В погоне за призраком, или Испанское наследство - Марвел Питер - Страница 50

Результатом этого трогательного монолога были нежные объятья, в которые Элейна простодушно заключила свою новую подругу.

Они углубились в сад и с задумчивым видом побрели вдоль клумбы. В тени пальм было прохладно и спокойно. Мужчины предпочли устроиться возле дома на террасе с трубками и бутылками хорошего вина, которое шевалье предусмотрительно захватил с собой.

Метнув полный зависти взгляд на поднимающийся с террасы дымок, Лукреция приготовилась ко второму акту своей пьесы.

Она не стала задавать никаких вопросов. С грустным видом, склонив голову, она медленно брела по дорожке, как будто полностью погрузившись в воспоминания. Элейна тоже не выглядела веселой. Она сочувственно поглядывала на гостью, вздыхала, а потом неожиданно сказала:

– Дорогая Аделаида, я понимаю, что вы безутешны в своем горе, но, поверьте, ваша скорбь принесет вам однажды облегчение. Господь благословит вас и вознаградит за страдания. Я уверена, что это случится очень скоро. Вы еще так молоды и так прекрасны...

– Увы, молодость быстротечна, и есть утраты, которые невосполнимы, – Лукреция подняла глаза к небу, и по щеке ее скатилась одинокая слеза.

Вконец расстроенная Элейна попыталась ее успокоить.

– Наверное, я скажу сейчас глупость, – виновато произнесла она, – но мне хотелось бы, чтобы вы поняли, как я вам сочувствую. Я ведь тоже испытала недавно горе. Может быть, не такое безнадежное, как ваше, Аделаида, но я тоже потеряла любимого человека. Правда, мой отец утверждает, что все это блажь и у меня даже не было времени влюбиться. Но ведь любовь – это как удар молнии! Достаточно одного мгновения, чтобы... А мы были рядом довольно долго и...

– Расскажите! – с жаром воскликнула Лукреция, беря ее за руки. – Разделенное горе – это половина горя. Может быть, я найду чем вас утешить и смогу дать вам какой-нибудь совет. Я ведь тоже когда-то любила! – при этих словах в глазах ее мелькнула дьявольская насмешка, но Элейна ничего не заметила. – А если я не найду слов, я поплачу вместе с вами, ведь каждой из нас найдется кого оплакать в этой юдоли!

Элейна, так долго вынужденная молчать, смогла наконец излить душу женщине, которая, как ей казалось, понимает ее. Она поведала Аделаиде о том, как встретилась с прекрасным юношей Уильямом Хартом, как глубоко и искренне полюбила его и как злая судьба разлучила их.

– ...И вот Уильям уплыл по поручению моего батюшки, а уже на следующий день на корабль напали пираты и захватили его, – грустно закончила Элейна. – С тех пор об Уильяме нет никаких известий. Неужели он мог погибнуть? Пираты так жестоки!

Лукреция сразу поняла, что напала на бесценный кладезь, и пустила в ход все свои способности к обольщению, чтобы выудить у девушки интересующие ее сведения. Она жалела и утешала Элейну, но попутно очень ловко задавала ей вопрос за вопросом.

– Пираты и вправду не знают границ в своей звериной жестокости. Но молю вас не отчаиваться, милая Элейна! Возможно, ваш возлюбленный жив и пираты отпустили его. Так тоже бывает, особенно когда они удовлетворены богатой добычей. На «Голове Медузы» были ценности?

– Очень много! Когда отец узнал, что случилось, он рвал на себе волосы и кричал, что трюм был набит серебряными слитками!

– Ваш отец столь несдержан в своих чувствах? Он всегда так сильно переживает неудачи? – сочувственным тоном поинтересовалась Лукреция.

– Мой отец редко что теряет, – со сдержанной гордостью ответила Элейна. – Он очень расчетливый человек. Тем большим был для него этот удар. Горе затмило ему глаза, и теперь он уверен, что Уильям был заодно с пиратами! Это ужасно несправедливо, но я не могу его переубедить!

– Да, это прискорбно. То, что вы рассказали об Уильяме, скорее свидетельствует о противоположных качествах его натуры. Не думаю, что столь юный и простодушный человек был способен на предательство. Ваш батюшка наверняка заблуждается. Думаю, что его компаньоны не разделяют этого мнения.

