Банкирша - Матвеева Александра - Страница 25

— Что ты собираешься делать? — безразлично спросил он, когда мы достигли лужайки.

— Я не готова говорить об этом. Я не хочу ссориться. Я очень устала за последние дни.

— Лена, я приехал сказать, что мы получили заказ для Зеленодольска.

— Поздравляю.

Я была действительно рада, но у меня не было сил на проявление эмоций. Его присутствие мешало мне. Я хотела остаться одна.

— Спасибо. Это во многом и твоя заслуга.

— Вот как?

У меня не было слов и не было желания говорить.

Его лицо вспыхнуло от гнева, но ему пока удавалось сдерживаться.

— Ты могла бы проявлять больше интереса к делам мужа.

Момент показался мне подходящим.

— Хорошо, что ты заговорил об этом. Если помнишь, в основе нашего союза лежало мое обещание Академику оформить с тобой фиктивный брак.

— И что? — насторожился Скоробогатов.

— Я выполнила свое обещание?

Он кивнул, не сводя с меня потемневших глаз.

— Ну вот, теперь, я считаю, самое время союз расторгнуть…

— Объясни доходчиво, о чем ты говоришь?

— Не притворяйся. Я считаю, что пришло время оформить развод.

— Это с чего вдруг я должен разводиться?

— Не вдруг. Я больше не хочу.

— Чего ты не хочешь?

— Играть в эти игры.

— Какие игры? Ты можешь сказать прямо, что случилось? Ты рассердилась из-за квартиры? Ладно. Хочешь, куплю новую? Не хочешь. Я звонил в фирму, они обещали за два дня восстановить твою спальню и кабинет.

И этого не хочешь? Чего тебе вообще надо? Чтоб я сдох?

Он еще не кричал, но в его обычно поразительно чистом голосе появилась легкая хрипота, предвестница бури.

Я отвернулась, чтобы не видеть, как его лицо искажается от гнева.

Он схватил меня за плечи и повернул к себе, не давая отвести лицо.

— Если ты еще раз, даже в шутку, назовешь наш брак фиктивным, я…

Он замялся, придумывая угрозу пострашнее. Трудность заключалась в том, что господин Скоробогатов очень ответственно относится к словам и, если что-то пообещал, всегда выполняет.

Я пришла ему на помощь:

— Ты делаешь мне больно…

Но он не хотел менять тему разговора и не хотел меня отпустить, поэтому и моей реплики услышать не захотел.

— Наш брак никогда не был фиктивным, что бы ты ни придумывала. У нас совместное имущество и супружеские отношения.

— У нас нет совместного имущества и нет супружеских отношений. Мы просто вместе работаем и иногда вместе спим.

— Прекрати! — Вот он и заорал. — Все, что у меня есть, оформлено в совместное владение. А сплю я с тобой потому, что ты моя жена?

Он вдруг осознал, что орет прямо в мое испуганное лицо. Замолчал, помотал головой, укоризненно взглянул на меня.

Вдруг он опустился на траву и, дернув меня за руку, усадил рядом. Заговорил, глядя перед собой и теребя крепкими пальцами "сорванную травинку:

— Я думал, не переживу этой истории. Вернулся из Питера, тебя нет. Юра говорит: два дня назад улетела в Женеву. Зачем? Почему? Звоним в отель — нет. Олег сел на телефон, обзвонил что мог — нет, не было и слыхом не слышали. Куда делась? Что делать?

Где искать? Как? Бергману звонить нельзя. Там такие деньги… Засветим мужика, его могут просто убрать. Я начал сходить с ума. Счастье, у Олега был билет и виза. Он ведь должен был с тобой лететь. Как тебе пришло в голову, что я тебя одну отпущу? Олег улетел, сумел связаться с Бергманом. Звонит мне: жива, здорова, в клинике. Я успокоился. А тут это похищение.

У меня ведь нет никого, кроме тебя. Мне любить больше некого. Да я и не хочу. Если правду, я и детей бы не хотел. И родителей. Я потому вчера и завелся из-за Ляльки.

Потом всю ночь не спал, все думал: что случилось? Почему ты так к моему подарку отнеслась? И не понял.

Мы как-то с тобой об этом не говорили. Вроде это само собой разумеется, а мы уже не очень молодые для признаний. Я тебя люблю. И знаешь, если честно, всегда был уверен, что ты меня любишь. Просто ни разу не усомнился.

