Бледна как смерть - Маунтин Фиона - Страница 28

– А теперь мечтательная и соблазнительная.

– Как будто занимаюсь любовью с камерой?

– Будь моей гостьей.

О, пожалуйста!

Последняя вспышка потухла, оставив на Наташиной сетчатке мерцающий образ, яркий, как солнечный блик.

– Отлично, Диана, – сказал Адам. – Мы закончили.

– О, дорогой, не говори так, я не смогу этого вынести! – Она скользнула к нему, подол платья и небольшой шлейф плаща протянулись по полу, и ей пришлось повернуться, чтобы выпутаться. Энджи хлопотала вокруг Адама, собирая одежду, потом отошла, чтобы повесить все на вешалку.

Наташа вежливо кашлянула.

– Извини, – обратилась Энджи к Адаму, указывая взглядом на Наташу. – Я забыла тебе сказать.

Выражение лица Адама было красноречивым: не иначе как он спрашивал себя, как долго она здесь стоит. Он выглядел виноватым, что служило лишним подтверждением Наташиных подозрений. И все-таки в ее намерения не входило дать ему возможность легко соскочить с крючка.

– Я бы хотела с вами поговорить. Если, конечно, не помешаю вашей работе.

– Я освобожусь буквально через минуту.

Он посмотрел в сторону черной стенки. Наташины глаза уже привыкли к темноте, и она увидела возле нее стул.

– Присаживайтесь. Я попрошу Энджи приготовить вам кофе.

– Да, спасибо.

Она осталась стоять.

Вынырнув из темноты, Энджи мило улыбнулась Наташе и исчезла в задней комнате студии. Она вернулась через несколько секунд с двумя дымящимися чашками, одну из которых протянула Наташе. Кофе был довольно густым. Если Наташа желает, есть молоко и сахар. «Спасибо». Но взгляд девушки был прикован к кругу света.

Адам стоял на границе света и темноты. Энджи подошла к нему с чашкой кофе, который, без сомнения, был сделан точно в соответствии с его вкусом.

Интересно, подумала Наташа, присутствовала ли Бетани в студии, когда Адам снимал других девушек? Ревновала ли она Адама к Энджи, которая, казалось, знала его очень хорошо, поскольку успевала предупредить любую его просьбу и явно была близка с ним, проводила рядом большую часть его жизни. Как это банально... Люди проводят большую часть времени на работе, в кругу коллег. И именно коллеги делят друг с другом львиную долю неприятностей и успехов.

Наташа сделала глоток. От горького вкуса язык занемел.

Пока Диана приводила себя в порядок в уборной, Адам складывал фотоаппарат, отсоединял провода. Наташа с неодобрением посматривала на Энджи, которая как будто нарочно не торопилась уходить, находя все новые и новые дела – перебирала катушки пленки, стирала заметки на наклейках, разбирала кучи снимков, сделанных «Полароидом». Наташа едва удержалась от язвительного замечания: «Не беспокойтесь. Как мужчина Адам меня не интересует».

Не интересует? Ты можешь это отрицать, но он «интересует» тебя в любом смысле этого слова. Однако он живет сложной жизнью, это очевидно. Возможно, Бетани была независимой натурой, не склонной давать волю собственническому инстинкту? Вот только можно ли любить кого-нибудь и не ревновать при этом?

Судя по всему, Адам давал Бетани множество поводов для ревности. Не решила ли она, что их с Адамом отношения слишком похожи на отношения Россетти и Лиззи, приведшие последнюю к трагическому финалу? Бетани вряд ли горела желанием повторить судьбу своего кумира. Даже увлекшись человеком, схожим с Россетти, творческим, переменчивым, тем, кто не принес ее сердцу покоя...

Не исключено, что ее сердце уже разбито.

Наконец ты станешь моим.

Адам приблизился к Наташе. Энджи с явным нежеланием натягивала джинсовую куртку. Потом она подошла, подставила щеку, которую он клюнул быстрым поцелуем. На мгновение она обвила его плечи руками, потом отступила, обронив:

– Приятного вечера.

Взгляд, адресованный Наташе, говорил абсолютно противоположное.

– Это было великолепно, – неожиданно возникнув в студии, сказала Диана. Она скользила по полу как по льду.

