Римские войны. Под знаком Марса - Махлаюк Александр Валентинович - Страница 60

На обратном пути в Италию Цезарь взял город Массилию, уже давно осаждаемую его войсками. С ее жителями он обошелся довольно милостиво, из уважения к славному имени их города и его древнему происхождению. Теперь предстояло готовиться к решающей схватке с самим Помпеем. Правда, положение осложнялось несколькими неудачами командиров Цезаря, которые действовали в Африке и у берегов Иллирии. Кроме того, в войсках, вернувшихся из Испании, произошел небывалый до сих пор случай – взбунтовался один из легионов. Солдаты требовали обещанного вознаграждения и обвиняли начальников в намеренном затягивании войны. Срочно прибывший Цезарь напомнил мятежным легионерам о своей неизменной щедрости и заявил, что на основании отеческих законов казнит по жребию каждого десятого человека из мятежного легиона. Командиры легиона, упав на колени, умоляли о пощаде и с большим трудом добились того, что Цезарь согласился подвергнуть децимации только 120 человек, которые считались главными зачинщиками. При этом выяснилось, что один из предназначенных к казни легионеров обвинен ложно. Цезарь приказал казнить вместо него того центуриона, который оклеветал солдата.

Прибыв в Рим, Цезарь вступил в должность диктатора и провел выборы, а затем, уже в ранге законно избранного консула, поспешил в Брундизий. Здесь были сосредоточены его войска (12 легионов и 10 тысяч всадников), предназначенные для борьбы с Помпеем. Под началом Помпея тем временем собрались значительные силы: 7 тысяч конных воинов, 11 легионов пехоты и многочисленные вспомогательные войска, набранные у союзных Риму государств. Главное, в руках Помпея был практически весь римский военный флот в 500 кораблей. Оружие и припасы имелись в изобилии. Несмотря на свой возраст (57 лет), Помпей самолично упражнял свои войска, состоявшие в основном из новобранцев. Он действовал, как указывает Плутарх, прежде всего личным примером: «...то состязался пешим в полном вооружении, то верхом, на полном скаку, ловко вытаскивал и вновь вкладывал в ножны меч, то в метании дротика показывал не только необыкновенную точность попадания, но и такую силу броска, что даже многие из молодых воинов не могли его превзойти».

Цезарь, не имея достаточного количества военных и транспортных кораблей, все же решился на переправу в Грецию, полагаясь на свою быстроту и удачу. Он обратился к солдатам с просьбой оставить в Италии своих рабов и поклажу, чтобы таким образом освободить на кораблях место для большего количества легионеров. Воины с готовностью откликнулись на призыв любимого вождя. Благодаря этому удалось посадить на корабли почти половину пехоты и несколько сотен всадников. Воспользовавшись непогодой, которая мешала неприятельскому флоту контролировать побережье, Цезарь успешно переправился через Адриатическое море. Помпеянцы никак не предполагали, что он отважится на переправу в период зимних штормов. Правда, они настигли на обратном пути и сожгли пустые транспортные суда Цезаря, следовавшие за остальными легионами, и впредь зорко следили за морем.

Цезарь высадился в Эпире и расположился южнее города Диррахия, где Помпей сосредоточил все свои главные силы. Имея преимущество в численности войск, Помпей не решался напасть на более опытные легионы противника. Он ожидал подхода дополнительных сил и летнего времени, чтобы развернуть действия на море. Цезарь надеялся на прибытие второй половины своих войск из Брундизия. Попытка Цезаря договориться о мире не имела никакого успеха. В ответ на мирные предложения послы Цезаря услышали высокомерные слова Лабиэна: «Никакого мира у нас быть не может, пока нам не доставят головы Цезаря!»

Испытывая большие трудности со снабжением войск и не получая дополнительных сил из Италии, Цезарь находился в крайне затруднительном положении. Поэтому он решился на отчаянное предприятие. Втайне от собственных войск, ночью в одежде раба он с немногочисленными спутниками вышел в море на небольшом двенадцативесельном суденышке. Поднявшаяся буря грозила затопить лодку, и кормчий приказал повернуть назад. Услыхав это, Цезарь крикнул ему: «Вперед, любезный, смелей: ты везешь Цезаря и его счастье!» Гребцы, забыв об опасности с величайшим усердием налегли на весла. Но идти дальше было невозможно: волны заливали лодку. Цезарю так и не удалось достигнуть Брундизия.

