Украденные мгновения - Мартин Мишель - Страница 68

— Так надо, — отрезал он.

Подойдя к Дункану, Харли прижалась к нему.

— Зачем ты мучаешь себя? ФБР займется Брэндоном и Маурицио. Тебе вовсе не обязательно туда ехать.

— Харли, речь идет о моем брате, — произнес Дункан, выскользнув из ее объятий. — Я должен собственными глазами все увидеть, иначе я до конца жизни буду сомневаться в его виновности. Кроме того, я обещал Жискару, что лично передам бриллианты Дезмону и Луи и прослежу, чтобы они доставили их в музей Барлетта в целости и сохранности.

— Тогда я поеду с тобой.

— Нет.

— Дункан, милый, не взваливай все на себя одного. Одному тебе будет тяжело.

— Я там буду не один, а вместе с Салливаном из ФБР.

— Ты же прекрасно знаешь, что я не об этом говорю, — разозлилась Харли. Ей уже порядком надоело его упрашивать. Она видела, что Дункан изменился и стал далеким и отчужденным. Причем он сознательно избегал ее.

— Все будет хорошо. Обо мне не беспокойся.

— О ком же мне, черт побери, беспокоиться? Ну пожалуйста, можно я поеду с тобой?

— Я сказал — нет. — Дункан был непреклонен. Он обошел ее и направился к двери.

Харли так яростно и заковыристо выругалась, что Дункан даже опешил.

— Чтоб мне провалиться, если я тебя понимаю! — воскликнула она в сердцах после того, как закончила ругаться. — Ты ведешь себя отвратительно. Что ты строишь из себя супермена? Или ложная мужская гордость не позволяет тебе принять помощь от женщины? Всем известно, что рядом с мужчиной должна находиться женщина, на которую бы тот мог положиться.

— Я привык полагаться только на себя. Может случиться, что завтра у меня уже не будет того, на что я рассчитывал сегодня.

— Я буду.

— Это я говорю в переносном смысле.

— Дункан, можно я поеду с тобой?

— Нет, это наше семейное дело, — раздраженно отрезал Дункан. — Тебе незачем вмешиваться. Оно касается только меня, моего брата и моих родителей и должно решаться только в кругу семьи.

Его слова прозвучали так резко, что она отшатнулась от него, словно получила пощечину. На мгновение у нее перехватило дыхание.

— Получается, что я тебе чужая, да? — Ее голос звучал глухо и угрожающе. Она требовательно спросила: — Скажи мне, кто я тебе?

Стоя в дверях, он повернулся к ней лицом. Как ни старалась она поймать его взгляд, ей этого не удалось. Он смотрел куда угодно, только не на нее.

— Дорогая, ты же сама знаешь — очередная любовница. В этом-то и заключается вся проблема.

Харли заставила себя взять в руки, чтобы не расплакаться после этих слов. Более того, она заставила себя рассуждать здраво.

— Дункан, я знаю, что ты никогда и никого намеренно не оскорблял. Почему же ты так поступаешь со мной?

Дункан выглядел подавленным.

— Потому что так надо.

Он шагнул за дверь, тихо закрыв ее за собой.

Дункан вышел из такси напротив особняка, в котором жили его родители. Он подумал, как нелепо все в жизни складывается. Сколько лет он добивался от родителей только одного: любви и уважения. Однако в этом они ему всегда отказывали, а уж после всего того, что он собирается им рассказать сегодня, у них и подавно не прибавится к нему любви. Дункан и сам себя ненавидел в этот момент. Через несколько минут он разрушит спокойный мир, в котором они всегда жили. Он бы и врагу не пожелал той боли, которую испытываешь, когда узнаешь о предательстве близкого человека и когда кажется, что вокруг все рушится.

Пройдя по дорожке к дому, Дункан поднялся по ступенькам и постучал в дверь. У его отца была привычка менять замки каждые полгода. Когда в четырнадцать лет Дункан начал учиться в колледже, отец перестал давать ему ключи от дома. С тех пор он всегда стучал в дверь, чтобы ему открыли.

Его встретил Джонсон, дворецкий. Он не смог скрыть своего удивления, когда увидел на пороге Дункана, что, впрочем, было понятно. За последнюю неделю блудный сын приходил к своим родителям уже во второй раз. «Не иначе приближается конец света», — подумал дворецкий.

