Брачная ошибка - Пробст Дженнифер - Страница 49

Не нужно было на нее давить. Когда она так просто и естественно прильнула к нему, ее аромат нахлынул на него и ударил в голову. Мягкость ее тела, прижавшегося к его груди. Шелковистые локоны. Ему до смерти хотелось утащить ее в спальню и овладеть ею, а потом еще и еще. Теперь он понимал, что время для этого было выбрано крайне неудачно.

Макс застонал. Как глупо! Надо было вести себя разумно, дать ей время сколько нужно, а он вздумал угрожать ей.

Да, кровь у него тогда определенно отлила от головы к головке, и оправдаться нечем. Ее такие искренние слова о сказке с хорошим концом постоянно всплывали в памяти, и у него разрывалось сердце. Так вот что он с ней сделал? Растоптал все ее иллюзии и мечты?

Макс всегда боялся, что когда-нибудь разобьет ей сердце. Да, конечно, его вынудили жениться на ней, но почему у него самого не было чувства, будто он делает это по необходимости? Почему он с таким нетерпением идет домой в надежде увидеть ее? Карина заслуживала гораздо большего. А получила его.

Подавленное настроение овладело им. Черт побери, сегодня он приготовит ужин и заставит ее выйти! Макс пошел в спальню, снял костюм и переоделся в джинсы и черную футболку. Налил два бокала мерло и решил приготовить курицу с сальсой, ее любимую. Монотонные движения во время готовки успокаивали его. Кухня была изготовлена на заказ, с кремовыми гранитными столешницами, холодильником «Саб-зиро», кирпичной печью для пиццы и плитой «Викинг». Она была разделена на главную часть, с раковиной, и отдельную рабочую область для готовки, а еще здесь был бар для завтраков и мягкие кожаные табуреты. Макс достал медные горшки, смазал оливковым маслом и стал резать помидоры и лук. Через десять минут Карина со стуком сбежала вниз по лестнице и встала в дверях кухни:

– Я ухожу. Не жди меня.

Макс бросил нож и оперся бедром о кухонный стол:

– Я ужин готовлю. Куда ты собралась?

– В книжный магазин.

– Погоди немного. Тебе надо поесть, раз у тебя такой продолжительный рабочий день.

Она переминалась с ноги на ногу, явно перебарывая искушение.

– Не могу. Перехвачу чего-нибудь в кафе.

– Там одни закуски, а тебе белок нужен. Ради бога, обещаю, тебе не придется долго терпеть мое общество. Садись.

– Я не…

– Садись.

Карина выдвинула стул и сидела. То, как легко она послушалась, напомнило ему, какой покорной она была в спальне, и член тут же затвердел. Макс выложил курицу на тарелку, полил сальсой и поставил на стол, положив рядом вилку. Она набросилась на еду, как обычно, причмокивая от удовольствия. Он неловко помялся, пытаясь найти тему для разговора.

– Выяснила что-нибудь насчет нашего голубя?

– Да. Я нашла по кольцу владельца, он живет милях в пятидесяти отсюда. Наша птичка – почтовый голубь, или, как еще говорят, сизарь. Зовут Габби. Хозяин его не гоняет постоянно, но иногда выпускает, чтобы форму не терял. Несколько его друзей состоят в том же клубе, и, кажется, все их голуби вернулись, кроме Габби. Он уже с ума сходил.

Макс положил еды себе на тарелку и сел на табурет напротив Карины.

– Я и не знал, что бывают голубиные гонки. Хозяин приедет за ним?

Карина глотнула вина.

– Нет, я рассказала обо всем, что мы сделали и что у Габби с крылом, и он согласился, чтобы я о его голубе позаботилась, пока он не выздоровеет. А потом выпущу, пусть летит домой. Если что-то пойдет не так, он приедет и заберет птицу, но мне кажется, ей уже лучше. Голубь пришел в себя и, кажется, понимает, что происходит.

– И скоро его можно будет выпустить?

– Недели через две-три, как получится. – Лицо Карины расплылось в улыбке. – Хозяин говорит, этот голубь носил письма влюбленным, которые живут далеко друг от друга. Классно, да?

– Еще как! – улыбнулся в ответ Макс. – Только будь осторожна, солнышко. Ты всегда к ним привязываешься.

– Я знаю. – Карина сморщила нос. – Но это всего лишь птица, как-нибудь переживу.

