Порывая с прошлым - Филиппов А. В. - Страница 61

Спрашиваю, как проходила реформа в этих местах. Бедняки получили небольшие наделы, позволяющие прокормить семью какую-то часть года. Но у помещика, у которого он арендовал участок, осталось еще около 800 акров орошаемых земель. С нескрываемой злостью в голосе крестьянин говорит, что помещик перевел землю на своих родственников. Он ухитрился даже записать несколько участков на еще не родившихся детей. Крестьяне сообщили об этом в комитет ППН Хайдарабада. Приезжала одна комиссия, но помещик опротестовал действия местного аграрного комитета. Ожидается приезд другой комиссии. Перераспределение земли временно прекратилось.

— На все пойдем, а добьемся, чтобы были изъяты излишки земли у помещиков, — замечает он. — Мы создали крестьянский комитет, чтобы защищать свои права..

О своем положении крестьянин рассказывает сдержанно. Над ним еще висят долги прошлых лет местному ростовщику, дающему деньги под высокий процент. Долг убывает медленно. Всей семьей приходится то батрачить на помещичьих плантациях, то наниматься на работу по ремонту дорог и очистке каналов. Старшему сыну здорово повезло: моет машины на бензоколонке под Хайдарабадом. Начальное образование сейчас бесплатное, говорит крестьянин. Это хорошо. Но никто из детей пока посещать школу не может. Надо работать, чтобы поскорее рассчитаться с долгами и не влезть в новые.

— Эта семья все же относится к более или менее состоятельным. Как-никак у них свой буйвол и инвентарь, — говорит Азис. — Большинство же не имеют и этого. Живут очень трудно.

Инспектор не сгущал красок. Позже я встречал немало крестьян, которые бы и рады получить землю, да обрабатывать ее не в состоянии. Нужны деньги, чтобы приобрести семена, удобрения, инвентарь. Конечно, можно обратиться за ссудой в банк. Но если за тобой имеется задолженность, то на кредиты рассчитывать не приходится. Тем не менее аграрные преобразования подорвали систему феодального землевладения и вселили в людей надежду на лучшее будущее.

…Из-за размашистых крон великанов-платанов показались голубые купола мечетей, стены полуразвалившейся старинной крепости воинственных Тальпуров, когда-то правивших Синдом. Это Хайдарабад. Огромные рекламные щиты, установленные при въезде, напоминают, что город известен как один из центров текстильной промышленности Пакистана. Тянутся караваны автомашин и запряженных волами повозок, перевозящих хлопок, который выращивается на синдских и панджабских полях.

Ткани, выпускаемые в Хайдарабаде, отличаются стойкостью красок и изяществом рисунка. Они пользуются большим спросом за рубежом. Здесь есть две фабрики с оборудованием, закупленным в СССР. Всего же только в одном Синде насчитывается около десяти предприятий, где работают наши станки.

По программе — посещение радиологического центра Джомшоро, где установлено советское рентгеновское оборудование. Наши специалисты, работавшие здесь до войны, помогли обучить местный персонал. Сейчас здесь работают только пакистанцы.

Директор центра д-р Мунир Сиддики и главный врач проф. Ахмад Ансари показывают лаборатории и лечебные кабинеты, проводят по палатам, где лежат больные. В демонстрационном зале нам предлагают посмотреть слайды. Они дополнят рассказ о том, как пакистанские медики ведут борьбу с опухолями и раковыми заболеваниями.

Гордиться есть чем. С начала 1969 г. центр оказал эффективную помощь около 5 тыс. пациентов. При новом режиме онкологическая помощь крестьянам и рабочим оказывается бесплатно, а представителям обеспеченных семей — за плату. Правда, учитывая специфику этой болезни, суммы, уплачиваемые ими, невысоки.

Хайдарабад, как, впрочем, и Карачи, — город многонациональный. Примерно 40 % его жителей — люди, переселившиеся сюда после 1947 г. из Индии, а также из северных районов Пакистана. Сложилось так, что ведущие отрасли промышленности и крупная торговля оказались в руках пришлой буржуазии. Пришельцы занимают посты в полиции и местном административном аппарате. Все это накладывает свой отпечаток на взаимоотношения между синдхами — местными жителями и пришлым населением.