— Джонсон, я понимаю, что сейчас середина недели и что я пришел в неурочное время, — говорил Дункан, пересекая холл, пол в котором был выложен черными и белыми мраморными плитками, — но мне надо поговорить с родителями.

— Да, сэр, — с бесстрастным выражением на лице и безо всяких эмоций произнес дворецкий.

— Они где, в библиотеке?

— Да, сэр.

— Докладывать не надо. — Дункан стал подниматься по лестнице. Он провел ладонью по перилам из красного дерева и ощутил приятное тепло. Это казалось странным, ведь в доме было довольно прохладно — как только он вошел в холл, у него кожа покрылась мурашками.

Внезапно Дункан вспомнил о Харли. Мысль о Харли отозвалась в его сердце острой болью, но он заставил себя сконцентрироваться на предстоящем разговоре. Поднявшись на третий этаж, Дункан подошел к дверям библиотеки, перед которыми помедлил, словно хотел отсрочить тяжелый разговор.

Наконец решившись, он вошел в библиотеку. Сегодня Дункан не стал шутливо приветствовать своих родителей. Обычно он любил с ними здороваться, прибегая к изысканным и цветистым выражениям. Сейчас не было повода для веселья. Стараясь не шуметь, осторожно ступая по дубовому паркету, он приблизился к родителям, которые сидели в креслах друг против друга. В библиотеке царили тишина и покой. Элиза Ланг в розовом пеньюаре увлеклась чтением какого-то бестселлера, а ее супруг в узорчатом шелковом халате просматривал свежий номер газеты. Они были увлечены чтением и не заметили его появления, а Дункан бы особо не огорчился, если бы они и дальше продолжали сидеть, не обращая на него внимания как можно дольше.

— Добрый вечер, — произнес он.

Они оторвались от своего занятия. На лице матери отразилось удивление, а отец недовольно поморщился.

— Разве можно так подкрадываться, Дункан! — он неодобрительно покачал головой. — А где твоя подружка, обычно женщины вокруг тебя так и вьются.

— Я хотел поговорить с вами наедине, без посторонних, — спокойно произнес Дункан. — Я раскрыл дело о похищении бриллиантов Жискара.

Отец недоверчиво посмотрел на него.

— Ты оказался прав: это сделал человек, работающий у нас в агентстве, — Дункан неторопливо подошел к тумбе, на которой стояли телевизор и видеомагнитофон. — Но ты ошибся, обвинив младшего сына в то время, как надо было подозревать старшего.

Отец задохнулся от возмущения.

— Дункан, я не желаю слушать, как ты порочишь своего брата, — голос матери звенел от негодования.

— Я тебя прекрасно понимаю, — он установил кассету в видеомагнитофон. — Именно поэтому я пришел к вам с этой записью. Давайте ее посмотрим, пусть Брэндон сам все объяснит.

Родители в один голос бурно запротестовали, понося его на все лады. Дункан нажал кнопку «пуск», и на экране появился их старший сын, пожимающий руку Анжело Маурицио. Мгновенно наступила гробовая тишина. Дункан почувствовал, как в нем закипает злость. Как Брэндон будет выпутываться теперь?

Дункан отошел от телевизора. На экран он даже не смотрел, он наблюдал за реакцией матери и отца. По их лицам можно было прочитать то, что они не верят увиденному и считают, что эта гнусная запись просто сфабрикована. Дункан понимал их состояние. Он и сам чувствовал себя ужасно, глядя на то, как его брат открывает футляр для контактных линз и передает Анжело Маурицио два компьютерных чипа.

— Я свое обещание сдержал, — произнес Брэндон. — Доставил чипы.

— С некоторым опозданием и в другое место, — сказал Маурицио, внимательно рассматривая каждый чип. Он сидел, небрежно развалившись в кресле, за огромным столом из красного дерева, а Брэндон, его «золотой» братец, стоял перед ним словно провинившийся лакей.

— Послушайте, — начал оправдываться Брэндон, — что я мог сделать, если Бойд Монро едва не запорол все дело. Я вам пообещал доставить чипы, и я свое слово сдержал. А теперь о моем долге перед вами: этих чипов будет достаточно для того, чтобы покрыть восемьсот тысяч?