С помощью этой нехитрой уловки Лукреция выведала все подробности о том, при каких обстоятельствах был снаряжен флейт и что происходило на острове до и после его отправки. Особенно насторожил ее тот факт, что в промежутке между прибытием «Головы Медузы» на Барбадос и её отплытием она совершала еще один рейс.

– Видимо, выгодная негоция? – предположила Лукреция, всматриваясь в печальное лицо Элейны. – Ваш Уильям тоже принимал в ней участие?

– Нет, – ответил дочь банкира. – С Уильямом здесь случилось несчастье. Он отправился гулять ночью по острову и попал к черным колдунам. Он едва не погиб. Он долго лежал в горячке и никак не мог прийти в себя. Я очень тогда переживала за Уильяма и не обращала ни на что внимания, но, мне кажется, Хансен не привез с собой никаких товаров. Я даже не знаю, куда он плавал.

– Хансен – это такой приятный мужчина, который сопровождал вашего батюшку? Он его поверенный? Он был в прошлом военным?

– Да, кажется. В свое время он воевал за французов, за шведов, за голландцев, сражался на суше и на море, – рассеянно ответила Элейна. – Папа очень дорожит Хансеном. Он очень полезен, потому что все умеет. Он прекрасно владеет оружием, отлично знает здешние острова, говорит на всех языках и ничего не боится.

– Редкое сочетание стольких достоинств! – восхитилась Лукреция. – Странно, что не он сопровождал столь ценный груз в Европу.

– Я тоже сначала этому удивлялась, – робко сказала Элейна. – Но папа утверждает, что хотел дать Уильяму шанс – отличный шанс проявить себя.

– Уильям, на мой взгляд, слишком неопытен, чтобы сопровождать такие ценности, – заметила Лукреция. – Впрочем, если на судне был хорошо вооруженный экипаж...

– В том-то и дело, – печально сказала Элейна, – что корабль был почти беззащитен. Двадцать кулеврин и только один человек, у которого был опыт морских сражений, – капитан Джон Ивлин. Он с самого начала ворчал, что не следует идти в Карибское море на флейте в одиночку, что это огромный риск. А когда отец приказал ему отправляться с грузом в Европу, Ивлин вообще сделался мрачнее тучи.

– Он не сумел убедить вашего отца? Похоже, его трудно в чем-либо убедить, верно?

– Да, отец всегда поступает по-своему, – подтвердила Элейна. – Но так нерасчетливо он поступил впервые в жизни.

– Со всеми случается, – сказала Лукреция. – Но, однако же, странно, что, заключив столь выгодную сделку, ваш отец не вернулся в Европу сам. Да и вы здесь прозябаете. Я долго жила с мужем в колониях и знаю, как скучна и однообразна там жизнь.

Элейна на это ничего не сказала. Она вдруг остановилась и, отвернувшись, стала смотреть куда-то в сторону поверх пышных изумрудно-зеленых пальмовых крон. Лукреция нежно взяла девушку за плечи и заглянула ей в лицо. Глаза Элейны были полны слез.

– Что с вами, милая?! – ласково спросила Лукреция. – Я вас чем-то обидела? Простите!

– Ну что вы! – тихо сказала Элейна. – Вы так добры. Я вам так благодарна. Нет, мне просто грустно, потому что, боюсь, вскоре мне придется выполнить волю отца. Он дожидается здесь своего старого друга, господина Ван Дер Фельда. Отец хочет, чтобы я вышла за него замуж.

– Вот как! – отступая на шаг, воскликнула Лукреция. – И вы не открылись отцу? Не сказали ему о своих чувствах к Уильяму Харту?

– Он даже слышать об этом не хочет! Считает блажью, – с горечью сказала Элейна. – И, кроме того, Уильям для него теперь предатель. Как и все, кто уплыл на «Голове Медузы». Он так сердит, что называет предателем и капитана Ивлина, и Фрэнсиса Кроуфорда...

– А это еще кто? – с удивлением спросила Лукреция.

– Это тот английский дворянин, которого мы спасли по пути сюда. Видимо, он родился под несчастливой звездой – второй раз попасть в руки к пиратам! Такому не позавидуешь.

– Да, это ужасно, – согласилась Лукреция. – Я уже слышала где-то это имя, или мне показалось, что... Хотя... Нет, наверное, показалось... Однако становится слишком жарко. Вернемся в дом, дорогая. У лорда Джексона замечательный дом, вы не находите?