Шелк и сталь - Мартин Кэт - Страница 63

Сегодня ее вызвала Агнус Потс, древняя старушка, такая согбенная и высохшая, что была похожа на гнома. Надо было помочь принять роды у молодой жены рыбака. До приезда Кэтрин Агнус была городской повитухой, но она стала слишком слабой и нуждалась в помощнице.

В первые несколько недель оказалось, что Кэтрин способна на большее, чем только принимать младенцев, и ее обязанности расширились. Люди всех возрастов и с различными болезнями начали приходить в ее коттедж на окраине городка, и Кэтрин помогала им, как могла.

Именно такой она представляла свою жизнь. Для нее работа была важнее всего. Она чувствовала себя полезной и нужной… и ужасно одинокой.

Она скучала по Люсьену гораздо сильнее, чем могла предположить. Она тосковала по его улыбке, голосу и страстному взгляду, когда он приходил в ее комнату. Тосковала по маленькому Майклу и беспокоилась о нем. С грустью и болью вспоминала о своем доме в Суссексе. Ей ужасно хотелось иметь мужа и семью. Она молила Бога, чтобы Люсьен простил ее за то, что она нарушила его размеренную жизнь, надеясь, что в будущем он обретет покой.

Впереди показался домик рыбака. Кэтрин отбросила печальные мысли и, открыв грубо сколоченную дощатую дверь, вошла в комнату, где на постели, издавая жалобные стоны, лежала Лизетта Гиббоне.

— Как она? — спросила Кэтрин у Агнус, глядя на огромный живот молодой женщины, прикрытый поношенной, но чистой простыней.

— Она очень страдает, но я не вижу никаких отклонений. Ребенок скоро должен появиться на свет.

Кэтрин подошла к роженице, взяла тряпочку и, смочив ее в тазике с водой, стоявшем на столике рядом с кроватью, стерла пот с блестящего лба Лизетты. Она была крупной женщиной со светлыми волосами и голубыми глазами.

— Расслабься, — сказала Кэтрин, пытаясь успокоить ее. — Ребенок скоро выйдет, и все кончится.

— Я умираю, — стонала Лизетта. — Я умру, как моя сестра.

Тяжело дыша и покрываясь потом, она проклинала себя и мужа за то, что он сделал ее беременной. Кэтрин коснулась ее плеча:

— Все хорошо, Лизетта. Ты не умрешь. Постарайся успокоиться. Когда снова начнутся схватки, ты должна что есть силы тужиться.

Женщина застонала, до крови прикусив нижнюю губу. Она обливалась потом, и се рубашка, намокнув, прилипла к телу. Запястья ее рук были привязаны к изголовью кровати.

— Делай, что тебе говорят, детка, — приговаривала Агнус, — и будь благодарна, что у меня есть такая помощница. Я уже слишком стара и слаба, чтобы самой выполнять работу, которую делала много лет.

Кэтрин улыбнулась старой повитухе и вытерла пот со своего лба тыльной стороной ладони. Очередные схватки у роженицы были особенно сильными, и Лизетта все делала так, как ей говорила Кэтрин. Наконец она разродилась.

Кэтрин протянула ребенка Агнус, которая, что-то ласково приговаривая, обтерла его и завернула в шерстяное одеяльце, а затем передала в руки ослабевшей матери. Кэтрин увидела усталую улыбку на лице женщины, светившемся гордостью и любовью, и почувствовала благоговение, которое всегда испытывала при виде новорожденного. Жизнь — самый драгоценный и в то же время очень хрупкий дар.

Ее рука непроизвольно скользнула вниз к своему слегка округлившемуся животу. Последние три недели ее тошнило по утрам, и она не могла съесть даже кусок хлеба. Что это значит, Кэтрин хорошо понимала. Она отчаянно пыталась забыть человека, которого так безрассудно любила. Старалась стереть из памяти его образ и жить той жизнью, которую создала себе в Сент-Ивзе.

Но сейчас, когда на свет должен появиться ребенок Люсьена, Кэтрин поняла, что никогда не сможет сделать это.

Она вздохнула, споласкивая руки. По крайней мере с ней осталась частица Люсьена. Возможно, это будет маленькая девочка с шелковистыми черными волосами и глазами, как у отца. Сердце Кэтрин невольно сжалось. И Люсьен никогда не узнает о своем ребенке.

Тоска по Люсьену вновь накатила на Кэтрин. Ей было ужасно жаль себя.