А вчера… Я все вспоминал. Всю нашу жизнь с тобой. День за днем. И у меня твой образ все время распадался. Вот ночью: нежная, любящая, открытая, вся моя до капельки. А вот днем: спокойная, ироничная, преданная, надежная, но отстраненная, чужая. Я измучился. Мне в голову не приходило, что мы можем расстаться. И твои слова о разводе обухом по голове.

Так что уясни: я сделаю все, что хочешь, буду таким, как скажешь, но ни о каком разводе не помышляй. Это ясно?

— Ясно, — кивнула я, чувствуя, как вся моя растроганность, вызванная его признаниями, улетучилась. Осталось только желание поставить на место зарвавшегося собственника. — Хорошо. Я согласна признать наш брак состоявшимся фактически, другими словами, законным. И что, тебе кто-то сказал, что такие браки нерасторжимы?

Поговорю с Яковлевым и подам на развод.

— Даже не думай об этом. Никакого развода!

— Посмотрим. Ну а поскольку ты не желаешь вести себя цивилизованно и прибегаешь к угрозам, я и работать у тебя не буду. Заявление напишу прямо сейчас.

Я встала. Он тоже вскочил и снова схватил меня за плечо.

— Делай что хочешь. Раз тебе шлея под хвост попала.

Я поморщилась. Он криво усмехнулся. Его лицо побледнело, глаза холодно поблескивали.

— Но пока ты еще у меня работаешь, изволь выполнить задание.

— Последнее, — секунду помедлив, согласилась я.

Мне не хотелось враждовать с господином Скоробогатовым. Силы ведь явно не равные.

К тому же мою непримиримую позицию ослабило то, что сейчас, когда он стоял близко и я чувствовала на плече его руку, все мое истосковавшееся по нему тело устремлялось к его телу, излучающему мужскую силу, знакомому и желанному. Больше всего хотелось обхватить его руками и прижать лицо к сильной теплой шее.

Видно, я чем-то выдала себя, потому что Костино лицо вдруг стало открытым и нежным. Он порывисто обнял меня и, прижав к себе, зарылся лицом в волосы.

Я дала себе немножечко понаслаждаться, потом высвободилась, правда, достаточно мягко.

— Ну хорошо. Что я должна сделать?

Костя огорченно поморгал колючими черными ресницами.

— Я хочу устроить небольшую вечеринку.

— Сколько человек?

Он что-то прикинул в уме.

— Человек двадцать. Или чуть больше.

Теперь наши голоса звучали спокойно. Мы занимались привычным делом, хорошо понимали друг друга и смогли расслабиться.

— — Куда ты хочешь их пригласить?

— Не знаю. Но не в ресторан. Хотелось бы по-домашнему.

— А что, если здесь? С ночевкой.

— Неплохо. Мне нравится. Дом в порядке. Места много. Сад.

— Я могу попросить Таньку остаться. Она мне поможет, потом с нами повеселится.

— Я сам с ней поговорю. Что тебе еще надо?

— Дай сообразить. Вера Игоревна будет? А Генка с Мариной? Ну, тогда я продиктую Вере список продуктов, они с Мариной приедут пораньше, и мы все сделаем.

— Таким образом, после размещения заказа на этих двух предприятиях постоянную оплачиваемую работу получат еще почти двадцать тысяч человек. А значит, в двух городах, вся инфраструктура которых ориентирована на эти заводы, снова начнется жизнь.

Голованов тряхнул седеющей головой, окинул взглядом присутствующих и сел в кресло. Скоробогатов кивнул в сторону Геннадия Яковлева, тот встал и заговорил, сверяясь с записями в блокноте:

— С начала года нам удалось получить заказы иностранных производителей и разместить их на предприятиях на общую сумму…

Он прочитал цифру из блокнота, и собравшиеся одобрительно переглянулись.

— Это соответствует годовому бюджету Москвы, — заметил Кротов и обеспокоенно обратился к Голованову:

— Где гарантия, что деньги пустят на дело, а не разворуют?

— Мы и размещаем заказы только на тех предприятиях, где руководители — наши люди.

Кротов кивнул. Яковлев, пошуршав своими записями, продолжал:

— Привлечение иностранных инвестиций не самоцель, а способ раскрутить процесс восстановления промышленности. Наш следующий шаг — налаживание надежных связей между всеми производителями. Кроме того, необходимо срочным порядком внедрить новые технологии, что позволит вывести первую группу наших производителей на внутренний и мировой рынки.