Рено, или Проклятие - Бенцони Жюльетта - Страница 81

– Доказательств? Я готов поклясться на Святом Евангелии, что видел, как Ронселин де Фос обыскивал жилище, где уединился и жил отшельником мой отец Тибо де Куртене! Мое появление помешало ему надругаться над могилой… Но он вернулся той же ночью.

– Что он там искал?

– Именно это я и хочу у него узнать! Для того чтобы решиться на такой поступок, нужно искать что-то очень важное! Но сколь бы ни была важна причина, она не умаляет преступления…

– Повторите еще раз: у вас есть доказательства?

– Я сам видел последствия его пребывания на могиле моего отца, и мой оруженосец тоже. А сам император Константинопольский с величайшим почтением перенес останки, претерпевшие надругательство, в часовню замка де Куртене. Вам этого недостаточно?

– Константинополь далеко, что затрудняет прибытие августейшего свидетеля. Но… Вы можете попробовать получить его. Как только вы его получите, мы вернемся к вашей жалобе.

Кивнув головой, маршал уже повернулся к Рено спиной, собираясь уходить, но тот, вне себя от гнева, потребовал:

– Распорядитесь, по крайней мере, позвать сюда Ронселена де Фоса и расспросите его в моем присутствии!

Маршал едва повернул голову и ответил через плечо:

– Это тоже невозможно. Брат Ронселен уехал этим утром в командорство Сафед, сопровождая необходимое им подкрепление.

– Он только и знает, что уезжать! Но в один прекрасный день ему не удастся скрыться, и он окажется у меня в руках, – пригрозил Рено в бешенстве. – Ему от меня не убежать!

Выйдя из монастыря, он задержался на берегу, где некоторое время постоял, вдыхая морской воздух и надеясь успокоиться. Про себя он ругал теперь весь орден. Спесивцев-монахов, которые не боятся укрывать подлых преступников, возможно, предателей, громко провозглашая, что судья им один папа римский… Им и дела нет до Его Величества короля! Причем до такой степени, что они отказали ему в деньгах, которых не хватало для выкупа христиан, попавших в плен к неверным! Видите ли, деньги им не принадлежат! А кому же они принадлежали, как не им? Их командорства рассеяны по всей Европе, не говоря уж о Париже! По мнению Рено, каждодневные молитвы не помогли монахам стать порядочными людьми. А что до Ронселена де Фоса, который ускользал от молодого человека, как угорь, то нравится или не нравится это великому магистру, но ему придется однажды встретиться с Рено с мечом в руках.

Когда Рено вернулся домой, Пернону хватило одного взгляда, чтобы понять: ничего у него не вышло. Однако взглянув на высокомерно поджатые губы Рено, Жиль удержался от своих расспросов. Рено же ограничился тем, что осведомился грозным тоном:

– Ты, главный знаток всего на свете, знаешь, где находится Сафед?

– Откуда мне знать? Я точно так же, как и вы, только-только сюда приехал.

– Ну так узнай! Мне необходимо понять, где находится эта крепость тамплиеров и как туда добраться. И будь добр, сделай это как можно скорее!

– А можно подождать до утра? Сейчас, между прочим, очень поздно. И что-то мне подсказывает, что несколько часов сна вам не повредят.

– Сомневаюсь, что мне удастся заснуть. Презренному негодяю удивительно везет! Стоит начать его искать, как он оказывается в другом месте, – вздохнул Рено, отстегивая меч и усаживаясь на стул.

Пернон налил в чашу холодной воды и молча подал ее своему господину, прекрасно зная, что скоро он сам заговорит. Так и случилось. Рено выпил холодную воду залпом и сказал:

– Сядь! Я все тебе расскажу!

Пернон только этого и ждал. Он сидел и слушал хозяина, и только когда тот попросил еще воды, решился, хотя и не без предосторожностей, вставить слово:

– Могу я говорить откровенно?

– Мне кажется, ты только так и говоришь!

– Ну так вот, во-первых, вы не должны были идти туда один…

– Не знаю, чем ты мог мне там помочь!

– Я говорю не о себе. Раз вы хотели открыто вызвать Ронселена на поединок, вы должны были взять с собой еще двух рыцарей.

– Дело касается только меня.