В прошлом время от времени между этими группами возникали трения, приводившие нередко к кровопролитиям. Сегодня отношения крайне обострены. Правда, до таких волнений, какие произошли летом 1972 г. в Карачи — с убийствами и поджогами, — здесь дело не дошло. Власти и общественные организации вовремя приняли меры и не допустили беспорядков в Хайдарабаде.

Странно видеть на стенах Синдского университета, гордости страны, такого рода надписи: «Синд только для синдхов! Пришельцы, убирайтесь воя с наших земель!»

Фероз Шах, ткач по специальности, один из деятелей профсоюзного движения провинции, с горечью говорил мне, что националистическая зараза коснулась и пролетарских слоев города. Правые деятели стремятся поссорить трудящихся, внести раскол в их борьбу за социальные и экономические права, обострить обстановку вообще.

На местном стадионе синдские националисты провели бурный митинг. С одной стороны, они требовали от правительства ускорения репатриации из Бангладеш пакистанских граждан, а с другой — выступали против того, чтобы вернувшихся расселяли в Синде. Здоровенный бородач, назвавшийся Аббасом, лидером организации «Свободный Синд» из города Мирпуркхас, следующим образом излагал мне решение проблемы репатриантов из Бангладеш:

— Советский Союз совместно с Организацией Объединенных Наций должен выделить средства и корабли, чтобы поселить репатриантов на неосвоенных землях В какой-нибудь азиатской или африканской стране. В крайнем случае, если ни одна из стран не согласится принять их, то СССР должен поселить их у себя.

Аббас не принадлежал к числу умалишенных. Я опросил его, почему всем этим должен заниматься СССР.

— Это его интернациональный долг, — последовал ответ. — СССР — страна богатая, земли много, воды тоже.

Вечером того же дня я видел демонстрацию националистов, направлявшуюся в сторону комитета ППН.

— Долой пришельцев! Поселенцев не пустим!

За всем этим стоят силы, интересы которых задеты реформами. Одни недовольны тем, что их предприятия облагают повышенным подоходным налогом, а рабочие получили какие-то права в ущерб владельцам. Другие — против аграрной реформы, которая лишает их земель, привилегий. Спекулируя на отсталых взглядах, подогревая националистические настроения, они создают напряженность в этом городе.

Расчет провокаторов предельно ясен, писала в этой связи газета «Доон». Волнениями и неурядицами они хотят отвлечь внимание населения от решения насущных проблем, доказать, что гражданская администрация не способна поддержать порядок и спокойствие в городе.

…Наш путь лежит вдоль Инда, вверх по реке. Как в калейдоскопе, мелькают поля, изрезанные нитями отводных каналов. Вода — это жизнь. Стоит только удалиться от реки на десяток-другой километров, куда не доходит вода, как пейзаж резко меняется. Появляются унылые пустоши, изъеденные солью. Растет только одна верблюжья колючка.

Шоссе, по которому мы едем, связало воедино все четыре провинции страны. Это главная транспортная магистраль. По всей трассе, а от Карачи до Пешавара более 1500 км, идут работы но расширению дороги. Пакистан впервые в таких масштабах ведет реконструкцию дороги. Вместе с тем технический уровень работ очень низкий. Редко увидишь паровой каток или бульдозер. Ремонтники, в основном крестьяне из окрестных деревень, сидя на корточках, молотками дробят камень, лопатами разбрасывают горячий асфальт. Из бурдюков, закрепленных на спине, смачивают полотно.

Поговорить с рабочими не удается. Останавливаемся трижды, и каждый раз появляется подрядчик или мастер. Требует специального разрешения министерства иностранных дел на право беседовать с рабочими.

Азис Сомро пытается помочь. Ничего не получается.

— Очевидно, дано указание не вступать в беседы с иностранцами, — говорит он. — Не знаю, так ли, но это очень странно.

… А вот и Суккур. Я уже рассказывал о том, что здесь живет много индусов, не пожелавших покинуть Пакистан. Мы приехали в тот день, когда большая группа индусов Под дробь барабанов и пронзительные звуки рожков садилась в лодки. Они отправлялись на остров, чтобы отметить один из своих религиозных праздников. В нескольких десятках метров от причала — мечеть. Взобравшись на минарет, муэдзин через установленный громкоговоритель призывал людей на молитву.