– Ну да. То ли дело бурундук.

– А я и забыла уже! – невольно рассмеялась она. – Но я же маленькая была.

Макс фыркнул и подцепил вилкой еще кусочек курицы.

– Ты его назвала Дейлом, как в диснеевском мультике. По-моему, он нарочно прикинулся, что у него лапа болит. Ты ему устроила жилье с личной холостяцкой берлогой. Неудивительно, что крысеныш не хотел уходить.

– Какой же он крысеныш? Он был милый. И жил у меня недолго.

– Пакостный он был, как черт. Все кусал нас с Майклом, когда мы пытались с ним поиграть. А потом всех дружков-грызунов привел к нам в гости, мы даже за великами во двор выйти боялись.

Ее темные глаза засияли, черты красивого лица смягчились.

– Папа так рассердился. Они прогрызли дырки в стене и насовали туда про запас тонну орехов. Пришлось мне избавляться от Дейла.

– Ты тогда несколько дней проплакала.

– Да, мне трудно отпускать тех, кого я люблю.

Это неожиданное признание прозвучало как взрыв.

Карина сжалась, явно пожалев об этих словах, и уткнулась в свою тарелку.

– Знаю, – тихо произнес Макс. – Но они, по-моему, всегда к тебе возвращаются.

Карина не поднимала глаз. Он боролся с искушением погладить ее по щеке и прогнать печаль поцелуем. Но вместо этого налил еще вина и сменил тему:

– Как там твоя работа? Всё портреты пишешь?

Странное выражение мелькнуло у нее на лице.

– Вроде того. Пробую кое-что новое.

– Знаешь, Карина, у меня есть кое-какие связи в художественном мире. Я бы с удовольствием устроил тебе встречу с каким-нибудь консультантом. Если твои работы ему понравятся, может быть, удастся организовать выставку.

– Нет, спасибо, – не переставая жевать, покачала она головой. – Я сама справлюсь.

Макс сдержал разочарование и напомнил себе: Карине нужно доказать себе самой, чего она стоит. Он уже верил в нее. Осталось только ей самой поверить в себя.

– Хорошо, я это уважаю. Но знаешь, в «БукКрейзи» можно бы работать поменьше. Алекса сказала Майклу, что ты потрясающая, но все время работаешь по две смены подряд. Я тебя теперь совсем не вижу.

– Мне нужны деньги.

Он поднял голову:

– Ты из одной из самых богатых семей в Италии. У меня тоже не так плохо идут дела, а ты моя жена. Какого черта тебе вдруг понадобилось работать ради денег?

Карина упрямо вздернула подбородок – тем самым движением, что всегда сводило его с ума.

– Майкл богатый. Ты богатый. А я нет. Да, у меня огромный трастовый фонд, но я буду сама пробивать себе дорогу, как все люди. Если это значит работать по две смены – что ж, я не заплачу.

Он сдержался и не выругался.

– В семье всегда заботятся друг о друге. Все, что их, то и твое. Как ты не понимаешь?

– Да так же, как ты не можешь понять, что это такое – раз за разом терпеть неудачи! – невоспитанно фыркнула она.

– Неудачи? – У Макса широко открылся рот. – Тебе же удается все, за что ни возьмешься.

– Я же не тупая, Макс. – Ее голос стал ледяным. – Ты, похоже, пытаешься снова затащить меня в постель, но вранье тут не поможет. Я никогда не умела готовить так, как мама. Не сумела преуспеть в бизнесе, как Джульетта с Майклом. И со всем остальным у меня беда – с умением одеваться, с внешностью, не то что у Венеции. Не делай из меня дуру.

У Макса защемило сердце. Эта красивая, деятельная, щедрая душой женщина считает себя недостойной. Он сам не знал, чего ему больше хочется – задушить ее или расцеловать. Вместо этого он проглотил комок в горле и сказал правду:

– Тебе дается все, что имеет цену в этом мире, Карина. Люди. Животные. Любовь. Остальное не имеет значения, понимаешь? Ты просто этого не видишь.

Она замерла. Одухотворенные темные глаза удивленно распахнулись. Между ними словно протянулась связующая нить, и воздух стал душным от эмоций. Он положил вилку и протянул руку к ней.

Карина вскочила и отступила на несколько шагов назад:

– Мне пора. Спасибо за ужин.

Она пулей вылетела из кухни, и ему сразу стало одиноко и пусто.