Перо и винтовка - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 56

Моряки – люди мнительные и верящие в различные приметы, поэтому, когда пассажиры сходили на берег, Алексею подарили модель клипера, изготовленную одним из членов команды в часы досуга. В принципе утверждать, что именно наличие на борту Болотина принесло им удачу, причин не было, но ведь именно он был старшим среди пассажиров, взошедших на борт судна, вот морячки и сподобились.

Разобравшись с багажом и устроившись в гостинице, Алексей для начала посетил государственный банк. При нем были векселя королевского казначейства на триста тысяч крон, которые он и поспешил пристроить с максимальной безопасностью. Справедливо рассудив, что денег много не бывает, он не стал скупиться и зарядился по полной. Это было оправдано тем более, что телеграфного сообщения между Старым и Новым Светом не имелось. Что-то вроде планировалось, но затея весьма дорогая, а потому пока это было лишь в стадии обсуждения. Так что лучше иметь под рукой лишние средства, чем потом кусать локти.

В пути он успел обдумать множество способов помощи другу. Но в итоге пришел к выводу, что это пустопорожние размышления, не имеющие под собой никакой почвы. Ну что ему было известно? Сергей осужден за убийство полицейского. По приговору он служит в черных шевронах на пинкской территории, на какой-то заставе по реке Мраве. Вот и вся информация, которой счел нужным поделиться полковник Войнич. Поэтому уже через пару дней путешествия Алексей пришел к выводу, что решение придется принимать на месте, исходя из сложившейся обстановки.

Конечно, самое простое – это взятка. Деньги универсальны, а в сказки о том, что чиновники кристально честны, он не верил. Но тут имелись свои трудности. Подобно тому, как он засветился в паспортной управе Крумла, он точно так же оказался на виду теперь уже у кронпринца. Ввязываться в сомнительные предприятия с риском попасть в опалу у столь влиятельной особы, которая в скором времени вполне могла стать первым лицом королевства, он не хотел.

Поэтому вариант с подкупом чиновников отпадал. Пока отпадал. Если он не найдет иного пути решения задачи, то пойдет на все. Не убьют же его, в самом-то деле. А второй раз друга он не бросит. Будет нужно, он сам займет место рядом с Сергеем и будет тянуть солдатскую лямку вольноопределяющимся. Уж это-то ему никто не запретит. Конечно, сомнительная помощь, но уж лучше так. Друга ведь можно потерять по-разному. Случившееся Варакин еще поймет и простит, в это Алексей верил безоговорочно, а вот повторение уже будет предательством, и никаким стечением обстоятельств это уже не объяснишь.

Рискованно, и даже очень, раз уж решили поручить это дело штрафникам, кем, по сути, являлись черные шевроны. Но для себя Алексей уже решил, что в случае неудачи с альтернативными планами он обязательно пойдет на крайнюю меру. Ему очень хотелось, чтобы эта решимость не угасла, как только он встретится с первыми трудностями или после первой, самой незначительной стычки.

Из банка его путь лежал в военное ведомство. Он имел рекомендательное письмо от полковника Войнича к его кузену, майору Войничу. Последний сам вызвался служить в Новом Свете, рассчитывая сделать здесь карьеру. Молодой и амбициозный, он специально забрался подальше от своей влиятельной родни, чтобы избежать пересудов о сильной руке, ведущей его по жизни. И, надо заметить, преуспел в этом, став самым молодым офицером в майорском чине в Новой Рустинии. В военном ведомстве он оказался совсем недавно и искренне надеялся, что это только временная мера. Его влекло на границу, в край, полный опасностей, будоражащих кровь, место, где и пристало быть настоящему офицеру – на острие интересов Рустинии. Но в штабе были иного мнения и считали, что такому талантливому молодому человеку, имеющему за плечами академию Генерального штаба, зарекомендовавшему себя с наилучшей стороны в войсках, найдется дело и в военном ведомстве.

– Разрешите, господин майор?

– Проходите. Присаживайтесь. Уж простите за тесноту, эта каморка куда меньше, чем я мог себе позволить себе даже в палатке во время полевого выхода.