Лишь в начале весны корабли с долгожданными легионами и конницей сумели, наконец, переправиться. Удача была на стороне цезарианцев: неожиданная перемена ветра помешала помпеянским судам настигнуть эту флотилию и даже выбросила их на скалы. Помпей тщетно пытался помешать соединению Цезаря с высадившимися легионами. Смелыми маневрами Цезарь сумел отрезать Помпея от Диррахия и запереть на морском берегу. Сделано это было армией, уступавшей по численности неприятелю. Правда, войска Помпея беспрепятственно получали снабжение по морю, тогда как солдаты Цезаря испытывали острую нехватку продовольствия, так как весь хлеб в округе был давно уже съеден. С поразительной стойкостью переносили цезарианцы голод, питаясь травой и кореньями. Смешивая коренья с молоком, они лепили горькие хлебцы и, нападая на передовые караулы противника, забрасывали ими помпеянцев, крича, что не прекратят осады врага до тех пор, пока земля будет рождать такие коренья. Когда эти хлебцы увидел Помпей, он воскликнул, что с ним дерутся звери, а не люди, и приказал никому не показывать этот хлеб, чтобы при виде терпения неприятеля не пали духом его собственные солдаты. Помпеянцы, в свою очередь, страдали от нехватки фуража, болезней, вызванных большой скученностью на узком пространстве, а главное – от недостатка воды. Дело в том, что по приказу Цезаря были отведены или запружены плотинами все реки и ручьи, впадающие в море в районе осады.

Постоянные ожесточенные стычки не приносили решительного перевеса ни одной из сторон, хотя успех чаще был на стороне Цезаря. В один день произошли целых шесть упорных боев. В когорте, защищавшей одно из укреплений цезарианцев, все без исключения солдаты были ранены и четыре центуриона потеряли зрение. В доказательство перенесенной опасности солдаты подсчитали, что на их позицию попало около 30 тысяч вражеских стрел, причем в щите центуриона Сцевы оказалось 120 дыр. Цезарь наградил этого героя, лишившегося в бою глаза, двумя тысячами сестерциев (это больше годового жалованья центуриона) и перевел его из восьмого разряда сразу в первый, так было установлено, что укрепление обязано спасением главным образом ему. Когорта в целом получила в награду двойное жалованье, одежду, продовольственные пайки и военные отличия.

Боевой порядок легиона Цезаря

Однако в середине июля Помпей при поддержке своих кораблей предпринял на позиции Цезаря наступление сразу с трех сторон. Линия цезарианских укреплений в одном месте была прорвана. Цезарь чуть не лишился лагеря. По рассказу Плутарха, «рвы наполнились трупами, солдаты Цезаря падали подле собственного вала и частокола, поражаемые неприятелем во время поспешного бегства». По словам самого Цезаря, всюду было такое смятение и ужас, что на его приказы никто не обращал внимания. Он выхватывал знамена у бегущих, но знаменосцы от страха бросали их. Даже легионного орла едва удалось перебросить через вал в свой лагерь. Сам Цезарь едва не погиб. Схватив какого-то рослого и сильного солдата, бежавшего мимо, он приказал ему остановиться и повернуть на неприятеля. Тот в смятении замахнулся мечом на Цезаря и убил бы его, не подоспей оруженосец, который отрубил ему руку. Более тысячи ста солдат и тридцать два офицера погибли в этот день, причем по большей части в давке у лагеря. Врагу достались тридцать два военных знамени цезарианцев.

Это поражение при Диррахии было самым жестоким из всех, какие выпадали на долю Цезаря. Однако Помпей не использовал своего успеха. Загнав бегущих неприятелей в укрепленный лагерь, он отступил на прежние позиции. Цезарь потом заметил по этому поводу: «Война могла бы закончиться в этот день, если бы враги имели во главе человека, умеющего побеждать». Помпей надеялся, что войско Цезаря, измученное голодом и побуждаемое поражением, перейдет на его сторону. Но ничего подобного не произошло. Солдаты Цезаря даже не думали об этом. Они были так огорчены этой неудачей и прониклись таким желанием загладить позор, что сами брали на себя в виде наказания самые тяжелые работы, а некоторые стали даже требовать, чтобы их подвергли децимации. Когда Цезарь, не согласившись на это, наказал только знаменосцев, бросивших знамена, всем войском овладело такое воодушевление, что все просили немедленно вести их на врага. Целые отряды клялись в присутствии Цезаря, что придут с поля боя не иначе, как победителями.