Она подняла светлые волосы наверх, закрепив их серебристой заколкой. Высокая и худенькая, одетая в узкие джинсы и белую футболку с надписью «Ваbу» на груди, сделанной розовыми блестками.

Адам взял ее за руку:

– Ты была великолепна.

– Так же, как и ты. Позвонишь мне, когда можно будет их увидеть?

– Конечно.

– Блестящая идея. Удивляюсь, почему она не пришла никому в голову раньше.

– Спасибо. – Его голос прозвучал уныло.

– И я очень рада, что ты решил продолжить работу после того, как... – она кивнула в сторону Наташи, и понизила голос. – Да, Джейк рассказал мне, что происходит. Я его успокоила: вы можете на меня рассчитывать. Как жалко Бетани... Мне она нравилась. Выставка будет иметь невероятный успех. Я в этом уверена.

Она сжала его руку, заморгала глазами и проговорила хриплым голосом:

– Приходи скорее меня повидать, хорошо?

Диана вышла в ту же дверь, что и Энджи, оставив Наташу наедине с Адамом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Адам подождал, пока закроется дверь.

– Рад вас видеть.

Затемненная комната с точкой света создавала волнующе интимную атмосферу, как во время прогулки лунной ночью.

– Вы выглядите усталой, и это вам идет.

Не надо мне вешать лапшу на уши!

Он двинулся по направлению к ней, протянул руку через плечо, почти прижимая ее к стенке. Щелкнул выключатель: точечный огонек погас и комната погрузилась в полную темноту. Наташа замерла, ее охватил страх. Можно кричать во всю силу своих легких, и никто не услышит тебя. Как плохо...

Зажегся другой свет, более слабый, источник которого находился прямо над головой.

– Здесь не происходило ничего плохого. Просто я хотел, чтобы она выглядела на фото как можно естественнее.

Могу поспорить, ты этого добился.

– Это абсолютно меня не касается. Могу ли я увидеть фотографии Бетани, которые вы сделали в тот день?

После секундного колебания Адам ушел в заднюю комнату. На двери, которую он открыл, Наташа прочла надпись «Темная комната», но она больше походила на офис – маленькая, теплая, с единственной обшарпанной деревянной скамейкой, прикрепленной под углом лампой и картотечными шкафчиками. На полированных поверхностях стояли реактивы и кюветы. Наташе когда-то довелось видеть, как реставрируют и воспроизводят старые фотографии, и ей не удавалось избавиться от мысли, что в этом есть нечто мистическое – выплывая со дна кюветы с раствором, на черной бумаге проявляется изображение. Цифровое изображение в этом смысле не может конкурировать с традиционным методом.

На столе она заметила компьютер.

Сзади, за ее спиной была еще одна дверь, закрытая на засов.

– Джейк тоже работает в этой студии?

– Иногда и недолго.

Адам подошел к одному из трех шкафов, осторожно достал папку из верхнего выдвижного ящика. Веером разложил на столе ворох больших матовых черно-белых фотографий.

– Взгляните-ка сначала на это!

Из-за того что свет освещал только стол, им пришлось встать близко друг к другу. Наташа чувствовала, как его волосы щекочут ее лицо, чуть ниже виска, уловила их запах – свежий, лимонный. Интересно, какие они на ощупь? Куда подевалось все ее негодование, когда пришло это желание? Не говоря уже об осмотрительности... Она отодвинулась, и Адам, словно поняв намек, последовал ее примеру.

Наташа взяла одну фотографию. Это был увеличенный вариант той, которую Адам отдал ей раньше. Фото было черно-белым, хотя глаз различал разные оттенки серого – тонкие, туманные, едва уловимые.

Она отложила снимок в сторону. Под ним оказалось фото лица Бетани, появляющегося из темноты, образ, выхваченный слабым светом. Простота композиции лишила ее лицо каких бы то ни было возрастных признаков. Следующая фотография была почти такой же, только лицо было еще более размытым, «угасающим». Создавалось впечатление, что девушка находится в состоянии транса.

Наташа вспомнила, какие слова произносил Адам полчаса назад, чтобы вызвать у фотомодели необходимые ему чувства, и ей стало интересно, что именно он говорил Бетани, добиваясь от нее такого взгляда.