Рабочий кабинет майора и впрямь не тянул на подобное громкое название. Скорее уж действительно каморка, или, если быть более точным, пенал. Метра два в ширину и четыре в длину, письменный стол, придвинутый к окну, оставляет у правой стены едва ли сантиметров шестьдесят, чтобы его владелец мог протиснуться к стулу с высокой прямой спинкой. Точно такой же стоит напротив для посетителей. Слева, вдоль стены два шкафа, заставленных различными папками и книгами. Есть еще один столик, скорее даже тумбочка, на которой стоит графин и стаканы. Очень может быть и скорее всего, за дверцей в торце находится и что покрепче. Военные славились своими кутежами и попойками. Опять же, любой уважающий себя офицер на своем рабочем месте будет иметь горячительное, даже если сам не склонен к пьянству. Офицеры здесь каста, а каста сильна своими традициями.

Хозяин этого кабинета понравился Алексею. Высокий, белокурый, со светлыми глазами, чертами лица напоминающий своего старшего кузена. Голос сильный, если не сказать зычный, поставленный, уверенный, без сомнения, привычный отдавать команды, и не только на плацу. При этом молодому человеку едва ли исполнилось двадцать семь.

Одного взгляда на этого сильного мужчину достаточно, чтобы понять: досрочный майорский чин – это не протекция влиятельных родственников. Нет, полностью этого отрицать нельзя, даже если сам майор об этом не знает, но в то, что это заслуженно, верилось сразу.

Офицер внимательно ознакомился с письмом полковника Войнича. При этом выражение его лица претерпело изменение от легкой настороженности до довольства и даже где-то покровительства. Что же, понять молодого человека можно. Как видно, он опасался, что приближенный к кронпринцу кузен напишет нечто способное испортить ему настроение. Человеку, решившему всего добиться своими силами, всегда неприятны советы и пожелания тех, кто может сделать протекцию, но услугами которого пользоваться не хочется. Однако в письме была высказана только просьба оказать подателю сего посильную помощь в розыске его старинного друга, который по приговору военно-полевого суда проходит службу на пинкской территории.

– Итак, я вас слушаю, господин Дворжак. Погодите… Шимон Дворжак?

– Да, это я. И предвосхищая ваш следующий вопрос, сразу отвечу – и это я.

– Господи, не верю своим глазам. Вы уж простите, но я, грешным делом, люблю почитать. Кроме того, ваши романы весьма популярны в здешнем дамском обществе, а потому я просто обязан быть в курсе всех новинок известных писателей.

– Вот уж не думал, что могу быть популярным у прекрасной половины. В Старом Свете моя популярность все больше в среде молодых людей.

– О, это само собой, но с развлечениями здесь не очень, а потому книги здесь читают больше, чем в метрополии. К тому же вы один из нас, из Новой Рустинии. Пообещайте, что непременно оставите мне автограф.

– Отчего же не сейчас?

– Хм… Дело в том, что я не держу на службе посторонних бумаг, и ваши книги находятся на моей квартире.

– Эта подойдет? – Алексей достал из саквояжа новое издание и продемонстрировал его майору.

Новинки не сразу отправлялись в Новый Свет. Сначала насыщался рынок Рустинии и только потом, с опозданием примерно в месяц, они отправлялись за океан. Сейчас этот роман как раз должен быть на пути сюда. Зная об этом и предполагая, что его популярность сможет быть полезной, Алексей прихватил с собой десяток экземпляров, два из которых сейчас лежали в его саквояже.

Его расчет оказался верен. Майор буквально засветился от удовольствия. Правда, подписать книжку отчего-то попросил некой Алеш Лядич. Возможно, у майора были какие-то виды на эту девицу или даму. Хм… Как только выйдет отсюда, нужно будет срочно бежать к Валичам. Уговор дороже денег, он обещал, что Хана будет получать свой экземпляр первой в Новой Рустинии, а тут может получиться такой казус. Пусть ему не видать этой девушки как своих ушей, но ронять себя в ее глазах не хотелось.