Интимный дневник гейши - Роулэнд Лора Джо - Страница 26

Канцлер кивнул, словно слушал вполуха, его лицо осталось непроницаемым. На протяжении их отношений Янагисава щедро делился с Хосиной деньгами, помогал, пользуясь своей властью, был неутомим в постели, однако порой становился отстраненным и молчаливым. Хосина никогда не знал, когда придет это настроение и что станет его причиной. Он подозревал, что любовник специально напускает на себя такой вид, удерживая его на расстоянии, поскольку столь могущественные и при этом уязвимые люди, как Янагисава, не любят подпускать кого-либо слишком близко.

— Сано также не располагает полученными через других шпионов фактами относительно министра финансов Нитты и наставницы госпожи Глицинии. — Хосина невольно заговорил громче, пытаясь привлечь внимание Янагисавы. — Покинув Ёсивару в ночь убийства, Нитта не поехал прямо домой. Отъехав вместе со своей свитой, он один вернулся к кварталу и заплатил стражникам, чтобы те снова пустили его внутрь. Стражники ничего не сказали об этом Хирате, поскольку тот спросил лишь, выпускали ли они его за ворота; к тому же я им плачу. Нитта мог тайно проникнуть в «Оварию» и убить правителя Мицуёси.

Никак не реагируя на услышанное, Янагисава смотрел в пространство и курил трубку. Хосине подумалось, уж не наскучила ли их связь канцлеру? Может, он вот-вот станет одним из отвергнутых Янагисавой любовников? Хосина вздрогнул от страха — ведь его карьера, как и счастье, зависели от Янагисавы.

— К тому же Мицуёси флиртовал с яритэ. — Хосина, заметив нервную дрожь, заставил себя успокоиться. — Похоже, он обещал Момоко взять ее к себе наложницей. Ему нравилось играть с людьми, однако старая дура поверила, а когда поняла, что он глумится над ней, пришла в ярость. Таким образом, она была с ним знакома и имела вескую причину желать его смерти, что противоречит ее прежним показаниям.

— Значит, у тебя есть улики против всех трех подозреваемых, — сказал Янагисава. — Поэтому преступником может быть каждый из них. Следовательно, ты не ближе к раскрытию преступления, чем был вчера.

Похвала любовника всегда приводила Хосину в восторг; критика, подобная этой, становилась пыткой. Он смотрел на Янагисаву, и негодование только усиливало желание — ведь их плотская связь делала власть Янагисавы над ним еще сильнее.

— Рано или поздно улики сложатся и укажут на убийцу, — защищался Хосина. — Вас это не интересует?

— Меня это интересует настолько, насколько требует данное дело, — ответил Янагисава.

— Что это означает? — спросил Хосина, оскорбленный безразличием любовника. Прежде они частенько делились самым сокровенным, но теперь, казалось, Янагисава намеренно отстранялся от него. Хосина встал, не в силах более спокойно сидеть на месте. — Вы хотите сказать, что убийство наследника сёгуна вас не касается? Что вас не волнует, будет ли пойман убийца? Хотя я два дня ищу улики и свидетелей?

Он увидел опасный блеск в глазах канцлера, но остановиться уже не мог.

— Или вам совершенно безразлично, кто раскроет преступление — я или Сано?

Янагисава вскинул голову и отчужденно взглянул на Хосину.

— Почему ты злишься на меня?

— Я не злюсь. — Отвернувшись, Хосина глубоко вздохнул, пряча эмоции. — Просто не понимаю, что происходит. Я ожидал, что вы примете мою сторону на совещании с Сано и сёгуном. Но вы оставили меня биться на ветру подобно флагу за спиной, идущего в бой солдата, который думает, что ведет за собой в атаку других, в то время как армия остается в стороне. Почему вы не поддержали мою атаку на Сано?

Он вел себя, словно вздорная женщина; понимал, что теряет интерес и уважение Янагисавы, но ничего не мог с собой поделать. Послышалось шуршание шелка — Янагисава подошел к нему сзади, и его близость усилила возбуждение Хосины.

— Мне жать, что ты обиделся, подумав, будто я бросил тебя, — сказал канцлер, — но запомни: человек, руководящий атаками, — это я. Если ты начнешь действовать на свой страх и риск, не жди, что я последую за тобой. Ты выбрал неподходящее время для демонстрации своего соперничества с Сано. Мое молчание должно было показать тебе это. Если тебя огорчают результаты твоих действий, то знай: ты это заслужил.

