Израиль. Земля обетованная - Коротаева Елена - Страница 13

В Старом городе такое сильное ощущение Востока, типичный пестрый Восток с гортанными языками, смесью костюмов и религий… Вавилон. Чувствуешь себя настолько свободно и легко, потому что идут евреи, арабы, русский парень – совершенно русский, голубоглазый блондин типа Есенина – играет в одной из арок на аккордеоне, но как! Тут же христианские паломники и священники, счастливые оттого, что припадут сейчас к Гробу Господню, любознательные американцы в шортах, пожилые европейцы, собиравшие, может быть, всю жизнь деньги, чтобы сюда приехать. Транспорта, надоевшего и опостылевшего, здесь нет. Все уважительны. С разных сторон доносится то арабский язык, то английский, то иврит. Камни говорят с тобой на языке исчезнувших культур и народов. Предположительно культурный слой в Иерусалиме в районе Стены Плача – 60 метров. Смотришь в стеклянные квадратные окна с подсветкой в полу и уходишь вниз на тысячелетия, а конца-то нет.

Писарев пошел с нами, он изучил Иерусалим вдоль и поперек, правда, его скорость я всегда с трудом выдерживаю. Зато он знает наизусть множество историй и легенд и про все может рассказать, пока у него есть два часа до концерта симфонической музыки, на который он сегодня пойдет, оставив нас в Старом городе обалдевать от восторга дальше. Вот и Западная Стена. Разные люди подходят к ней. Религиозные молятся. Гигантские камни – мегалиты, один из них – пятый в мире по величине. Они обработаны с такой точностью, которая сегодня невозможна, несмотря на высокие технологии нашей технократической цивилизации. Может быть, они старше египетских пирамид, может, моложе. Какая уже теперь разница? По официальной версии, тоннель был построен в эпоху царя Ирода. Я думаю, что Ирод сам бы посмеялся над мыслью, что он эти камни обтачивал и укладывал. Тоннель уходит под землю от открытой части Храмовой горы, хотя сначала это был вовсе не тоннель, а улица – как раз времен царя Ирода, потом культурный слой нарастал. Со Средневековья нарастали и нарастали дома над руинами древнего города. И получился тоннель… Только вот в глубину он уходит и уходит, и конца этому нет, а все лежат ровненько гигантские каменные блоки, «мегалиты», а вот то, что над ними, действительно похоже на строительство под руководством Ирода. Археологи и экскурсоводы, однако, продолжают рассказывать – видимо, чтобы самим не задумываться и не нервничать: «Часть Стены здесь построили под руководством царя Ирода Великого в первом веке до нашей эры». Я не археолог, но, по-моему, это смешно.

Мы прошлись по магазинам на улице Давида. Купили подарки: христианам – христианские, евреям – еврейские, неверующим – украшения, одной подруге, исповедующей суфизм, – восточный платок с пришитыми со всех сторон золотистыми монетками. Кто его знает – может, суфии это носят. Писарев ушел на концерт, а мы отправились искать свою раскаленную машину, которую оставили где-то на парковке возле входа в Старый город, и быстро нашли ее, что удивительно.

Заблудились, поехали куда-то наверх. В Иерусалиме все переплетено, одна улица переходит в другую. Надписи на иврите сменяются надписями на английском и иврите, потом то на иврите, то на английском и арабском, затем пропадает иврит, следом за ним английский. Со всех сторон одна арабская вязь. Высовываюсь в окно, спрашиваю по-английски, как отсюда выбраться. Мне спокойно объясняют, но мы все равно путаемся, петляем, спрашиваем еще человек пять, ездим по горбатым улочкам вверх-вниз и наконец выезжаем на обычную иерусалимскую улицу. Здесь мы вспоминаем, что сейчас пятница, вечер, вот-вот закроются все автозаправки, а у нас мигает лампочка, показывая, что топливо на нуле. Весь бензин на арабской горе истратили.