– Я понимаю. Но вы забываете, что теперь вы оруженосец короля, и прежде, чем требовать наказания тамплиеру прямо у него в обители, вам нужно спросить разрешения у Его Величества. В случае, если бы он согласился, чему я не верю – особенно если вспомнить, сколько тамплиеров погибло при Эль-Мансуре и среди них великий магистр, – он бы отправил с вами еще нескольких рыцарей, снабдив вас собственноручно написанным письмом. Но вы поступили по-своему и обрекли свою затею на неудачу. В том, что монахи-воины – престранные люди и способны на разные поступки, я не сомневаюсь, но они умеют хорошо драться, а наш господин слишком нуждается в их помощи, чтобы портить отношения с орденом из-за вашей личной обиды.

– Иными словами, я поступил правильно, когда попытался наказать виновного, не спрашивая ни у кого разрешения, – заявил Рено с насмешливой улыбкой. – И, стало быть, мы возвращаемся к тому, с чего начали: нам нужно узнать, где находится Сафед, потому что там находится Ронселен де Фос!

– Ну и упрямы же вы! Идите и поспите, очень вас прошу! Может, завтра все прояснится.

И действительно, к утру Пернон успел много чего узнать и рассказал Рено, что Сафед – крепость, которую восстановили тамплиеры после того, как ее разрушил Саладин, и наряду с Тортозой она считается их самым мощным оплотом. Но с тех пор, как государство франков так трагически потеряло свои территории, она подвергается самой большой опасности. По слухам, орден потратил больше миллиона золотых сарацинских безантов, чтобы ее перевооружить, и монахи кормят там семь тысяч человек в мирное время, а в военное еще больше. Гарнизон крепости состоит из пятидесяти братьев-рыцарей, тридцати пяти братьев-сержантов с лошадьми и оружием, пятидесяти всадников, трехсот туркополиров[51], восьмисот двадцати щитоносцев и сорока рабов…

– Целый мир! Хорошо укрепленный город, – объяснял Пернон Рено. – Теперь вы видите, что вам там делать нечего. Вас там раздавят, как яйцо, и потом о вас никто и не вспомнит!

– Я не об этом тебя спрашивал, я хочу знать, где находится этот Сафед.

– В десяти лье по прямой линии на восток от Сен-Жан-д’Акр. И в пяти лье на север от Тивериады, – сообщил оруженосец с горестным вздохом из-за того, что Рено не желал его слушать. А Рено очень обрадовался последней новости.

– В пяти лье от Тивериады? Но это же совсем близко…

– Да при чем тут Тивериада?

– Все объяснения потом! Я отправляюсь к королю!

– Чудная мысль! Я тоже! – сообщил Жуанвиль, появляясь на пороге.

Рено с трудом скрыл недовольство: с Людовиком он должен поговорить только наедине.

– Видите ли… У меня очень важное дело к королю.

– У меня тоже! – заявил Жуанвиль. – Я хочу попросить, чтобы нас переселили в другой дом: здесь прислуга грубит, заявляет, что мы мало платим, и приносит еду, которую невозможно есть! К тому же не знаю, как вы, но я не могу тут спать: кровать у меня стоит у стены, обращенной в сторону церкви, и я только и слышу: «Освободи меня, Господи». Согласитесь, днем и ночью слушать, как служат панихиды и отпевают покойников, нелегко. Мне уже чудится, что весь город только и живет похоронами. Пойдемте! Вдвоем мы сумеем его убедить. Вперед!

Рено не знал, как избавиться от назойливого компаньона, и смирился. Когда сенешаль покончит с домашними неурядицами, может быть, останется немного времени и для его важного дела… Но ни тот, ни другой не смог поговорить о своих делах, они попали в самый разгар совета, и совета весьма бурного: совещались бароны Святой земли и те, кто – как будто бы – пришел к ним на помощь. Само собой разумеется, Рено де Вишье, великий магистр тамплиеров, и Гийом де Шатонеф, магистр госпитальеров, тоже были здесь, равно как папский легат. Все они говорили очень громко. Жуанвиль, обожавший словесные схватки, тут же ринулся в бой, в то время как Рено предпочел присесть в стороне и слушать.

Обсуждали, какое лучше принять решение после того, как будут освобождены пленники в Каире. Король получил из Франции письмо, и оно его очень встревожило. Мать напоминала ему, что ей уже за шестьдесят, силы ее слабеют, и, возможно, настала пора ему вернуться в родные края, которым грозит немалая опасность. Конечно же, Англия! Его милый шурин, Генрих III, женатый на сестре Маргариты, не смог устоять перед соблазном и все-таки решил вторгнуться во Францию в отсутствие Людовика. В Портсмуте он собрал очень большой флот.

51

В иерархии тамплиеров так назывались ремесленники, каменщики, а иногда и пехотинцы. (Прим. автора.)