Черный ростовщик - Мушинский Олег - Страница 15

— Вот чертовка, — сказал Эспада и покачал головой.

Больше здесь делать было нечего. Эспада круто повернулся и зашагал прочь. Вот ведь незадача. Только он мысленно смирился с мыслью, что никогда больше ее не увидит, и вот она в полный рост, а два человека случайно в один день дважды не встречаются. Или их двоих что-то объединяет, или Господь сотворил чудо персонально для дона Себастьяна. Вот только, как бы то ни было, а завтра ему предстоит покинуть Каракас. Он уже дал слово сопроводить этого монаха на озеро. Разве что таинственная незнакомка последует за ним и туда… Но это было еще менее вероятно, чем то, что Господь дважды в день будет творить чудеса для какого-то лейтенанта. Обуреваемый такими мыслями дон Себастьян вернулся в трактир, где его ожидал еще один сюрприз.

У входа Эспада буквально столкнулся с Мирандой. Блондинка выскочила куда-то с корзинкой в руке. Увидев благородного идальго, она вначале опасливо оглянулась по сторонам — на улице, кроме них, не было ни души — и метнулась к нему.

— Что тебя так встревожило, красавица? — осведомился Эспада, спокойно положив руку на эфес шпаги.

— Ох, дон Себастьян, вас там только что спрашивали святые отцы, — сообщила Миранда и шепотом добавила: — Инквизиторы. Внутри ждут.

Эспада сразу нахмурился. Грехов, достойных внимания Святой Инквизиции, он за собой не знал, но общение с ее служителями всегда сулило проблемы. Если же те брались за дело всерьез, то у них и добрый католик становился завзятым еретиком, хотя, по идее, все должно было быть совсем наоборот. Мысли эти моментально пронеслись в голове Эспады, но среди них всплыла и одна вполне разумная.

— Скажи-ка, Миранда, а святые отцы, часом не доминиканцы?

— Они самые.

— А, вот в чем дело, — усмехнулся Эспада. — Спасибо, Миранда, но не волнуйся. Я не еретик, и они пришли не по мою душу. У нас просто общее дело.

О том, что падре Доминик принадлежит к Святой Инквизиции, губернатору, кстати, следовало бы предупредить его заранее.

— Ох, как я рада за вас, — улыбнулась Миранда, но тревога из ее глаз не исчезла. — Они, говорят, бывают такие строгие…

— Бывают, — усмехнулся дон Себастьян. — Поэтому не следует заставлять их ждать.

Святые отцы неподвижно стояли у стойки. В белых туниках и черных плащах с капюшонами, накинутыми на головы, они больше походили на муляжи, чем на живых людей. Кисти рук доминиканцы, по своему обыкновению, прятали в длинных рукавах. Гости, собравшиеся к ужину, вели себя на полтона тише, чем за обедом. Солдат или альгвасилов Эспада среди них не приметил. Матрона что-то говорила монахам, но оборвала фразу, едва в трактир вошел дон Себастьян. Инквизиторы дружно повернулись ему навстречу.

— Добрый вечер, святые отцы, — сказал Эспада, снимая шляпу. — Вы, как я понимаю, ожидаете меня?

— Да, если вы действительно дон Себастьян Эспада, — подтвердил тот, что стоял слева.

Голос у него был тихий и какой-то безжизненный. Точнее, он был напрочь лишен выражения. Слова, слетавшие с языка монаха, просто констатировали сказанное, и ни грана более того.

— Он самый, к вашим услугам, — ответил Эспада. — Может быть, присядем?

Монахи не стали спорить. Они повернулись и так же дружно проследовали к столику, где и заняли скамью спиной к очагу. И тепло, и весь зал видно. Эспада бросил шляпу на столик и опустился напротив.

— Я прошу прощения, что заставил вас ждать, — сразу извинился он. — По правде говоря, ожидал вас только завтра.

— Вот как, — сказал все тот же, слева. — Тогда позвольте спросить, а кто сказал вам, что мы придем к вам именно завтра?

— Губернатор, конечно, — сразу ответил Эспада. — Правда, он сказал, что будет один падре Доминик и к тому же завтра, но вы, как я погляжу, не любите терять время даром.

Монахи молча переглянулись, повернув друг к другу лица, скрытые капюшонами. До Эспады стало доходить, что он чего-то не понимает. Более того, ему показалось, что и монахи понимают далеко не все.

— Это хорошо, что вы нам сразу об этом сказали, — сообщил тот, что слева. — Значит, у вас с губернатором общее дело?

