Лагерь на озере чикомасов - Клепов Василий Степанович - Страница 15

Мы ещё раньше решили, что завтра поедем домой.

– Вот правильно, господин Фиц-Рой. А я пока буду доделывать всё незаконченное по экспедиции.

– А я…

– А ты, – перебил Боря, – сбегай за червями.

Я побежал на Федину ферму. Чёрные обуглившиеся брёвна колхозники раскатали, и на месте сарая лежала теперь куча обгорелого леса. Дядя Стёпа в полушубке и валенках, подвязав волосы на голове, чтобы они ему не мешали, сидел на бревне и, высоко поднимая топор, с геканьем опускал его, отдирая от бревна щепку за щепкой. Федя, разукрашенный уже потемневшими повязками, тащил здоровенную лесину к дяде Стёпе. Поодаль ещё две группы колхозников тесали брёвна. И так весело стучали топоры, так хорошо пахло сосновыми щепками, что я невольно залюбовался.

– Ты чего, пацан? – спросил меня здоровый, голый по пояс колхозник, воткнув в бревно топор.

– Хорошо у вас получается… Вот и смотрю…

– А ты не смотри, а делай, сынок, – подхватил второй колхозник в белой рубашке навыпуск.

– Иди-ка сюда!

И бросил мне длинный шнур. Указав на большой кусок мела, попросил намелить бечёвку. Я начал водить мелом по шнуру, потом зажал мел между колен и стал как бы перепиливать его, отчего шнур сразу стал белым.

– Соображает парнишка! – крикнул колхозник. – А теперь держи! – он приподнял шнур и отпустил, как струну, отчего полетела белая пыль. На бревне отпечаталась ровная линия. Колхозник тут же стал тесать бревно по этой линии.

Он тесал, почти не глядя, а топор падал как раз на белую линию – не ближе, не дальше.

– Дайте я попробую, – сказал я.

Колхозник посмотрел, посмотрел на мою работу и одобрил:

– А ведь получается у тебя… Попрактикуешься немного и будешь плотником. А пока давай топор, а то не успеем сегодня поставить.

С сожалением я отдал топор.

– Иди-ка сюда, пионер, – услышал я голос второго парня в белой рубашке.

– Давай, – сказал он, протягивая мне пилу.

Мы отпилили обгоревший конец бревна.

– Вот так! Молодец! Хорошо пилить умеешь!

Дядя Стёпа сидел уже на пятом или шестом венце и говорил что-то Феде, который стоял на другом углу сруба. Дядя Стёпа взмахнул несколько раз топором. Повернули бревно, и оно легло, как влитое.

– Ваня! – закричал Федя, поднимаясь во весь рост. – Иди помоги Стёпке… Что-то он там не сладит. Возьми кнут…

Я побежал к табуну. Стёпка стоял в середине стада и с криком хлестал кнутом. Отирая рукавом пот с веснушчатого лица, пастушок сказал:

– Это бесы какие-то… Привыкли в это время спать! Вот и беснуются. А где спать, если сарай сгорел? Помоги мне отогнать их вон туда, в лужу…

Он забежал вперёд стада и, поманив белоголовую тёлочку, повел её за собой. Телята двинулись. Я шёл позади и громко хлопал кнутом. Мы стали загонять телят в большую лужу вроде пруда. Телята бродили в воде, пригнув головы, пили её и останавливались, махая хвостами.

– Теперь пусть отдыхают, – умиротворённо произнёс пастушок. – Можно и нам отдохнуть.

Он лёг на траву и, с наслаждением раскинув руки, сладко зевнул.

– Поспи немного, Стёпка. Ведь ты же сегодня устал…

– Угу, – пробормотал он и сразу засопел.

Я сидел и думал, как там наши ребята? Вот и принёс им червей! И что у меня за характер: как увижу, где что-нибудь делают, так обязательно мне надо туда!

Телята уже отдохнули, выходили на берег и щипали траву. Стёпка проснулся. Быстро вскочив на ноги и утерев рукавом глаза, улыбнулся:

– Вот так соснул! Ты иди, Ваня.

Я забежал на ферму, взял лопату, накопал червей и спросил у Феди:

– Придёшь к нам?

Он кивнул, и я помчался к своей палатке.

Боря и Юра уже варили уху.

– Тебя посылать только за смертью, – проворчал Борис.

– Да понимаешь, Стёпке помогал.

– Червей принёс?

Я кивнул, Юра глянул в мешок и рассмеялся.