Чудом нашли открытую заправку и приехали к друзьям, которые нас заждались. Радость, поцелуи, хацилим всех сортов (салаты из баклажанов), хумус, салат оливье, авокадо, питы, виноград, торт, вино. Выходим на балкон восьмого этажа и видим обрыв, поросший зеленой травой, прямо рядом с домом, чуть ли не впритык к нему. Самая настоящая пропасть, и в этой пропасти различимы какие-то древние куски светло-бежевых стен, осколки ступенек, полевые цветы и трава, и по этой траве весело бегает мальчик, выгуливая на длинном поводке… овечку. Посередь города.В этот апрельский день нас еще и хамсин накрыл прямо в Старом городе. Горяч был ветер с пустыни, обжигал, но мы восторженно бегали среди светло-бежевых стен и не сильно его замечали, только бутылки с водой быстро опустошались. Подошли к мужичку, который продавал с лотка напитки в маленьких бутылках. Я попросила воду. Он сказал, что мне вода не нужна, а нужно вот это, и протянул что-то светло-зеленое в бутылке. Говорю:

– Да ну, дай мне просто воду!

– Нет, геверет (госпожа), бери это! Ты мне спасибо скажешь!

– Ладно. Спасибо. Беру.

– Сейчас ты мне спасибо не говори. Скажешь, когда попробуешь! Пробуй!

– У меня еще вода есть…

– Пробуй!

– Мне неудобно с двумя открытыми бутылками!

– Пробуй!

Открываю и выпиваю все. Ледяной кисло-сладкий сок с мякотью лимона и еще какого-то фрукта. Вкусно немыслимо.

– Тода раба, адони! (Большое спасибо, господин мой!)

На следующий день нас опять потянуло в центр. Вошли через Яффские ворота. Магазины, кафе, чисто, красиво, тихо, спокойно, все те же светло-бежевые стены, узкие улочки, очень старые дома, сувенирные магазины, живопись, ювелирные украшения. Людей на улице очень мало, в основном англоговорящие туристы. Вдруг идущая по улице старушенция останавливается, поднимает голову и, глядя в окно где-то на уровне третьего этажа, кричит на иврите во все горло: «Дора!!! Я забыла выключить картошку! Посмотри на плите! Дора! Быстро!» Сверху слышатся какие-то звуки, бабуля идет дальше. Что это было? Здесь, в центре Старого города, живут люди? Здесь, где все выглядит как театральные декорации, они спят? Варят картошку? Может, бабушка миллиардер? Я перестаю вообще что-либо понимать.

Гуляя, мы опять вышли на узкие коридоры арабского базара. Столько раз я здесь бывала – а ориентируюсь все равно плохо. Впрочем, я нигде не ориентируюсь.

Папа, купи это маме

Мы никак не могли сообразить на следующий день, как пройти самостоятельно на территорию Стены Плача и осмотреть, уже неспеша и подробно, тоннель Храмовой горы, в котором тысячелетия видны как на ладони. Это мегалитная кладка, то есть сделанная из точно подогнаных, обточенных и сложенных непонятно кем и когда многотонных неподъемных камней. Смотрим по сторонам, видим: идет православный священник в черной рясе с полненькой девушкой. Мы попросили: «Батюшка, вы нам не объясните, как коротким путем пройти…» Он говорит: «Мы вас проводим, мы как раз в том направлении идем». И батюшка нас проводил. Мы быстро пошли все вчетвером.

Девушка, когда мы к ней присмотрелись, оказалась красавицей лет пятнадцати. Она все время замедляла шаг около арабских магазинчиков и говорила: «Папа, купи это маме». «Ступай, ступай, не останавливайся…» – говорил батюшка, тихо подталкивая ее вперед, когда она застревала около магазинчиков. Пока шли, поговорили с ним о местных ценах, что и где лучше покупать, узнали, что приехали они на две недели и осталось у них всего пять дней, а уезжать со святой земли так не хочется. Поговорили про две популярные русские церкви – Красную и Белую, про Русское подворье и комнаты для паломников, где они остановились, и о том, какая там трапезная, где всех приехавших вкусно кормят. Вывели они нас куда надо и пошли дальше своей дорогой. Спасибо батюшке с дочкой.

Мы вскоре вошли в тоннель на площади у Стены Плача. Тот самый, из мегалитической кладки. Я не смогу рассказать вам, что я там почувствовала и поняла, потому что нет, к сожалению, ни в одном из трех языков, которыми я владею, таких слов. К тому же и настраивать вас не хочу – у каждого свое восприятие. Лучше съездите в Иерусалим. Я повторяюсь умышленно, как истинный педагог, вкладывающий что-то ученикам в голову намертво. Я очень хочу, чтобы вы это запомнили и последовали моему совету.