— У меня или у нас с вами?

Монахи снова переглянулись.

— Да, можно сказать и так, — кивнул все тот же, слева. — Это зависит от того, что именно поручил вам губернатор в отношении нас.

«Что именно» он подчеркнул голосом.

— Ну, он вообще-то говорил только об одном доминиканце, — сразу уточнил Эспада. — О падре Доминике. Я так понимаю, это вы.

Монахи опять переглянулись. Они, должно быть, понимали друг друга без слов. Тот, что справа, едва уловимо кивнул, и его более разговорчивый товарищ слева сообщил дону Себастьяну результат их молчаливого диалога:

— Это не один из нас, но мы знаем, о ком вы говорите. И, учитывая вашу открытость, полагаем, что вы не замыслили ничего дурного.

Последнее было произнесено с претензией на кротость, но с вполне понятной угрозой.

— Насильно я святого отца никуда не потащу, — твердо сказал Эспада. — Но я обещал проводить его и защитить по дороге, и я это сделаю.

— Проводить, — повторил монах. — Я бы даже сказал, выпроводить.

— Простите?

— Не обращайте внимания, сеньор. Я просто люблю точные формулировки. Что же, хвала Господу, с этим вопросом все ясно.

— Ясно вам, святой отец, но у меня возник вопрос, — сказал Эспада. — Что тут не правильно?

— Все правильно, — твердо сказал монах. — Вы должны сопровождать падре Доминика и защитить его от разбойников, как и от любых других посягательств.

Окончание фразы монах вновь выделил голосом. Прежде чем Эспада успел уточнить, что это за другие посягательства, сколько их и чем они вооружены, доминиканцы еще раз переглянулись, и тот, что слева, сам развил свою мысль, хотя и не совсем в том направлении.

— Мы не сомневаемся, что вы с этим справитесь. Вы ведь сумели вчера одолеть в одиночку сразу трех противников.

Эспада кивнул.

— Похоже, уже весь город в курсе, — усмехнулся он.

— Слухи у нас разносятся быстро, — сказал монах. — Я также позволю себе предположить, что вы захватили после боя некоторые трофеи в качестве, скажем так, военной добычи. В числе прочего была некая бумага, не представляющая для вас никакой ценности, но очень интересная нам. Нам бы хотелось ее получить. Немедленно.

Эспада озадаченно покачал головой.

— Хм… Насчет трофеев врать не буду — захватил кое-что. Но бумаги точно не было, только… материальные ценности.

— Вы хотите сказать, что не сочли бумагу ценной и оставили ее на месте?

— Нет, я хочу сказать, что никакой бумаги в глаза не видел. Не спорю, было темно, но бумагу я бы вряд ли пропустил, разве что это совсем крошечная была.

— Нет, не крошечная. И мы точно знаем, что она у них была.

— Возможно, у того, который свалился со скалы. Я за ним не полез. Сами понимаете, рисковать свернуть шею ради нескольких монет…

— Понимаю. Да, это возможно.

Монахи переглянулись и поднялись.

— Простите, святые отцы, — остановил их Эспада. — Но не могли бы вы объяснить, в чем, собственно, дело? От меня будет больше пользы, если я буду знать, что происходит.

— От вас будет больше пользы, если вы выполните свою миссию, — строго возразил монах. — Мы будем очень расстроены, если с нашим братом по ордену случится беда. Остальное вы, возможно, узнаете, когда вернетесь.

— Вообще-то, я не планировал возвращаться, — отозвался Эспада. — От Валенсии я двинусь сразу в Пуэрто-Кабельо, а оттуда — в Картахену. Или есть другие предложения?

— Счастливого пути, сеньор, — сказал монах.

Инквизиторы повернулись и спокойно удалились. Эспада озадаченно почесал подбородок. Определенно, в этой истории что-то было не так. Святая Инквизиция пустяками не занималась. А если и занималась, то быстро раздувала из мухи слона.

После ухода инквизиторов атмосфера в трактире заметно потеплела. Словно бы те заглянули в душу к каждому и убедились, что здесь одни только добрые католики, а стало быть, нет места вражде и лицемерию. Ощущение единства сплотило собравшихся, и вскоре ужин сам собой перешел в общую добродушную гулянку. Вернувшаяся блондинка вместе со своей подружкой едва успевали подавать на столы. Пили за короля, за Испанию, за дона Себастьяна, которого кто-то провозгласил грозой всех врагов истинной веры.