Выговор испугал Хосину, поскольку ему было что терять, кроме благосклонности канцлера. Тот уничтожал людей, по глупости осмеливавшихся перебежать ему дорогу, и в число изгнанных, казненных или погибших от рук убийц входили и бывшие любовники. Они оба ждали от своей связи истинной и вечной любви, и Янагисава поначалу казался счастливее и мягче, чем до их встречи, но Хосина знал, что старые привычки живучи.

— Я вас не понимаю, — сказал он, глядя на канцлера. — Я приехал в Эдо, чтобы подняться по карьерной лестнице в бакуфу, и доказал, что способен руководить полицией. — Пользуясь привилегиями любовника Янагисавы, он должен был доказать, что достоин занимаемого поста, а не пробился к высокой должности через постель. — Но ведь Сано постоянно чинит преграды. Как мне показать свои способности, если он берет все важные дела в свои руки, одерживает главные победы и пожинает похвалы сёгуна? Разве вы не хотите, чтобы я преуспел в работе, ради которой вы перевели меня в Эдо?

— Я думал, ты приехал сюда, чтобы стать моим главным вассалом. — Тень неудовольствия легла на лицо Янагисавы.

Хосина непроизвольно отступил, осознав, насколько эгоистичны его амбиции.

— Да, конечно, так и есть. Служить вам — моя главная цель. — Он поспешил воззвать к интересам Янагисавы: — Разве вы не хотите убрать Сано с дороги? Простите меня, если я пошел против ваших желаний, но я всего лишь продолжаю то, что вы начали много лет назад. А это, возможно, лучший шанс избавиться от Сано навсегда.

— Сейчас не время, — повторил канцлер. — Убийство правителя Мицуёси таит много возможностей помимо той, за которую ты ухватился. Ты слишком узко смотришь на ситуацию. И слишком недолго живешь в Эдо, чтобы видеть всю картину и оценить перспективу. — Его голос взволнованно зазвенел. — Я не пытаюсь запретить тебе что-то делать… вовсе нет. Просто, если мои планы осуществятся, как я этого ожидаю, Сано станет для нас обоих незначительной проблемой.

— Какие планы? — Хосина окончательно растерялся, однако осознавал всю иронию своего положения. Ночь за ночью они лежали рядом, обнаженные и уязвимые. Янагисава доверял Хосине свое тело… но не тайны. Он считал информацию высшей властью, которой никогда не делился. Хосина это понимал, но недоверие Янагисавы его сильно ранило.

— Сегодня я навещал сына, — промолвил канцлер.

Резкая смена темы озадачила Хосину. Он нахмурился, пытаясь понять ход мыслей любовника.

— Которого из них?

Он знал, что у Янагисавы есть, по меньшей мере, четыре сына, рожденных разными женщинами, не женой. Мальчики жили с матерями в имениях за Эдо. Хосине стало известно о них из сплетен, ходивших в бакуфу, а не от Янагисавы. Он слышал, что канцлер время от времени навещает детей, хотя прежде никогда не рассказывал этого Хосине.

— Ёритомо. Старшего. Сейчас ему шестнадцать, — сказал Янагисава.

Мальчик — сын бывшей дворцовой фрейлины, вспомнил Хосина. С этой красивой дамой — родственницей Токугавы — у Янагисавы был короткий роман.

— Что-нибудь не так? Ваш сын болен? — Хосина надеялся, что простая семейная проблема, а не разочарование в их совместной жизни, охладила Янагисаву.

— Совсем наоборот. — Губы канцлера тронула едва заметная гордая улыбка. — Ёритомо как две капли воды похож на меня в юности. Конечно, не тот ум и воля. Он подойдет идеально.

Ревность горячей иглой пронзила сердце Хосины. Его никогда особо не заботили взаимоотношения канцлера с сыновьями, но он ненавидел, когда Янагисава хвалил кого-то.

— Я рад, что вы довольны своим сыном, — глухо проговорил Хосина. — Но какое он имеет отношение к делу об убийстве? Почему он важнее, чем месть человеку, который так часто побеждал и унижал вас?

Янагисава удивленно поднял бровь.

— Я только что объяснил тебе это.

— Но я не понимаю.

— Поймешь.