Ночи безумные. Русская любовная лирика XIX века - Лермонтов Михаил Юрьевич - Страница 24

24

Поцелуй

И рассудок, и сердце, и память губя,Я недаром так жарко целую тебя —      Я целую тебя и за ту, перед кем      Я таил мои страсти – был робок и нем,      И за ту, что меня обожгла без огня      И смеялась, и долго терзала меня,      И за ту, чья любовь мне была бы щитом,      Да, убитая, спит под могильным крестом.Все, что в сердце моем загоралось для них,Дорогая, пусть гаснет в объятьях твоих.<1863>

Последний вздох

«Поцелуй меня…Моя грудь в огне…Я еще люблю…Наклонись ко мне».Так в прощальный часЛепетал и гасТихий голос твой,Словно тающийВ глубине душиДогорающей.Я дышать не смел —Я в лицо твое,Как мертвец, глядел —Я склонил мой слух…Но, увы! мой друг,Твой последний вздохМне любви твоейДосказать не мог.И не знаю я,Чем развяжетсяЭта жизнь моя!Где доскажетсяМне любовь твоя!<1864>

* * *

Заплетя свои темные косы венцом,Ты напомнила мне полудетским лицомВсе то счастье, которым мы грезим во сне,Грезы детской любви ты напомнила мне.Ты напомнила мне зноем темных очейЛучезарные тени восточных ночей —Мрак цветущих садов – бледный лик при луне, —Бури первых страстей ты напомнила мне.Ты напомнила мне много милых тенейПростотой, темным цветом одежды твоей.И могилу, и слезы, и бред в тишинеОдиноких ночей ты напомнила мне.Все, что в жизни с улыбкой навстречу мне шло,Все, что время навек от меня унесло,Все, что гибло, и все, что стремилось любить, —Ты напомнила мне. – Помоги позабыть!<1864>

Царь-девица

В дни ребячества я помнюЧудный отроческий бред:Полюбил я царь-девицу,Что на свете краше нет.На челе сияло солнце,Месяц прятался в косе,По косицам рдели звезды, —Бог сиял в ее красе…И жила та царь-девицаНедоступна никому,И ключами золотымиЗамыкалась в терему.Только ночью выходилаШелестеть в тени берез:То ключи свои роняла,То роняла капли слез…Только в праздники, когда я,Полусонный, брел домой,Из-за рощи яркий, влажныйГлаз следил ее за мной.И уж как случилось это —Наяву или во сне?! —Раз она весной, в час утра,Зарумянилась в окне —Всколыхнулась занавеска,Вспыхнул роз махровых куст,И, закрыв глаза, я встретилПоцелуй душистых уст.Но едва-едва успел яБлеск лица ее поймать,Ускользая, гостья ко лбуМне прижгла свою печать.С той поры ее печатиМне ничем уже не смыть,Вечно юной царь-девицеЯ не в силах изменить…Жду, – вторичным поцелуемЗаградив мои уста, —Красота в свой тайный теремМне отворит ворота…<1880>

Холодная любовь

Когда, заботами иль злобой дня волнуем,       На твой горячий поцелуйНе отвечаю я таким же поцелуем, —       Не упрекай и не ревнуй!Любовь моя давно чужда мечты веселой,       Не грезит, но зато не спит,От нужд и зол тебя спасая, как тяжелый,       Ударами избитый щит.Не изменю тебе, как старая кольчуга       На старой рыцарской груди;В дни беспрерывных битв она вернее друга,       Но от нее тепла не жди!Не изменю тебе; но если ты изменишь       И, оклеветанная вновь,Поймешь, как трудно жить, ты вспомнишь,       ты оценишь —       Мою холодную любовь.<1884>

У двери

(Посвящается А. П. Чехову)

Однажды в ночь осеннюю,      Пройдя пустынный двор,Я на крутую лестницу      Вскарабкался, как вор.Там дверь одну заветную      Впотьмах нащупал яИ постучался. – Милая!      Не бойся… это я…А мгла в окно разбитое    Сползала на чердак,И смрад стоял на лестнице,    И шевелился мрак.– Вот-вот она откликнется,    И бледная рукаМеня обнимет трепетно    При свете ночника.По-прежнему, на грудь ко мне    Склонясь, она вздохнет,И страстный голосок ее    Порвется и замрет…Она – мой друг единственный,    Она – мой идеал!И снова в дверь дощатую    Я тихо постучал.– Прости меня, пусти меня,    Я дрогну, ангел мой!Измучен я, истерзан я    Сомненьем и тоской.И долго я стучался к ней —    Стучался, звал и – вдругЗа дверью подозрительный    Почудился мне стук.Я дрогнул и весь замер я,    Дыханье затая…    – Так вот ты как, – изменница!    Лукавая змея!Вдвоем ты… но… безумец я!    Очнуться мне пора…Здесь буду ждать соперника    До позднего утра.Все, все, чему так верил я, —    Ничтожество и ложь!Улика будет явная —    Меня не проведешь…Но притаив дыхание,    Как сыщик у дверей,Я не слыхал ни шороха,    Ни скрипа, ни речей…– О гнусность подозрения!    Искупит ли винуОтрадная уверенность    Застать ее одну.И, сердцем успокоенный,    Я понял, что онаМоим же поведением    Была оскорблена.Недаром в час свидания    У лестницы, внизу,Подметил я в глазах ея    Обидную слезу.Не я ль – гордец бесчувственный! —    Сознался ей, как трус,Что я стыжусь любви моей,    Что бедности стыжусь…Проснулась страсть мятежная,    Тоской изныла грудь;Прости меня, пусти меня,    Слова мои забудь.Но чу!.. Опять сомнение!..    Не ветер ли пахнул?Не мышь ли? не соседи ли?    Нет! – Кто же так вздохнул?Так тяжко, так мучительно    Вздыхает смерть одна —Что, если… счеты с жизнию    Покончила она?Увы! Никто не учит нас    Любить и уповать;А яд и дети малые    Умеют добывать.Мерещился мне труп ее,    Потухшие глазаИ с горькой укоризною    Застывшая слеза.Я плакал, я с ума сходил,    Я милой видел тень,Холодную и бледную,    Как этот серый день.Уже в окно разбитое    На сумрачный чердакГлядело небо тусклое,    Рассеивая мрак.И дождь урчал по желобу,    И ветер выл, как зверь…Меня застали дворники    Ломившегося в дверь.Они узнали прежнего    Жильца и, неспростаХихикая, сказали мне,    Что комната пуста…С тех пор я, как потерянный,    Куда ни заходил,Все было пусто, холодно…    Чего-то – след простыл…1888