.

Расстояние до просвета сокращалось, но двигались очень медленно. Вдруг оба замерли. Шагах в двенадцати от них шел медведь. Он остановился, посмотрел на незваных гостей, но они его не заинтересовали. Проворчав себе что-то под нос, он скрылся за деревьями.

— Кажется, пронесло, — вздохнул Крупнов.

— Пока да. А вот Аркаше с кошками не везет. Рысь от него сбежала, зато тигрица нагнала. Твари поганые! Всех перестрелять пора, а они какие-то сезоны выдумали! Пошевеливайся, Лева, я уже не могу здесь находиться.

— Нога пухнет! Ткани отмирают, я уже не чувствую того места, где меня укололо. Камень!

— Прекрати ныть! Подумай о ребятах. Им горло перегрызли, а ты хнычешь.

Лес не кончился. Они вышли на прямую, как стрела, просеку шириной метров двадцать. Котельников глянул на компас.

— Она идет на северо-восток. Как по заказу! Их радости не было предела.

В то время как Ксения хвасталась своими протоколами перед полковником Саранцевым, генерал Корякин был у губернатора. Котельников немедленно согласился его принять, чем немало удивил генерала. Впрочем, все станет понятным после двух-трех фраз. Губернатор ждал Корякина в своем кабинете. Они пожали друг другу руки и старались быть приветливыми.

— Рад с вами познакомиться, Федор Иваныч. Наслышан о вас от своего старого приятеля Попова.

— Думаю, он вам меня правильно отрекомендовал.

— Очень лестно о вас отзывался.

— Не могу сказать о нем того же, Алексей Бенедиктович. Попов — грязная лужа, которую следует обходить стороной, чтобы не запачкать хорошую обувь. Жаль, что мы не были знакомы раньше, возможно, сегодняшний день казался бы светлее и жизнь прекрасней, имей вы дело непосредственно со мной.

— У вас ведь ко мне есть какое-то деловое предложение или я ошибаюсь?

— Разумеется, иначе я не стал бы беспокоить такого занятого человека, как вы. Я знаю, как вы цените свое время.

— Слушаю вас.

— Вопрос в следующем. Вы даете задание людям, которые не способны его выполнить. Это задание выполняю я своими силами, остальные морочат вам голову и, естественно, ничего не приносят. Но это ваше личное дело, что называется. Вы промахнулись и вините в этом самого себя. Я человек деловой, серьезный и не обещаю того, чего не могу. Результат налицо. Работу сделал я сам и хочу получить соответствующее вознаграждение.

— Можно поконкретнее?

— Безусловно! — Корякин вынул из портфеля дневник губернатора, повертел его в руках и пролистал, позволяя видеть исписанные страницы издали. — Очень любопытный документ. Вы так не считаете? — Корякин видел, как напряглось лицо Котельникова, и генерал убрал тетрадь в портфель. — Это продается за десять миллионов долларов. Цена, по моему мнению, приемлемая. Судя по вашим записям, вы получаете взятки постоянно, и по моим подсчетам десять миллионов долларов — ваш доход за три-четыре месяца. Тетрадь того стоит.

— Я не хочу торговаться с вами, генерал, но вы не учитываете того, что я еще и бизнесмен. Я не храню деньги в «чулке», они работают, крутятся и делают новые деньги. У меня в бумажнике больше тысячи долларов не бывает. Я привык жить скромно, как все политики, находящиеся на виду у публики и под пристальным наблюдением журналистов и коллег, постоянно роющих друг другу яму.

— Шикарная тирада, но я из нее ничего не понял. Вы отказываетесь от товара? Я найду другого покупателя. Я решил дать вам шанс, как бывшему владельцу дневника, — Я не отказываюсь, но, чтобы набрать такую сумму, мне понадобится не меньше двух недель. Вы готовы подождать? Только не подумайте, что я блефую. Я серьезен как никогда.

— Нет, я не тороплюсь. Сумма значительная даже для вас, и две недели я могу подождать. Точнее, десять дней. По миллиону на день. Такой компромисс меня устроит.

— Хорошо. Приложу все силы.

— Тогда позвольте откланяться. Через десять дней я к вам приеду за деньгами.

— Буду рад вновь увидеть вас.

Корякин встал и вышел. Наступил самый ответственный момент. Он шел медленно, не торопясь. Если он сейчас сядет в свою машину и уедет, то можно забыть о десяти миллионах, но если… Двое крепких ребят подошли к нему у самой машины. Телохранители были вежливы, но настойчивы.

— Извините, генерал, но портфель вам придется оставить здесь.

— А если я откажусь?

— Вынуждены будем применить силу. Не хотелось бы обижать пожилого человека.

— Конечно, вы молодые, сильные. Кажется, я вас уже видел. В «девятке» работали?

— Нет, мы сибиряки.

— Компромисс исключен?

— Исключен.

— Понимаю, — Корякин протянул портфель охраннику, — но только я пока уезжать не буду. Подожду десять минут. Мне кажется, ваш хозяин захочет меня вновь увидеть.

— Как хотите. Ворота вам откроют в любую минуту.

Охранники ушли в дом. Корякин открыл дверцу машины, сел на сиденье и закурил. Сработало! Может, он рано записал себя в маразматики?! Котелок еще иногда работает, надо только приучить себя им пользоваться, хватит на чужие мозги надеяться. Они вернулись раньше, чем генерал успел докурить сигарету.

— Губернатор приглашает вас к себе.

— Видите, я оказался прав. А вы не хотели идти на компромисс. С таким хозяином вы скоро окажетесь на улице.

Корякин неторопливо вернулся в кабинет.

— Вы что-то еще хотели сказать, Котельников?

— Что это такое?! — губернатор ткнул пальцем в тетрадь.

— Хорошо сделанная копия. А вы сочли меня за сумасшедшего и решили, что я поперся в чужой огород с оригиналом в надежде встретить здесь джентльмена и радушный прием?! Нет, Котельников, я на ваш счет не имею иллюзий. Достаточно было прочитать ваш дневник, чтобы понять, что вы за фрукт.