– Тут, Фиц-Рой, их хватит на целую неделю. А нам нужно всего лишь на утро…

Я подумал, что, пожалуй, сегодня вечером удить уже поздно. Ещё дорогой мне пришла в голову мысль – хорошо бы порыбачить с лодки. Наверное, ока стоит где-нибудь в камышах около берега. Солнце уже садилось, поэтому я заторопился. Вспомнив, куда ветер гнал лодку, пошёл в том направлении и вскоре наткнулся на неё. Одно весло болталось в уключине, так что я смог пригнать лодку к палатке.

Утром, чуть свет, мы все трое выехали на середину озера. Тянул лёгкий ветерок, над водой поднимались струйки пара.

– Ох и клёв сегодня будет! – весело говорил Боря.

– Почему ты так думаешь, Фиц-Рой? – спросил Юра.

– А ты посмотри, какой ветерок… Когда ветер с юга, всегда клюёт…

Боря поймал язя, Юра подсёк хорошего леща, хотел взять его в руки, а он – как дёрнет! – и оборвал леску. Боря вытащил ещё одного язя. А у меня не клевало ни на донки, ни на поплавочную удочку. Наконец кто-то дёрнул поплавок. И под общий хохот я вытащил маленького чикомаса.

Пока я смотрел, как отпущенный окунёк уплывает под лодку, Боря закричал:

– Гляди, гляди чаканку!..

Чаканка загремела, вывалилась из лодки и помчалась по воде, то ныряя, то снова всплывая.

Я оглянулся на друзей, они смотрели на меня, готовые прыгнуть в воду. Но я сам быстро разделся и поплыл за чаканкой. Гонялся за ней очень долго, пока, наконец, не ухватил. Рыба сильно рвалась. Несколько раз мне пришлось погружаться в воду с головой.

Почувствовав под ногами дно, пятясь, я стал выходить на берег. Далеко от меня вывернула на поверхности воды большой круг рыба. Ого! Да это, наверно, щука! Когда я подтащил рыбу к берегу, то даже глазам не поверил. Вот сазан, так сазан!

Коричневый, с жёлтым брюхом, он сверкал крупной, в пятак, чешуёй и жадно хлопал большими вывороченными губами. И только сейчас дошло до меня, что это ведь я его вытащил на берег! Поднявшись на ноги, едва переводя дыхание от дрожи, я закричал:

– Юра! Боря! Плывите сюда!

Ребята причалили, и Боря заворчал, что я мог бы и приплыть к ним. Вон как клюёт! Но, увидев сазана, оторопел и долго ничего не мог сказать.

– Что замолчал, Фиц-Рой? – усмехнулся Юра. – Это будет побольше твоего леща.

Подошёл и приподнял рыбу над землёй.

– Да, как же ты вытащил его? В нём, наверно, пуд будет.

Я оделся и, заглянув в лодку, увидел в ней ещё с десяток рыб.

– А не хватит ли?

– И я думаю, что хватит… – сказал Юра. – А то скажут про нас колхозники, что мы и сами-то браконьеры, вроде Хлюстова.

Мы сварили последнюю уху, поели и начали сворачиваться. Но вот беда: у нас не входили в багаж ни рыба, ни Юрины трофеи, – все эти черепахи, ужи и лягушки.

Показался Федя. Он помог нам взять вещи. Мы увидели на дорожке подводу.

– Где же вы, сатаны, прохлаждаетесь? – встретил нас дядя Стёпа. Он был по-прежнему в полушубке и валенках. – Садитесь, а то опоздаем к катеру.

И быстро погнал лошадей. Мы подъехали к берегу Дона, когда вдали уже показался катер. Быстро разобрали вещи. Впереди нас шёл дядя Стёпа и нёс на плече сазана.

– Это неужто ты поймал, Степан? – спросил удивлённо старичок-сторож, который и на этот раз дежурил на пристани.

– Не… Это вот наши пионеры поймали. Они у нас много кое-чего поймали.

– А, те самые… Ох, да я их помню, – сказал старичок. – Как же, как же, они у меня ещё насчет рыбалки узнавали.

Мы распрощались. Катер отошёл и, набирая скорость, понёсся вверх по течению. Мы долго махали руками, пока дядя Стёпа и Федя были видны на пристани.

ЧЕРЕЗ ДВЕ НЕДЕЛИ

Прошли две недели. Я жил в Ростове, ходил с Борей в затон, который все здесь называют ковшом, на озеро Цыганку, напоминавшее нам озеро чикомасов. Рыбы, правда, мы много не ловили, но так, чтобы возвращаться с пустыми руками, – этого не было. Юра сидел дома и писал свои дневники, отделывая рисунки, приводил в порядок коллекции. Я смеялся над ним, а он, не то шутя, не то всерьёз, говорил: