Молли Мун, Микки Минус и машина для чтения мыслей - Бинг Джорджия - Страница 52

В наблюдательной комнате охранник, смотревший цирковое представление, взял стакан воды. Его взгляд упал на другой экран — он показывал девчонку, лежащую на лужайке возле королевского машинного зала. Рядом с ней растянулся черный мопс, а у него на спине сидела черная птица. Вся компания грелась на солнышке. Стражник автоматически потянулся к красной кнопке. Тотчас же включилась тревога. По всему дворцу замигали красные лампочки. Те, кто работал во дворце, понимали, что это означает. Нарушители! Все стражники из наблюдательного зала схватили оружие и ринулись к машинному залу.

Принцесса Фанг восседала в отделанной золотом королевской ложе парадного зала, держа на коленях золотую клетку с бирюзовым ручным кузнечиком. По одну сторону от нее сидел Рокки, одетый в строгий черный костюм и белую рубашку с галстуком-бабочкой, расшитым пальмами. Он смотрел прямо перед собой. По другую руку от принцессы посол Китаиндии восторженно аплодировал, не сводя глаз с арены. В задних рядах весело смеялись другие высокопоставленные лица из разных стран, а рядом с ними сидели члены королевской семьи, унылые и суровые. Были здесь и дети из богатых семей, обитавших на вершине горы, все, как, один с каменными лицами. Из всей публики радовались представлению только иностранные гости да няня Миклес со своим выводком детишек: они сидели возле самого края арены и веселились от души.

Длинные ряды кресел перед принцессой Фанг уходили вниз, к посыпанной опилками арене, на которой Тортиллус с микрофоном в руках представлял публике двух кенгурафов. Он размеренным голосом объяснял зрителям, почему загоны с этими зверями делаются самыми большими в зоопарке, и, чтобы подтвердить свои слова, побуждал длинношеих животных попрыгать. Кенгурафы радостно скакали по арене, а принцесса Фанг надула из жвачки розовый пузырь, который с громким шлепком лопнул. Ее тошнило от одного вида старого морщинистого Тортиллуса в длинном халате, с огромным панцирем на спине. Его уродливость была ей противна. Но в то же время ей было приятно смотреть, как он мутировал. Ибо его нынешнее унижение лишний раз напоминало ей, как ловко она скинула его с королевского трона и забрала власть в свои руки. Вроде игры в «кто лишний» на стульях. Точнее, на тронах. Надо будет приказать ему, чтобы в дальнейшем он, появляясь во дворце, всегда укутывался в плащ и капюшон.

Принцесса повертела кристаллы, висевшие в несколько связок у нее на шее, и задумалась. Удастся ли, используя их как наживку, заманить Молли Мун во дворец? Потом она увидела у себя на платье мигающий красный сигнал и тотчас же выпрямилась. Хлопнула пузырем жвачки еще раз и по-детски захихикала.

— Ну что, лыбка, клюнула? Плишло твое влемя.

— Простите, вы что-то сказали? — спросил ее посол Китаиндии.

— Меня укусили! — поморщилась принцесса Фанг. — Плошу меня извинить, мне надо пойти взять немного мази. — Она подобрала подол розового парчового платья, повесила клетку с кузнечиком на золотой крючок на рукаве и пошла вверх по проходу к внутреннему двору.

— Не стлеляйте в налушителей! — крикнула она в радиопередатчик на рукаве. — Повтоляю: не стлеляйте в налушителей! — Она заранее приказала дворцовой страже отключить самострелы с ядовитыми дротиками. Молли Мун и Микки Минус были нужны принцессе живыми.

Петулька тявкнула, Молли открыла глаза и тотчас же поинтересовалась о чем думала Петулька? Над головой у собачки выплыл пузырь с изображением дворцовых стражников.

— Черт возьми! — выругалась Молли и вскочила на ноги. Петулька лаяла, озираясь по сторонам. — Не бойся, Петулька, всё хорошо. — Молли погладила собачку, успокаивая ее, но ей и самой стало страшновато. Она укорила себя за излишнюю беспечность. Но глупее всего, она понимала, было то, что она совсем забыла о стражниках принцессы Фанг и об их оружии. Куда подевался ее ум? О чем она думала? Неужто надеялась загипнотизировать пули?

В дверях появились двое солдат в пурпурных мундирах. Молли сначала оцепенела, потом храбро пошла им навстречу. Где же замешкалась мисс Криббинс? В голове у Молли, как голодные гусеницы, заворочались сомнения. Может, Криббинс вообще не загипнотизирована, может, она просто притворялась? И тут Молли увидела ее. Учительница держала в руках красную шкатулку, за ней по пятам шли две служанки. Воображение Молли стало рисовать фантастические картины. Что, если Криббинс не загипнотизирована, а в шкатулке лежит пистолет или какой-нибудь смертоносный чертик, который выскочит прямо на Молли, едва учительница поднимет крышку? Но сейчас Молли понимала: нельзя отвлекаться на мисс Криббинс. Надо разделаться с более важной проблемой — стражниками.

Молли подошла к тому, что стоял ближе, и уставилась ему в глаза тяжелым гипнотическим взглядом. К счастью, его первоначальный гипноз не был закреплен кодовым словом, и Молли легко преодолела его. Со вторым стражником тоже не возникло трудностей. Молли облегченно вздохнула. В жилах бурлил адреналин. Она прочитала мысли мисс Криббинс. Ее разум был пуст, в голове крутилось только изображение Молли с ореолом над головой. Молли успокоилась и взяла у нее из рук красную кожаную шкатулку. Пока она расстегивала замок, из дальних дверей во двор ворвались еще несколько стражников. Молли дернула за крышку, она распахнулась. Сердце у Молли подскочило — и тут же упало. Ее глазам предстала лишь красная бархатная обивка. Молли оглянулась, увидела, что на нее мчится добрая дюжина слуг и стражников, и закричала. Потом, сообразив, что всё висит на волоске, взяла себя руки

— Петулька, помоги! — крикнула она.

Петульку не нужно было упрашивать. Они попали в беду — это было ясно любому щенку Прямо на Молли шли, расставив руки, пятеро солдат. Петулька занялась маленькой служанкой в фартуке и остроконечной шляпе. Борясь со страхом, бурлящим в глубине души, Петулька решительным взглядом уставилась на женщину. «У меня всё получится!» — сказал она себе, и правда, всё получилось! Женщина замерла на полпути, словно загипнотизированный цыпленок, посаженный в кружок. Петулька сердито тявкнула на служанку, как бы говоря: «Только попробуй шевельнуться!» — потом занялась следующим противником.

Глаза Молли пылали, как лазеры. Сильвер, сидевший у нее на плече, с интересом наблюдал, как она смотрит то на одного слугу или стражника, то на другого, пронизывает их взглядом до самой глубины души и вводит в транс, сковывая каждого, будто цепями. Через минуту все они стояли по стойке «смирно» и были готовы повиноваться любым приказам Молли. От волнения у девочки вспотели ладони. Она огляделась по сторонам, не веря своим глазам: до чего же легко и быстро ей удалось разоружить всех служителей дворца! Молли нетерпеливо прищелкнула пальцами.

— Ну, давайте идите, — проговорила она, не сомневаясь, что из дверей вот-вот выскочат новые отряды стражников. Но вместо них на пороге появилась принцесса Фанг.

Увидев застывших в оцепенении слуг и стражников, принцесса мигом догадалась, что произошло.

— Стлазу сюда! Стлазу! — закричала она в радиопередатчик, и ее пронзительный голос зазвенел в чистом горном воздухе. Ее глаза метали молнии. Фанг видела, что Молли вернула себе свое мастерство, и не понимала, как это могло произойти, но ее первый порыв был исполнен чистейшей самоуверенности — она обрадовалась, что наконец-то нашла Молли.

— Итак, Милли… — проговорила она, не глядя Молли в глаза, и медленно направилась к боковой стене двора. — Тили-тили-тили-бом… Где же Минус?

— Связан, — спокойно ответила Молли, не сводя глаз с кристаллов, висевших на шее у принцессы. Три зеленых, три красных, три прозрачных. Молли узнала среди них свои собственные.

— Сама понимаешь, тебе отсюда не выблаться, — заявила принцесса и стала торопливо карабкаться по лозе, обвивавшей одну из колонн. — Сюда идут новые стлазники. Ты не успеешь ничего мне сделать. — Молли изумленно глядела, как принцесса проворно карабкается на крышу. — А когда они плидут, — крикнула принцесса, обернувшись, — я им сказу, чтобы не смотлели тебе в глаза. И тогда ты ничего не смозешь сделать, Милли Мун. А твоего залкого мопса я сколмлю медвемалтышкам, а тебя созгу на костле! — Ее платье зацепилось за черепицу и порвалось. — Я в этом замке кололева, — прохрипела она, — а ты залкая тваль!