Прошло шесть месяцев. Шесть мучительных месяцев, но о Кэтрин не было никаких известий. Люсьен спустился в свой кабинет. Он только что вернулся из поездки в Мейдстон, куда отправился, получив сообщение, что там в небольшом коттедже живет женщина, по описанию похожая на Кэтрин. Как выяснилось, это была не она.

Через две недели бесплодных поисков маркиз объявил вознаграждение за предоставление информации о местонахождении его жены, и многие хотели получить его. Кроме того, Нат Уитли нанял людей, чтобы те проверили все возможные места проживания, и многие из этих мест уже были вычеркнуты из списка. Наиболее вероятные Люсьен посещал сам.

— Милорд! Милорд! Вы дома! — Майкл бросился к нему, и Люсьен, подняв его на руки, усадил на плечо.

— Я приехал час назад и не хотел мешать твоим урокам.

— Старый Парни учит меня французскому языку. Боже, зачем человеку учиться говорить, как эти чертовы лягушатники?

Люсьен улыбнулся. Этот ребенок был самым ценным даром, который оставила ему Кэтрин. Временами, как сегодня, после бесплодных поисков, если бы не было маленького Майкла, можно было просто сойти с ума.

— Мистер Парнелл заботится о том, чтобы ты со временем был принят в обществе, — пояснил Люсьен. — Ты говорил, что хочешь быть настоящим джентльменом. В таком случае должен уметь говорить по-французски.

— Готов спорить, что вы не умеете говорить, как их лягушатники.

— Не их, а эти лягушатники. И ты ошибаешься, если думаешь так. Je parle francais assez bien. Comprenez vous? В высшем обществе часто употребляют французский язык.

Майкл нахмурился:

— У вас хорошо получается. А у старого Парни звучит так, словно квакает жаба в ржавом ведре.

Люсьен улыбнулся:

— В таком случае ты учи слова, а я помогу тебе правильно произносить их. Хорошо?

Майкл просиял:

— Очень даже хорошо!

Люсьен поставил его на ноги, и мальчик побежал вверх по лестнице к своему учителю.

— Милорд? — Люсьен повернулся на голос Ривза. — Прошу прощения за беспокойство, но, кажется, к вам визитер.

— Визитер? Кто же это?

— Леди Эллисон Хартман. Я сказал ей, что вы никого не принимаете, поскольку только что вернулись из Утомительной поездки в Мейдсон, но она настаивает на встрече. Я попросил леди подождать в Зеленой гостиной. Отослать ее, милорд?

Эллисон Хартман. Люсьен вздохнул, почувствовав себя еще более усталым. Боже, из всех людей он меньше всего ожидал увидеть ее.

— Так как же быть, милорд?

— Что? О нет, нет… все в порядке, Ривз. Я поговорю с ней.

Открыв дверь в Зеленую гостиную, Люсьен увидел Эллисон, сидящую на темно-зеленом парчовом диване. Она была такой же хорошенькой, как и прежде. Люсьен подумал о постоянной усталости и беспокойстве, отчего лицо его прорезали глубокие морщины, и решил, что в глазах Эллисон он, должно быть, выглядит лет на десять старше.

— Милорд? — Эллисон поднялась и с улыбкой посмотрела на Люсьена. — Рада видеть вас.

Люсьен посмотрел мимо Эллисон, ища глазами ее мать, баронессу, постоянно сопровождавшую дочь, но женщины нигде не было видно.

— Леди Эллисон… Вы, как всегда, прекрасно выглядите, — бесцветным голосом произнес Люсьен.

Эллисон слегка покраснела:

— Благодарю вас, милорд.

— Надеюсь, ваша матушка и отец в добром здравии.

— О да, милорд. Тем не менее я чрезвычайно обеспокоена.

Люсьен удивленно приподнял бровь:

— Обеспокоены?

— Да, милорд. Я слышала ужасные вещи… что ваша жена бросила вас. Говорят также, что против нее выдвинуты страшные обвинения.

Люсьен нахмурился и отчеканил:

— Моя жена не совершала ничего противозаконного. И никогда не покушалась на чью-либо жизнь.

Эллисон потупила глаза и тихо произнесла:

— Я в этом не сомневаюсь, милорд. Поймите, она очень сильно обидела меня.

Люсьен вздохнул, подумав про себя: не только Кэтрин виновата в переживаниях Эллисон Хартман, но и он тоже.

— Кэтрин очень сожалела о случившемся, миледи. И я тоже. Но в то время она очень нуждалась в моей защите. При этом полагала, что наш брак продлится недолго и мы — вы и я — сможем пожениться через некоторое время.